Страница 23 из 25
Исследователи в области философии науки используют образ из книги А. Эйнштейна и Л. Инфельда «Эволюция физики», в которой создание новой теории сравнивается с восхождением на гору, в результате которого субъекту открываются новые и широкие виды, показывающие неожиданные связи между отправной точкой движения и всем тем, что ее окружает. Причем отправная точка, как пишут авторы, «… существует и может быть видна, хотя она кажется меньше и составляет крохотную часть открывшегося нашему взгляду обширного ландшафта»[34].
Разумеется, попытка объяснить все процессы и явления в сфере изучения данной области знания (например, физики, биологии или теории права) только с точки зрения привычной, проверенной прежним опытом теории приводит к противоречиям, к дискредитации научного знания в целом. Это поэт может воскликнуть: «остановись, мгновенье, – ты прекрасно!», но художественный образ несет иную функцию, подчинен своим законам; в данном случае раскрывается высокая ценность мгновения, совершенства именно ввиду их скоротечности, неуловимости.
Только прошлым (тем более – в прошлом) жить нельзя, но и абсолютное отрицание предшествующего опыта также невозможно. Новые воззрения, концепции, теории не отрицают прежних полностью. Напротив, новые научные построения в большей или в меньшей степени используют все позитивное (на данный момент не устаревшее, соответствующее требованиям времени, не противоречащее современному эмпиризму и т. д.), что составляет важный компонент ранее выработанных теорий.
Связь более новых и предшествующих им научных концепций многогранна. С одной стороны, более новые теории нередко включают прежние в качестве одного из элементов, например, в качестве своего частного случая (который, надо полагать, может быть не единственным); похожим образом соотносятся друг с другом квантовая механика и механика классическая (первая включает вторую). С другой стороны, более новые теории могут в определенных условиях сводиться к прежним, ранее признанным научным сообществом. Положения и принципы новых теорий, справедливые для всего многообразия описываемых ими ситуаций (которые нельзя верно осмыслить с помощью прежних теорий), могут оказаться справедливыми и для тех ситуаций, для которых остаются релевантными положения ранее сформулированных теорий.
Н. Бор сформулировал используемый сегодня в науке принцип соответствия, согласно которому новая теория, претендующая на более широкую область применимости, чем старая, должна включать последнюю как предельный случай.
Проблема традиций и преемственности по-своему решается в моделях развития науки, среди которых, наверное, чаще всего упоминают модели Т. Куна, И. Лакатоса. В первом случае преемственность в рамках одного этапа развития науки обеспечивается парадигмой, в эволюции научного знания – сменой парадигм. Т. Кун утверждал, что традиции – необходимое условие возможности научного развития. В концепции И. Лакатоса роль парадигмы выполняет научно-исследовательская программа (и их смена).
П. Фейерабенд выдвинул идею «анархизма в науке», исходил из отсутствия объективной истины, отрицал кумулятивность знания и в целом преемственность в его развитии. Рост научного знания, по его мнению, представляет процесс «беспорядочного» возникновения новых теорий, неожиданных, рационально не объяснимых переворотов в науке.
Но даже в крайне плюралистической интерпретации бытия научного знания уже само его выделение в самостоятельную сферу свидетельствует об определенной его цельности. Какими бы хаотичными и непредсказуемыми не представлялись изменения науки, они оказываются внутренне взаимосвязанными, образующими объективно единый процесс, подчиненный необходимой закономерности, последовательности. Возникновение нового уровня развития науки (новых парадигм, научно-исследовательских программ, стилей научного мышления, познавательно-психологических барьеров) всегда представляет углубление научных знаний и в то же время создает предпосылки осознания новых параметров «поля незнания», которое неизбежно оказывается более обширным и сложным, чем прежнее.
При всей возможной революционности нового научного знания его истоки находятся в прежнем знании, ранее накопленном научном опыте.
Наконец, победа новых теорий, парадигм, программ каждый раз подтверждает тот факт, что любое «новое» обязательно рано или поздно станет «старым» и уступит место основы (ядра) науки новому «новому».
Научные традиции могут быть (довольно условно) классифицированы по содержанию, форме, выполняемым функциям, целям, периодам действия, принадлежности к тому или иному разделу науки, научной дисциплины и т. д.
Содержание традиций может отражать этические максимы, задачи ученого перед обществом, наукой, требования к оценкам фактов и т. д.
Традиции по форме могут быть зафиксированными в текстах – монографиях, статьях, учебниках; а могут быть «неписаными», но не менее почитаемыми. Например, есть традиция в научных работах не опираться на сведения учебников, диссертаций; традиционно ценятся «остроумные» решения; ученые приветствуют красоту и изящность доказательств и т. д. Бывают традиции в виде образцов (поведения, способов получения знания); например, поступок ученого, выбирающего истину, а не бытовой комфорт.
Традиции по сфере применения могут быть общенаучные, «частно-научные», «специально-научные».
Традиции могут быть нерациональными, внешними. На космодроме Плесецк на всех ракетах среднего класса «Молния-М» и «СоюзУ» с 1966 года обязательно пишут имя «Таня», а на космодроме Байконур экипажи (и международные) накануне полета смотрят фильм «Белое солнце пустыни».
От эпохи к эпохе традиции менялись: традиции ученых позднего Средневековья и XXI века отличаются друг от друга. Однако все научные традиции направлены на развитие достоверного знания, которое должно стать надежной опорой человечества в его настоящем и будущем.
Эволюция научного знания (в широком смысле слова, то есть включающая и относительно «спокойные» и сравнительно «бурные» этапы развития) иллюстрирует взаимозависимость преемственности в науке и раскрывает важную сторону ее развития.
«Текучестью», «калейдоскопичностью» бытия социума обусловлено непрерывное изменение, развитие всех своих составных элементов, одним из которых является наука.
Без изменений в науке была бы невозможна корреляция между ней, как сложной самоорганизующейся системой и социумом, как еще более сложной самоорганизующейся системой: динамическую систему способна в той или иной мере отразить только другая динамическая система. Общество не всегда развивается равномерно, то же свойственно и науке.
Неравномерность развития научного знания представляет самостоятельную особенность, отдельный предмет в сфере философии науки. Особенно интересует ученых феномен научных революций. Исследователи анализируют феномен революции и «изнутри», выделяя в нем характерные особенности, закономерности, этапы, и «извне», выявляя ее причины, последствия; а также определяют периоды развития науки, которые стоит признать революциями.
Научная революция – радикальные качественные изменения в научном знании за сравнительно небольшой период времени, «скачок» в изменении представлений о мире или о его исследуемом фрагменте, в методах исследований, в принципах, нормах организации научной деятельности, в структуре науки и т. д.
Причиной научных революций становится кризис – «критическая масса» фактов, противоречащих существующим («устаревающим») научным представлениям, теориям в ходе эволюционного развития «нормальной науки» (Т. Кун). В результате революции меняется «научная парадигма», побеждает наиболее передовая научно-исследовательская программа (И. Лакатос), стиль научного мышления (М. Борн), преодолевается очередной научно-познавательный барьер (Б. М. Кедров).
Выделяют научные революции, приводящие:
34
Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики. М., 1965. С. 125.