Счастливчик

— Еще как права, — подмигиваю, быстро встаю и протягиваю ей руку, а то еще, чего доброго, опоздаем на священную трапезу, завтрак то есть. — Я жуть какой избалованный.

Девушка улыбается, крепко сжимает мои пальцы.

Сижу и бессовестно копаюсь в базе Пандоры, вместо того чтобы всерьез заняться работой. Вилли то вновь ходит, то сидит у стены на специально принесенном для этих целей табурете, поглядывает в сторону окна или прислушивается к шуму за дверью.

Натыкаюсь на информацию об отходящем завтра с планеты судне. Цель отбытия значится как: "поставка медикаментов и материалов". Интересно, каких таких материалов? Надеюсь, не новой порции рабов, так, на всякий случай?

Корабль под названием "Клондайк" уже находится на орбите и ждет оставшуюся часть экипажа.

Поглядываю на охранника, убеждаюсь, что он делает то, зачем его сюда приставили, а именно: охраняет и ни во что не вмешивается, — и пытаюсь получить доступ к системе "Клондайка".

В голову приходит идея устроить диверсию, но это все дурость — какой мне от этого прок? Угробить людей из мести? Кому это надо?

Доступ к кораблю есть, но запаролен так, что сходу не пробиться. Хм, а это интересно. Наконец-то, достойная задачка для мозгов.

Бьюсь не меньше часа, доступ многоуровневый: проходишь одну ступень защиты, тебе тут же преграждает путь вторая.

— Ты чего там подпрыгиваешь?

— А? — вздрагиваю от неожиданности. Увлекся.

— У тебя такое лицо сейчас было, — поясняет Вилли свои слова.

— Какое? — оглядываюсь на него через плечо.

— Да будто ты без антенны связался с зелеными человечками из соседней галактики, — и сам смеется над своей шуткой.

Н-да, верю, это у меня бывает — чересчур углубился в процесс, потерял связь с реальностью.

— Да тут кое-что не получалось, — отмахиваюсь.

— Получилось? — уточнят, впрочем, без особого интереса.

— Ага, — отвечаю автоматически, а затем поворачиваюсь к экрану и вижу на нем: "Доступ разрешен". — Эгей, — провозглашаю победно. — Получилось.

— Ты чокнутый, — высказывается Вилли.

— Есть немного, — соглашаюсь, а сам уже копаюсь в данных, но на этот раз не забываю присматривать за тем, чем занят охранник.

Даже не знаю, что мне надо от несчастного "Клондайка", но какое-то шестое чувство не позволяет просто дать ему улететь с миром.

А что если… Нет, бред, мы никак не сумеем на него попасть, даже если угоним катер. Часть команды уже на борту, и они вооружены. Да и отходит "Клондайк" завтра, а у нас еще ничего не готово.

Но руки так и чешутся сделать хоть что-нибудь.

А что если попытаться запрограммировать бортовой компьютер на подачу сигнала? Меня ведь наверняка ищут. Вдруг поисковые корабли окажутся близко с судном с Пандоры? Успех маловероятен, но помощь в побеге нам бы не помешала.

Проверяю систему и убеждаюсь, что да, могу заложить в программу подачу сигнала, более того, его можно спрятать так, что на самом "Клондайке" не заметят трансляцию и преспокойно продолжат двигаться по своим делам. Но тут встает другой вопрос: что это должно быть за сообщение?

Простое "Помогите" точно не поможет, даже если добавить к этому координаты, которых, я кстати, так и не знаю (нигде не нашел). Любая просьба о помощи может привлечь сердобольных посторонних, никак не связанных с Лондором. И что тогда? Они выйдут на связь с "Клондайком". И в лучшем случае, те просто догадаются и отключат сигнал, в худшем — разберутся со свидетелями. Нет, так не пойдет.

Но идея послать сообщение уже захватила меня. Думай, думай, что не привлечет чужое вмешательство?

Некоторые корабли засоряют эфир, транслируя так музыку и отчего-то полагая, что пролетающим мимо судам интересен их репертуар. Песня — отличная идея, и точно никого не удивит. Но какая, черт ее дери, песня? Нет у нас с Морган и Рикардо своей песни. Это у романтических пар бывают общие песни с особым значением, а в безумных семейках весело и без музыкального сопровождения.

Но если не песня, тогда… что?

Душно, закатываю рукава футболки, и тут мой взгляд падает на татуировку. На пару секунд даже зависаю, разглядывая ее. А что? Почему бы и нет? Латынь никогда не выходит из моды. В крайнем случае, ее примут за незнакомый язык.

И я решительно ввожу в поле фразу: "Саrре diеm".

Конечно, мало надежды на то, что это сработает и звезды сойдутся так, что кто-то, ищущий меня, окажется на пути "Клондайка" и заинтересуется фразой на языке, мертвом уже много веков. С другой стороны, чем черт не шутит? Пусть будет. У любого поискового отряда должны быть мои подробные приметы, а тату — примета запоминающаяся.

Программирую сигнал и старательно прячу следы своего проникновения.

Сработает, не сработает — чем больше запасных вариантов, тем лучше.

— Мы на обед-то идем? — опять подает голос Вилли.

— Ага, идем, — отзываюсь.

Выключаю экран и встаю со стула, будучи чрезвычайно довольным собой.

Когда вечером выхожу из душа в одних низких пижамных штанах, то обнаруживаю, что Ди уже вернулась в комнату, да еще и не одна: гостья сидит на стуле возле выключенного компьютера, Дилайла — на кровати.

— Привет, Нина, — машу девушке рукой. — Извини за стриптиз, я не ждал гостей, — направляюсь к шкафу и выуживаю из него первую попавшуюся футболку.

— Ничего страшного, — отзывается наша гостья, — Что я, голых мужских торсов не видела?

Огрызается, потому что нервничает?

— Ну, мало ли, — усмехаюсь, одеваясь, — вдруг мой тебе понравится больше других?

Нина немного расслабляется, закатывает глаза, потом корчит рожицу.

— Не люблю тощих.

— То-то Вилли так боится пропустить обед, — смеюсь.

— И пропускал его столько раз по твоей вине, — не остается в долгу Нина.

Ловлю на себе взгляд Дилайлы, ясно дающий понять, что пора перестать паясничать. Ну, а что? Зато наша гостья немного отмерла, а то вела себя так, как в тот день, когда Изабелла пыталась отправить ее со мной на свидание.

Забираюсь на кровать, устраиваюсь, поджав под себя ноги, рядом с Ди.

— Итак, ты пришла навестить нас, потому что…

— Я все рассказала Нине, — отвечает вместо гостьи Дилайла.

Приподнимаю брови: "рассказала все" звучит как-то зловеще.

— Все-все?

— О том, что вы хотите сбежать с Пандоры, — на этот раз ответ на мой вопрос дает Нина.

— И что ты об этом думаешь? — спрашиваю осторожно.

— Думаю, что это очень рискованно, и нам всем оторвут голову, если поймают, но я в деле.

Вот так просто? Видимо, все эмоции отражаются у меня на лице, потому что Нина пожимает плечами.

— Я не знаю, как могу доказать, что говорю правду и не побегу с докладом к Изабелле.

В этом она права: тут все не верят всем, а клятвы — пустой звук.

— Но ты не побежишь? — уточняю.

Нина решительно качает головой.

— Не побегу. Сбежать отсюда — то, чего я хочу больше всего на свете.

— А твоя мама? — спрашиваю прямо. — Ты готова бросить ее здесь?

— А мы можем взять ее с собой?

— А она поедет?

— Не думаю.

Развожу руками.

— Тогда вопрос исчерпан.

— Пожалуй, — соглашается Нина. — Понимаешь, мою маму все устраивает, она занимается любимым делом. Ты же видишь, что на Пандоре большая часть людей в возрасте от сорока. Молодежи почти нет.

— Потому что контракты на десять лет и нельзя заводить семью? — предполагаю.