Счастливчик

— Сегодня? — ахает. — Но сегодня у рабочих на входе Дон и Руперт. С ними будут проблемы.

— Предлагаешь еще подождать? — интересуюсь язвительно. — Сколько? Пока барак с рабами не опустеет, и охранять станет некого?

Вилли хмурится, трет лицо — нервничает.

— Как-то внезапно, — признается.

Так, спокойно. Сейчас главное его не спугнуть — если Вилли передумает нам помогать, весь план полетит в тартарары.

— Вил, — говорю, — всегда будет внезапно. Мы либо делаем, либо нет. Без Изабеллы в секторе будет проще в любом случае.

Она, конечно, может дать приказ о нашем уничтожении и через коммуникатор, но это займет куда больше времени — я об этом позабочусь: запущу помехи в эфир, чтобы ее не сумели вызвать слишком быстро. А без ее одобрения никто не станет стрелять в нас на поражение, что даст нам фору.

— Ладно, ты прав, — сдается Вилли. — Но ты уверен, что получится?

— Получится, — говорю твердо.

Нельзя допускать даже мысли, что не получится.

Весь день занимаюсь подготовкой к ночи. Дел много: взять под контроль камеры наблюдения, отключить сигнализацию, запустить в систему "вирус", который по моей команде в нужное время начнет посылать в эфир помехи и не даст охране связаться ни между собой, ни с Изабеллой, настроить замок на двери ангара, где спрятана "Старая ласточка", чтобы иметь возможность открыть его на месте, введя простой код.

Впервые за время нашей совместной работы Вилли мне мешает. Обычно он не вмешивается — бросит пару фраз и уйдет или просто замолчит, а сейчас охранник здорово нервничает. То и дело щелкает пальцами, отчего я всякий раз вздрагиваю, или топчется за спиной, каждые несколько минут спрашивая:

— Ну как?

— Виииил, — прошу. — Сядь.

— Но у тебя же все получается как надо, да?

— Да, Вил. Сядь.

— Угу.

И через пять минут:

— Ну что там?

— Вил…

И так по кругу.

Обед мы с Вилли пропускаем, и он в кои-то веки ни слова не говорит по этому поводу. А вот ужин пропустить нельзя — Изабелле могут донести и раньше времени вызвать подозрения.

Начало действий по плану — через три часа после ужина. У меня прямо мандраж, но ничего, хожу улыбаюсь, подначиваю Вилли, когда он начинает откровенно дрейфить.

А вот Нина — молодец, сама невозмутимость, выдает сотрудникам ужин, желает приятного аппетита. А ведь я лично звонил ей сразу после отъезда Изабеллы и сказал, что все произойдет сегодня.

— Приятного аппетита, — говорит девушка и мне.

Подмигиваю ей в ответ, она улыбается.

Вилли, Вилли, что же твоя девушка смелее тебя?

— Привет, — здороваюсь с Гаем, непривычно одиноко сидящим на конце длинного стола.

— Привет, — тут же приободряется. — Что у тебя нового?

Надо сказать "ничего", перевести тему, рассказать что-нибудь веселое и усыпить бдительность брата. Но я ведь обещал предупредить его, правда?

Не знаю почему, но доверяю этому пацану и не сомневаюсь, что он не донесет Изабелле. С другой стороны, лучше было бы промолчать, чтобы оградить его от неприятностей в случае нашего провала.

Но я ведь обещал. Мальчику, который почти ни с кем не общается, живет в своем тесном мирке и пока умеет искренне любить и верить людям. Если уйду молча, он воспримет это как предательство, никак иначе.

Облизываю губы.

— Гай, — говорю, — помнишь, я обещал тебя предупредить кое о чем?

Брат вздрагивает, смотрит на меня огромными блестящими глазами. Несколько раз открывает и закрывает рот, будто хочет что-то спросить, но не решается.

— Спасибо, — произносит наконец и опускает взгляд в свою тарелку, ест медленно, без аппетита.

Он замечательный. Подумать только, еще месяц назад я понятия не имел, что у меня есть брат. И это чертовски здорово иметь младшего брата, правда.

— Сегодня? — глухо спрашивает мальчик через несколько минут гробового молчания.

— Да.

— Ночью?

— Да, — снова коротко. — Гай, — прошу, скосив глаза в сторону работников Пандоры, сидящих не настолько далеко от нас, чтобы можно было спокойно обсуждать эту тему, — давай обсудим Гензеля и Гретель, что ли? А?

Мне удается вызвать у него улыбку, но она быстро тускнеет.

— Гензель и Гретель никогда не расставались, — вздыхает.

Ух ты, у нас настоящий братский шифр. Ладно, опустим тот факт, что мы не слишком похожи на этих сказочных героев, хотя бы потому, что один из них — девочка.

— Если бы они расстались, то точно ненадолго, — говорю бодро.

— Правда? — в глазах Гая надежда и сомнение: правильно ли истолковал мои слова.

— Правда, — подтверждаю.

Если не умру этой ночью, то непременно буду поддерживать отношения с младшим братом, ни за что его не брошу.

Теперь на лице Гая появляется робкая улыбка.

— Сказка ведь хорошо кончилась, — напоминаю, чтобы закрепить успех.

— Думаю, если Гензель и Гретель расставались даже ненадолго, они все равно скучали, — осторожно говорит мальчик.

— А я думаю, они не успевали соскучиться, — бодро парирую.

Улыбка Гая становится увереннее.

Ди появляется в комнате, как всегда, где-то через час после ужина. Замирает у входной двери, прижимается к ней спиной и ладонями, глаза лихорадочно блестят.

— Это правда? Сегодня? Нина сказала.

— Правда, — подтверждаю, встаю из-за компьютера, за которым сидел, и подхожу к ней. — Изабеллы не будет этой ночью. Нужно воспользоваться моментом. Это же мой девиз, помнишь? — добавляю в голос оптимизма, а то вид у Дилайлы уж чересчур испуганный.

Отмирает.

— Саrре diеm, — произносят ее губы. — Помню.

Конечно она помнит, у нее было полно времени, чтобы изучить мое тело, включая татуировку на нем, вдоль и поперек.

Улыбаюсь при этой мысли, прижимаю ее к себе.

— Ты-то не дрейфь, — говорю куда-то ей в волосы. — Ты же не Вилли.

— Точно не Вилли, — смеется.

— Все будет нормально, — утешаю то ли ее, то ли себя. — Я все подготовил, мой комм сейчас — просто властелин Первого сектора. Все настроено и выверено.

— Будет, — соглашается Дилайла, глубоко вздыхает и продолжает уже бодрым голосом: — Так, что нам нужно? Сколько у нас времени?

— Два часа.

— Отлично… — она проходится по комнате, делает круг, а потом садится на край кровати и поднимает голову, на лице совершенно беззащитное выражение. — Слушай, а ведь мне даже собирать нечего. Зубная щетка и та не моя.

А ведь и правда. У нее же даже верхней одежды нет, а там дождь, ветер и холод.

— Сейчас, — говорю.

Распахиваю шкаф, ищу свою старую куртку. Нахожу — черт, совсем забыл, что она без капюшона. По размеру эта куртка меньше той, которую мне выделила Изабелла, и подошла бы девушке лучше, но под дождь я Ди в ней не отпущу.

— Держи, примерь, — кидаю на кровать выданную мне куртку.

— А ты? — хмурится.

— А я — налегке, — отзываюсь, указывая на свою находку из шкафа.

— Лаки, — кажется, собирается спорить.

— Ди, — не остаюсь в долгу.

— Лаки, — повторяет настойчиво.

Закатываю глаза.

— Ну, ты за кого меня принимаешь? Укутаюсь, а тебя потащу под ливень в легкой куртке с непокрытой головой?

— А сам? — не сдается.

— А сам буду бежать между капель, — усмехаюсь. — Примеряй давай.

Дилайла вздыхает, сдается. Встает и надевает на себя мою куртку.