Страница 28 из 82
— Но Антон это сделал. Он приказал им остановиться, и они его послушали.
— Сумрачные никого не слушают, — резко сказал он. — Когда посылаешь Сумрачного на охоту, это простой приказ — называешь им цель и позволяешь отведать от магии, и вот они уже отправляются в путь. Ты не можешь вести с ними разговора.
Тот факт, что Доминик знал, как натравить на кого-то Сумрачных, не особо успокаивал.
— Что ж, Антон может говорить на их языке. У вас нет людей, которые знают его?
— Так не поступают, — сказала Маргарет. — Так просто не поступают.
Люк покачал головой.
— Я его слышал. Сначала я думал, что это просто совпадение, но она права, он что-то сказал им, и они прислушались. Что ещё хуже: они повиновались.
Доминик нахмурился.
— Они преданы ему. Значит дело решено: пришло для тебя время вернуться домой.
Я вскочила и в первый момент хотела инстинктивно броситься к двери.
Никто не пытался остановить меня, и я поняла, насколько бессмысленно убегать. Поняв это, мне захотелось разбить на мелкие кусочки каждый отдельный предмет в комнате.
— Это не мой дом.
— Ты же всегда планировала уехать из Чикаго. Мы предлагаем тебе шанс сделать это.
— Чтобы переехать в Нью-Йорк, — сказала я. — И пойти в колледж. Не для того, чтобы бежать от Серафимов или присоединиться к Дугам.
— Ты уже часть нашего мира, — сказал он. — У тебя есть доступ ко всем четырём Домам, и ты можешь выбрать тот, который приглянется тебе больше всего — даже наш.
Я подумала об особняке в григорианском стиле, который служил резиденцией для Дуг, пользующихся огнём.
Мне совсем не хотелось жить под одной крышей с Домиником.
Ни один из Домов не прельщал меня.
— Значит ты думаешь, что я буду в большей безопасности, живя с кучей незнакомцев?
Люк наклонился вперёд и коснулся моего локтя.
— Ты могла бы жить со мной.
Я резко повернулась.
— Ты наверное шутишь.
Его лицо помрачнело.
— В этом нет ничего смешного. После резиденций Домов, это самое безопасное для тебя место.
— Должен быть другой способ, — Колин посоветовал мне принять предложения Люка, но я сомневалась, что он думал о чём-то подобном.
От шока меня охватило отчаяние.
— Какой-нибудь другой вариант.
Доминик изучал меня один момент.
— Мы могли бы тебя скрыть и сотворить ещё больше защитных заклинаний. Но единственный способ по-настоящему защитить тебя, это уничтожить Антона.
— Тогда давайте сделаем это, — сказала я. Я не забыла предупреждение Ниобы, что Кварторы поместят меня под охрану, если опасность будет слишком большой. — Давайте откроем охоту на Антона.
— Это тоже связано с опасностями, — сказал Доминик, но выказал скорее радость, чем беспокойство. — Сначала я должен посоветоваться с другими Кварторами.
— Хорошо. А я тем временем вернусь пока домой.
— Тебе требуется обучение, чтобы подготовить к церемонии выбора преемника, — предупредил он. — Есть заклинания, которые ты должна выучить, даже если не сможешь их творить. Это было бы легче сделать, если бы ты была здесь.
— Глупости, — вмешалась Маргарет. — Ниобе может обучить её. Она доверенное лицо и уже находится в школе, и она сможет защищать Мо, если потребуется. Люк сотворит скрывающее заклинание, чтобы Сумрачные не смогли её найти. Вместе с защитными заклинаниями этого должно быть достаточно, чтобы обеспечить ей безопасность до церемонии выбора преемника. И у неё есть ещё Люк.
Она улыбнулась ему, но тот промолчал, неподвижно глядя на камин.
— Я уведомлю Ниобе и водяных магов, — сказал в конце концов Доминик. — Сын? На одно слово?
Они прошли к стеклянным дверям, ведущим на балкон, а Маргарет наклонилась ко мне.
— Спасибо.
— За что? — спросила я, пытаясь подслушать разговор мужчин, который перекрывал шум, становившегося всё сильнее дождя. Пожатие руки Маргарет вернуло меня назад.
— За то, что согласилась помочь. Что принимаешь определённую защиту, вместо того, чтобы решительно её отвергнуть. Ты не выбирала этой жизни и должно быть тебе очень хочется сбежать, смотреть на неё, только как на огромную ловушку.
— Ну, не как на ловушку, но у меня была жизнь до того, как всё это началось. И хотя она и не была особенной, но моей, и не закончилась, когда умерла Верити.
Возможно, это осознание далось мне сложнее всего. И принять его было сложнее, чем существование магии или правду о моей семье. Понимание того, что жизнь Верити закончилась, моя же продолжается дальше. Иногда я всё ещё испытывала из-за этого угрызения совести.
— А теперь ты пытаешься найти баланс между твоим путём и путём Сосуда.
— Ты понимаешь меня, — с благодарностью сказала я. — Кроме тебя больше никто.
— Нет, Люк. По крайней мере, постепенно. Он всегда будет наследником, но в тоже время он мой сын, у которого есть собственная жизнь. Забота о тебе напомнила ему об этом. Если он сможет объединить обе эти части вместе, то только благодаря тебе, — она поправила юбку. — Сегодня мы и так уже достаточно тебя обременили, и если оба и дальше продолжат так горячо спорить, то кто-то ещё серьёзно пострадает. Мои мужчины, — вздохнула она, этот вздох выражал столько же любви, сколько и раздражения.
Я отвела её к балконной двери, после чего Люк и Доминик прервали разговор.
— Вы уже хотите уйти? — спросил Люк.
— Мы конечно могли бы остаться на ужин, если ты хочешь провести больше времени с отцом, — хитро объяснила она.
— Ах, у меня, к сожалению, нет ничего в морозильной камере, — сказал он, растягивая слова. Его тон был такой же, как и у неё. — А bientфt Maman. (франц. До скорого, маман.)
Он поцеловал её в щёку, а она тихо и быстро что-то прошептала ему по-французски на ухо. Он нахмурился, когда она отступила назад.
— Мо, — сказала она, когда Доминик быстро выводил её. — Спасибо.
Потом мы снова остались одни.
— Нам следует сотворить скрывающее заклинание, — сказал Люк холодным тоном. — И отправить тебя домой.
— Ты злишься, — я прикоснулась к его плечу, а он отошёл, направившись к камину.
— Не злюсь. Мне бы только хотелось, чтобы ты не была такого плохого мнения об мне.
— Это совсем не так.
Он презрительно фыркнул.
— Я видел твоё лицо, когда сказал, что ты могла бы жить здесь. Как будто кто-то предложил тебе поджечь свои волосы. Я хотел защитить тебя, а не пытался соблазнить!
— Я это знаю.
Я почувствовала, как покраснели мои щёки. Его намерения были благородными, но я всё равно запаниковала, что говорит о моём характере больше, чем о его.
— И всё же ты предпочитаешь рискнуть тем, что Антон снова выследит тебя. Всё, только, чтобы не оставаться со мной наедине.
— Я сейчас с тобой наедине.
— И никак не можешь дождаться, как бы поскорее сбежать отсюда, — его голос был резким, редко он обращался ко мне в таком тоне. — Я ведь тебе нравлюсь. И уже говорил, что не собираюсь уговаривать тебя лечь со мной в постель. И я вполне уверен, что ты, со своей стороны, не будешь предпринимать подобных попыток. А это значит, что тебя обратило в бегство что-то другое.
— Ты невыносим, — выпалила я.
— А ты всё ещё не доверяешь мне.
Я прикусила нижнюю губу.
— Нам и в прошлом удавалась это не слишком хорошо.
— Меня не интересует наше прошлое, Мышонок, а только наше будущее. А оно чертовски быстро может стать очень некомфортным, если мы не начнём скоро доверять друг другу.
— Сначала ты, — сказала я. Он был прав, но от привычек очень сложно избавиться. — Что сказала тебе недавно твоя мать?
Он небрежно провёл кончиком пальца по камину. Я ожидала, что он начнёт искать оправдания, но он просто ответил:
— Она сказала, что только финал предопределён, но не сам путь. Она сказала, что он не только твой, но и мой.
Я заставила себя остаться стоять, а не бежать без оглядки. Он доверил мне правду. Самое меньшее, что я могла сделать — это не испугаться.
— Пророчество или материнский совет?