Страница 241 из 260
Встроенный с внутренней стороны в люк планшет показывал условные обозначения других рот сверхтяжёлых танков, боевых машин и различных взводов пехоты. Все зелёного цвета. Все готовы начать контратаку, полностью воспользовавшись передышкой, предоставленной победой Дахана и появлением легио Сириус.
Хокинс высунулся из башни и закричал Крид:
– Начинайте выдвигаться, как только мы минуем стену.
Крид кивнула:
– Ясно и удачной охоты, – крикнула она, прежде чем повернулась и побежала, пригнувшись, к своим солдатам.
Хокинс повернул чёрную пластиковую ручку рядом с собой и связался с отделением водителя:
– Поехали.
“Гибельный клинок” взревел и выпустил струю синего масляного дыма. Гусеницы вгрызлись в палубу, неуклюжий транспорт увеличил обороты двигателя и перелез через баррикаду. Почти немедленно из развалин суда и железнодорожной станции взмыли шквалы ракет. Миномёты на крыше дворца Мира обрушили залпы фугасных снарядов на дальний конец палубы. Ракеты из пусковых установок “Смертельный удар” прочертили воздух, и раздалась оглушительная канонада главный орудий башен сверхтяжёлых танков.
Половина площади исчезла в освящённой пламенем полосе уничтожения.
Справа от Хокинса три “Адских молота” выехали из-за края суда и выпустили ливень снарядов из многочисленных башенок, а также зафиксированных и продольных орудийных турелей. Две пары “Теневых мечей” двигались за ними. Их “Вулканы” отслеживали цели, пока тяжёлые болтеры пронзали дым массреактивными болтами.
Хокинс знал, что слева от него, по крайней мере, столько же колоссальных танков прокладывали себе путь сквозь измельчённые остатки железнодорожной станции. Полковые “Химеры” и “Леман Руссы” казались нелепо маленькими рядом со сверхтяжёлой техникой.
Зелёный огонь вырвался из пелены взрывов впереди, хотя было удивительным, как там вообще что-то могло уцелеть и оказывать сопротивление. Хокинс бросил в бой подавляющую огневую мощь и бронетехнику, но враг ещё не был разбит. Вовсе нет.
“Гибельный клинок” представлял собой триста тонн внушавшего страх смертоносного металла, и хотя “Адские гончие” являлись отличительным танком 71-го, Хокинс не мог отрицать острые ощущения от командования таким зверем среди машин. Ничто из того, что враг был способен выставить против него, не могло поцарапать даже краску.
Прогрохотало главное орудие, и “Гибельный клинок” покачнулся на гусеницах. Часть палубы за позицией Дахана просто исчезла. Взрывы от артиллерийского огня мешали рассмотреть противоположную сторону площади, но мерцавшие в дыму отражения сказали Хокинсу, что враг сосредотачивал силы. Он знал, что опасно ехать, высунувшись из люка командирской башни, но люди должны были видеть его.
Они должны видеть, как мало его волнует опасность.
Офицеры Кадии так вели солдат в бой тысячи лет, и так они будут их вести всегда.
Сотни лазерных разрядов из многочисленных “Химер” пронзали туман, шторм огня двигался перед наступавшими кадианцами. Больше тысячи пехотинцев бежали через площадь, яростные потоки восходящего тёплого воздуха развевали знамёна рот.
Вот как сражались кадианцы: неумолимо и неистово атакуя с такой подавляющей силой, что у врага просто не оставалось шансов выжить. Гвардия не являлась продолжением имперской политики, направленной на то, чтобы заставить врага сесть за стол переговоров.
Она была силой истребления.
Хокинс посмотрел вверх, когда большая тень упала на “Месть Маккана”. Раскрашенный в цвета Сириуса, блестевший свежей краской и новым маслом, капающим с каждого сустава, “Амарок” уважительно склонил голову, поравнявшись с ним. Винтрас отвёл “Пса войны” в сторону, прежде чем выпустить поток болтерного огня из “Вулкана”.
Даже несмотря на наушники, шум был оглушительным.
Действительно большие титаны держались в тылу наступавших войск, большинство их вооружения было просто до неприличия смертоносным для использования в столь ограниченном пространстве. Хокинс убедился в этом на собственном горьком опыте. “Лупа Капиталина” и “Канис Ульфрика” вели ураганный огонь из гатлинг-бластеров, и совокупная мощь такого количества тяжёлых снарядов перепахивала палубу трёхметровыми бороздами. Оба титана залп за залпом выпускали из расположенных на корпусе пусковых установок ракеты “Апокалипсис”, превратив дальний конец площади в адский шторм осколков и огня.
Видевшие подобные залпы утверждали, что даже одна пусковая установка была сопоставима с целой артиллерийской ротой.
Хокинс счёл подобную оценку заниженной.
“Месть Маккана” подъехал к танкам скитариев, и он увидел Дахана. Секутор высунулся из люка “Леман Русса”, башенное орудие которого Хокинс не узнал. Что-то с вращавшимися медными сферами и потрескивавшими зубцами, окружавшими шар бурлящей фиолетово-белой плазмы.
Дахан заметил его и поднял в приветствии кебренианскую алебарду. У Хокинса не было оружия, чтобы ответить, поэтому он просто вскинул кулак – столь же хороший символ Кадии, как и любой другой.
Бронетехника Механикус, состоявшая из разведывательных танков, дополнительно вооружённых “Химер” и “Леман Руссов”, покинула свой импровизированный лагерь и идеально точно встроилась в боевые порядки кадианцев.
Наступавшие танки достигли дальнего конца площади и двигавшийся впереди кадианцев вал заградительного огня исчез. Дым начал рассеиваться, когда перерабатывающее оборудование загудело и стало втягивать воздух в систему вентиляции.
“Видимо Дахан запустил её”, – подумал Хокинс.
В дыму вырисовывались угловатые силуэты – разбитые артиллерийским огнём воссозданные внешние стены Вогена. Укрепления, которые полковник Хастур и его солдаты неоднократно и безуспешно пытались отбить.
Укрепления, которые находились на расстоянии вытянутой руки.
И Хокинс почувствовал, как кулак сжал его сердце, когда через них хлынуло цунами кристаллических существ. Враги шли на тренировочную палубу из каждого поперечного прохода, из каждой бреши в стенах и из широко открытых ворот.
Тысячи тварей с острыми гранями из стекла и кристалла.
Некоторые были воинами размером с человека, другие – высокими чудовищами со щитами. Сквозь стены пробились, по крайней мере, две дюжины огромных и похожих на многоножек существ, одно из которых он уничтожил из “Рапиры” на переходе между палубами.
Армия истребления, но и у него была такая же армия.
– Пришло время выиграть безнадёжный бой, – произнёс Хокинс.
Микроконтент 20
Даже не смотря на тяжёлые повреждения, Галатея осталась быстрой. Лязгающее и неуклюжее существо набросилось на них, рубя передними конечностями и пронзая заканчивавшимися клинками механодендритами. Два кадианца погибли мгновенно, пробитые насквозь в грудь косящими клинками, которые били с силой поршней.
Котов нырнул назад, когда другая конечность метнулась к нему. Лезвие задело край мантии и рассекло ткань с тяжёлой металлической подкладкой, словно бумагу. Жёсткие руки оттащили его назад.
– Отойдите, архимагос, – произнёс Карна, и воин-скитарий встал между Котовым и рубящими клинками Галатеи. – Вы ничего не добьётесь, участвуя в этом бою.
Котов кивнул, а тем временем кадианцы окружили Галатею. Они атаковали её чёрными штыками, а она кружилась и брыкалась, точно боевой конь давно минувших эпох. Котову это напомнило примитивные рисунки древних пещерных жителей, изображавшие охоту на гигантских и живших на равнинах мамонтов.
Пистолет, который он взял на Экснихлио, но так ни разу и не использовал, лежал в руке мёртвым грузом. Он убрал его в кобуру, понимая, что стреляющий механизм не сработает.
Тело-марионетка Галатеи свалилось набок, серебряные глаза погасли и стали безжизненными, мозговые колбы на паланкине потрескивали взаимосвязанной деятельностью. Каждая свирепая вспышка заставляла Галатею подёргиваться в неконтролируемых спазмах.
Сердитая статика с рёвом вырывалась из её повреждённых аугмитов.