Страница 226 из 260
– Вы напрасно гневаетесь на меня, господин Винтрас, – ответил Охтар. – Ваше восстановление не зависит от меня. Только Зимнее Солнце может решить, когда закончится ваша епитимья. И он не отдавал никаких указаний касательно согласия принять вас назад в Стаю.
Винтрас кивнул на блестящую кабину “Амарока”:
– И кого вы туда запихнули?
– Следующим в очереди был Акелан Чассен.
Он услышал неуверенность и рассмеялся:
– Чассен? Я видел его тесты на профпригодность. Он едва ли тянет на модератуса, не говоря уже о принцепсе.
– Но он назначил его, – подчеркнул Охтар. – И никого иного.
– Но кого вы хотели бы видеть в “Амароке”? Того, кто едва дотягивает до нужного уровня или того, кто переписал книгу о том, как сражаются “Псы войны”? И лучше ответьте быстро, потому что скоро это место будет по колено кишеть кристаллическими монстрами.
Глаза Охтара закатились в металлических гнёздах и когда встали на прежнее место, то были не холодного синего цвета аугметики, а янтарно-опаловыми с глубоким чёрным разрезом.
Винтрас узнал эти глаза, он видел их на чёрно-серебряной горе в сердце ледяной бури. Они пригвоздили его к скале Старорождённых и вершили над ним суд. И когда Охтар заговорил, это уже был не его голос, а голос из могучей головы “Лупы Капиталины”:
+ Ты смеешь требовать место в моей Стае? +
Вот теперь настало время смирения.
Винтрас опустился на колено и сказал:
– Я желаю только помочь Стае, лорд Зимнее Солнце. Я – Оборотень, моё место в титане!
+ Я лишил тебя этого титула, + ответил принцепс Арло Лют. + Я объявил тебя Омегой и изгнал из Стаи. +
– Стаи могут воссоединяться, – заметил Винтрас.
+ Если Стая сочтёт изгоя достойным искупления, + сказал Лют. + А ты достоин милосердия? +
– Достоин, – произнёс Винтрас, повернул шею и обнажил горло, как делал во время ритуала осуждения. Нанесённый Элиасом Хяркином шрам стал бледным и затянулся, но угол разреза гарантировал, что он всегда будет виден.
Принцепс Лют оценивающе смотрел на Винтраса сквозь узкие глаза Старорождённых. В них отражался потрескивавший электрический огонь, огонь, который не имел никакого отношения к глазам марионетки-Механикус.
Винтрас отвернулся от захваченного тела магоса Охтара, и увидел, как один за другим на палубе взрываются разряды молний.
Лют увидел то же самое.
+ Возвращайся в своего титана, Оборотень, + приказал он. + Сражайся со Стаей! +
Последняя надежда Котова разлетелась в прах после слов Телока. Как только стало очевидным, что Галатея на его стороне, каждый аспект действий машинного гибрида обрёл новый и ужасающий смысл. Аналогия Робаута Сюркуфа про паука в паутине полностью подтвердилась.
Подобно ужасному кукловоду архимагос Телок с самого начала целиком и полностью срежиссировал поиски Котова. Каким уровнем целеустремлённости и подготовленности должен обладать такой план? Котов, пожалуй, даже восхитился бы головокружительной сложностью интриг Телока, протянувшихся из-за пределов галактики, если бы они не вели его к смерти.
Котов смотрел на Галатею с такой ненавистью, какую он даже не подозревал в себе. Машинный гибрид расставил ловушку, рассказав, что его бросили и что он хочет отомстить, а для правдоподобия, приправил ложь толикой истины. И он с головой клюнул на эту ложь.
– Галатея, – произнёс он, когда демонстрация её истинной верности предоставила ответ на ещё одну загадку. – Из мифа Старой Земли, да? Одного этого должно было хватить, чтобы понять, что всё сказанное вами является ложью. Рассказ о скульпторе, который создал статую из слоновой кости, влюбился в неё, и которую оживила богиня… Всё один в один.
– Что “один в один”? – спросил Сюркуф.
– Галатея – создание Телока, – ответил Котов. – Разве вы не видите? Мы предположили, что Галатея была тем, кем она утверждала, мыслящей машиной, но это не так. Она и больше и меньше, чем это.
– И что же она? – спросил Танна.
Котов направился к посадочной платформе, где Галатея сидела на корточках рядом с Телоком. Микродрожь сотрясала её тело, и связи между мозговыми колбами казались странно враждебными, словно больше не находились под полным контролем Галатеи. Потерянный Магос, похоже, не обращал на это внимания и кивнул, как наставник, поощрявший несдающегося ученика к более глубокому пониманию.
– Продолжайте, – произнёс он. – Вы так близко, архимагос.
– Галатея – это вы, – сказал Котов. – Галатея вообще не мыслящая машина. Это всё время были вы, не так ли? Прежде чем пересечь Шрам Ореола, вы удалили часть своего сознания и пересадили в эвристические механизмы машинной нейроматрицы. Каждое наше взаимодействие с Галатеей на самом деле происходило с частью вашей индивидуальности, пересаженной с трона коры вашего головного мозга и получившей автономию внутри этой… этой твари. Вы же почти раскрыли себя этой метафизической чушью об альфах и омегах и создавшем себя боге. Ваше эго не упустило возможности посмеяться над нами и стало призраком в машине.
Котов печально покачал головой:
– Просто не укладывается в голове, что я не увидел этого.
– Потому что я в виде Галатеи говорил вам то, что вы хотели услышать, Котов, – сказал Телок, – и в своём отчаянии вы решили проигнорировать правду, которая стояла прямо перед вами.
– Зачем тогда Галатея говорила нам, что хочет убить Телока? – спросил Сюркуф.
– Мало столь же чистых мотивов, как месть, – ответила Галатея, её искусственный голос стал таким же, как у Телока. – Вы поверили бы нам, если мы просто предложили бы вам помощь? Сомневаемся.
К этому времени Котов и сопровождавшие его воины достигли основания посадочной платформы. Котов остановился на металлических ступеньках, когда почувствовал выше вибрацию частиц и нейтронный поток пустотных слоёв. Сложное поле реакций мгновенно заставило его ноосферу и инфоток посереть.
В этот момент Чёрные Храмовники и кадианцы прижали оружие к плечам. Они, как и Котов, знали, что вошли в защищавшие посадочную платформу пустотные щиты.
– Убейте их, – приказал Танна.
Извергся болтерный огонь. За ним последовали лазерные вспышки.
Эльдары взмыли в воздух, перейдя от состояния полного бездействия до прыжка без промежуточной стадии. Они приземлились на платформу со скоростью и проворством, которые заставили Котова раскрыть от изумления рот.
Взрывы расцвели по всему телу Телока, но ни один не причинил вреда.
Абляционная энергия кристаллической плоти раньше времени воспламеняла боеголовки болтов и испаряла мерцавшие диски оружия эльдаров. Масса же Телока была столь огромна, что его даже не покачнула кинетическая сила взрывов.
Скитарии Котова встали между своим господином и выстрелами. Их клинки и оружие нацелились на Галатею. Иссур и Варда поднимались к Телоку, мечи Храмовников пели, покинув ножны. Эльдары добрались до него первыми, их мечи превратились в вопящие размытые пятна цвета слоновой кости. Ксеносы окружили Телока, рассекая и рубя его под треск разрядов анбарической энергии.
Телок вытянул руки с когтями, и начал размахивать ими вокруг себя, словно какой-то древний практик безоружного боя.
Эльдары были слишком ловкими для него, и смеялись, перепрыгивая и уклоняясь от могучих, но неуклюжих ударов.
Но Телок вовсе и не собирался ловить их.
Стремительная буря электрических вихрей протянулась по его рукам и вырвалась на волю ураганом бело-зелёного огня. Эльдарских воинов отшвырнуло прочь, их доспехи оплавились, а плюмажи на конических шлемах – вспыхнули. Смех Телока прорвался сквозь их болезненные вопли.
В этот момент атаковали Варда и Иссур.
Чемпион Императора поднырнул под кулаком-клинком размером с коготь “Контемптора”. Чёрный меч вонзился в бок Телока. Атаку Иссура заблокировали, и прежде чем Храмовник успел уклониться, он стал жертвой неконтролируемых мышечных спазмов.
Паралич продлился всего долю секунды, но даже этого оказалось более чем достаточно. Телок широким ударом сбросил его с посадочной платформы, Иссур пролетел тридцать метров и рухнул на землю с костяным треском расколотого керамита.