Страница 2 из 4
Арон уворачивался, кричал на сестру и брата. Шум и гвалт в какой-то момент стал настолько невыносим, что Голда не выдержала. Она крепко ухватила Лелю за шиворот.
– Лелик, ну как же так, он же твой брат. Да и времени у нас очень мало, нужно все собрать.
Маленькая Дора, испугавшись грозного тона матери, прижала к груди ватную куклу с пуговичными глазами, и тоже тихонько заплакала. Она не понимала почему мама сердится, почему все бегают, вытаскивают из разных углов дома груды разнообразных вещей, превращают, некогда уютный и аккуратный домик в хаос.
– Мама, я не хочу уезжать из дома, – дети кричали одно и тоже на три громких голоса.
Голда еле сдерживала накопившиеся рыдания. Она невольно стала впитывать эти взгляды ужасного страдания, от трех пар огромных, усталых детских глаз.
– Мама, расскажи сказку…, – ныла, разрывая до боли сердце матери, крошка Дора.
Голда хотела зашипеть на детей от обиды и злости, и самое главное от такой совсем не взрослой растерянности и беспомощности. Но вековая мудрость еврейской материнской любви шептала ей о другом: а что если еще хоть чуть-чуть, хоть немного, но так как всегда, словно бы и не нужно уезжать из родного и любимого дома. Голда, плавным, привычным, неторопливым жестом мягких рук, усадила детей в кружочек на старый диван, прижала к груди темноволосые детские головки, все-таки решилась рассказать сказку.
– Это было так давно, что уже никто и не знает, как это было, – начала рассказ,усталым голосом, Голда. – Это случилось в те далекие времена, когда все евреи жили в одной стране, которая называлась Израиль. Это была великая, могучая страна, которой правил мудрый царь Саул. И жила в этой стране, в городе Ашкелоне одна вдова.
Голос Голды дрогнул, она перевела дыхание и продолжила:
«Да, это была не простая вдова, она была очень богата. Ведь муж, когда умирал оставил ей такое хорошое богатое наследство. Муж очень ее любил и так хотел, чтобы после его смерти она ни в чем не нуждалась, что оставил ей множество золотых и серебряных монет и слитков. Богатство было так велико, что вдова так сильно стала бояться, что ее обокрадут. И стала вдова думать, куда спрятать все свои сокровища. Думала, она думала и придумала: сложила она все свои сокровища в глиняные кувшины, залила сверху медом и убрала с глаз подальше в темную кладовую. Так уж сложилась ее жизнь, что пришлось однажды вдове надолго отправиться в дальние края. Перед отъездом она решила отнести кувшины с сокровищами к соседу. Очень уж просила вдова сохранить кувшины до ее приезда, что сосед согласился сохранить кувшины до ее возвращения. Но сказать о том, что на самом деле в кувшинах вдова побоялась. Почему-то она понадеялась, что сосед просто будет хранить кувшины с медом и не станет в них заглядывать. Наверное, так бы и было, не случись у соседа большого пира, когда к концу этого пира гостям за столом не хватило меда. Не зная, где взять мед в столь поздний час, сосед решил нарушить обещание и налить меда из кувшина вдовы. Он взял черпак и отправился в кладовую, где стояли кувшины. Как же он удивился, когда увидел в кувшинах не мед, а золото. Стал он заглядывать и в другие кувшины и увидел, что все они полны сокровищ. Обидно стало соседу, что вдова не сказала ему всю правду, и недолго думая, он переложил все сокровища в свою посуду, вышел из кладовки, запер ее на замок и решил никому ничего не говорить.»
Голда прижала крепче к себе, зевающую Дору и продолжила:
«Прошло много дней и вдова вернулась снова в родной город Ашкелон. Зашла вдова к соседу, что бы забрать свои кувшины. Забрала она кувшины, поблагодарила соседа, и принесла кувшины домой… Дома вдова открыла кувшины, заглянула в них, и….. ах-ах-ах! Увидела вдова, что кувшины пусты, что нет в них, оставленного мужем богатства. Как же горько пришлось плакать бедной вдове. Как же страшно ей стало оставаться одной в нужде и бедности. Пошла она к царю Саулу, чтобы рассказать о том, как обобрал ее нечестный сосед. Справедлив был закон Израиля, и по закону обижать вдов было запрещено.
– Есть ли свидетели у тебя? – спросил царь Саул у рыдающей вдовы. – Кто-нибудь видел, как ты деньги положила в кувшины под мед?
– Нет, царь, -плакала громко в голос несчастная вдова. – кто же мог видеть? Я ведь все тайно прятала. Я так боялась, что меня обокрадут.
Суд великого царя был справедлив:
– Раз свидетелей нет, и никто не может подтвердить, то ничем я не могу тебе помочь. Разве только сам Всевышний тебе поможет.»
Голда вздохнула, и подумала о том, как же сейчас они нуждаются в помощи, и может Всевышний поможет и им, как когда-то помог бедной вдове.
Дора открыла глазки:
– Мама, почему ты замолчала? Ну расскажи, помог ли кто -нибудь этой женщине?
Голда продолжила:
«Заплакала вдова, вышла вся в слезах из царского дворца, и побрела по дороге к своему дому. Возле дороги играли дети, они увидели, как горько обливается слезами бедная женщина. Один из них, самый красивый с золотыми кудрями и прекрасными глазами, подбежал к ней и спросил:
– Что у тебя случилось? Почему ты так горько плачешь?
Рыдая, рассказала ему вдова, о том как забрал сосед все ее сокровища. Рассказала она о том, как рассудил все царь Саул, что раз нет у нее свидетелей, то и никто не может подтвердить ее слова. А это значит, что осталась она в горести, в бедности, одна-одинешенька на всем белом свете.
– О не плачь, не грусти, добрая женщина! Есть надежда, что все можно изменить, если ты послушаешь и сделаешь, как я тебе скажу, – сказал прекрасный мальчик,– прямо сейчас вернись во дворец к царю и попроси его, чтобы он позвал меня в судьи. И я смогу сделать так, что правда обязательно выйдет на свет.
Вдова перестала плакать, в ее сердце поселилась надежда, она поспешила к царю. Вошла вдова в царский дворец, увидела царя Саула и сказала ему все ровно так, как просил сказать прекрасный и по-взрослому мудрый, необычный ребенок. Царь удивился это необычной просьбе, но согласился:
– Пусть приходит и рассудит.
И позвали мальчика в царский дворец. Зашел он во дворец, посмотрел царь на мальчика и засмеялся:
– Ты же такой маленький! Как же ты берешься судить людей?
– Я не сужу людей, – горда ответил царю мудрый ребенок, – Судит Господь, я лишь сделаю для этой несчастной женщины то, что смогу. Прошу тебя, великий царь, разреши мне, и я рассужу этих людей, так, что правда сама сейчас выйдет на свет.
– Ну хорошо, суди, – добродушно кивнул головой царь.
И тогда мальчик, с доброй душой и прекрасными глазами, велел привести соседа, а вдове велел принести кувшины, те самые, которые она оставляла хранить соседу. Вдова так и сделала, принесла кувшины. Поставила их перед мальчиком. Мальчик спросил соседа:
– Эти кувшины оставляла тебе женщина?
– Да, эти самые кувшины, – согласился сосед.
И тут мальчик, на глазах у всех, стал разбивать эти кувшины на мелкие осколки. Все замерли, это было так необычно, никто в царском дворце не понимал, зачем же он это делает.
И вдруг посреди груды осколков ярко сверкнули две золотые монеты. Так уж получилось, что они приклеились ко дну одного из кувшинов. И воруя деньги сосед их не заметил.
Мальчик выглядел очень спокойным и уверенным, и он произнес:
– Смотрите все, вот они – два свидетеля! А это человек все-таки вор. Он украл деньги у вдовы. И все вы видите, как эти свидетели рассказали вам всем правду.
Соседу стало очень стыдно, что правда вышла на свет. Он тут же вернул вдове все сокровища, которые он так нечестно забрал у нее.
Эта история стала известна всему еврейскому народу. Это было необычно, что маленький мальчик судил, как взрослый и мудрый человек, и так умело вывел на свет правду. Конечно, все стали говорить о том, что он умница, что словами это мальчика говорит сам Бог. И тогда узнали все, что имя этого мальчика Давид. И когда пришло его время и он вырос, он стал великим царем Израиля. Великим царем Давидом»
Дети притихли, прижавшись к Голде, они успокоились. Голда подняла глаза и увидела, вошедшего мужа.