Страница 5 из 56
Андропов с минуту молчал.
- Да, пусть будет корейский массаж, - просипел он. - Это хорошо. В это поверят...
Он снова умолк и молчал минут пять. Дыбов решил, что он заснул, как вдруг сухие губы снова шевельнулись:
- Николай!
Мелихов наклонился.
- Да-да, Юрий Владимирович?
- А вот ты мне скажи, почему не выполнил моё поручение насчёт Монтеня?
- Это о том, что вы читаете Монтеня в подлиннике? - уточнил Мелихов. - Информация вброшена ещё месяц назад.
Генсек повернул голову в сторону секретаря. Тот быстро подошёл к кровати.
- Соедини с Алексом, - прошептал генсек.
- Одну минуту, - расторопный секретарь метнулся к телефону.
С трубкой в руке он вернулся к генсеку.
- Алекс на проводе, - сказал он. - Что-нибудь передать ему, или сами поговорите?
- Сам.
Секретарь поднёс к нему трубку.
- Алекс, - прохрипел Андропов в микрофон. - Твои люди слышали, что я читаю Монтеня в подлиннике?... Нет?... Не слышали?... А слух об этом уже месяц назад вброшен... Точно не слышали?... А слышали они, что я читаю Платона и Аристотеля?... Что они вообще слышали?... Стоп, ты по порядку говори... Что я был другом Дубчика и возражал против ввода войск в Афганистан. Это хорошо... Что я свободно владею четырьмя иностранными языками... И народ верит?... Что?... Правда, верит?... Ну хорошо, хорошо... А про Монтеня, значит, не слышно?... Ладно, работай...
Секретарь оторвал трубку от головы правителя.
- Твоё ведомство не дорабатывает, - генсек смотрел на Мелихова сквозь тёмные очки. - До Алекса слух про Монтеня не дошёл.
- Ну, не знаю, Юрий Владимирович, - Мелихов выглядел растерянным. - Мои люди вбросили эту информацию во многих местах... Даже непонятно, почему она до сих пор не зафиксирована...
- Не справляешься.
- Такой слух интересен прежде всего интеллигенции, и поэтому медленно распространяется, - пробормотал, оправдываясь, генерал. - До широких масс он может вообще не дойти.
Дыбов наконец понял, чем занимается этот Мелихов. Он распускает нужные Андропову слухи.
Настроение контр-адмирала это открытие не улучшило. Будучи по натуре человеком наблюдательным, скептичным и наделённым изрядной дозой иронии, он и раньше подозревал, что ходившие по Москве слухи о событиях в верхах происходят из одного источника - КГБ, поскольку выгодны только одному человеку - Андропову. Теперь он получил этому наглядное подтверждение. В последние годы правления Брежнева, когда Андропов рвался к власти и стремился опорочить не только самого генсека, но и всех возможных конкурентов на кремлёвский престол, не иначе, как именно Мелихов и его люди занимались распространением слухов о брежневской дочке, её любовниках, аферах с бриллиантами и разбитых эрмитажных сервизах. Полуправда в них тонко переплеталась с откровенной ложью.
"Достиг вершины, а по-прежнему распускает слухи, - меланхолично думал Дыбов, глядя на парализованного правителя. - И даже в большем количестве, чем прежде. Только сейчас про самого себя. Интеллигенции хочет показать, какой он либеральный, а народу - какой он непреклонный в борьбе со взяточниками и тунеядцами... Ведомство Мелихова их распространяет, а ведомство некоего Алекса, наоборот, собирает. То есть, фактически, контролирует работу Мелихова... Удивительное дело. То, о чём нельзя открыто написать в газетах, приходится распространять в виде слухов..."
В окно Дыбову было видно, как на территорию дачи вползают три чёрных лимузина с занавешенными окнами. Этот кортеж два раза в день, завывая сиренами, мчал по Москве: утром - из Кунцева в Кремль, вечером - из Кремля в Кунцево. Милиция давала ему зелёный свет, а прохожие и иностранные корреспонденты гадали, в какой из машин находится Андропов. На самом деле в них никого, кроме водителей, не было. Наверняка этот трюк с машинами придумал сам генсек, всегда склонный к интригам и мистификациям. Собственно, к подобным трюкам относился и замаскированный под статуэтку радиопередатчик с ядерной кнопкой.
Каждый раз, когда Дыбов вспоминал о передатчике, ему становилось немного не по себе. Совсем недавно при странных обстоятельствах погибли его давние друзья - капитан Сергеичев и подполковник Коваленко, которые вместе с ним работали над проектом "Сова". А до этого покончил с собой генерал Провоторов, тоже причастный к проекту. Люди, информированные об атомной подлодке, несущей боевое дежурство в Тихом океане, умирали один за другим. Дыбова не отпускало чувство, что их смерти связаны между собой.
Глядя на неподвижного, с трудом говорившего генсека, он со смутным облегчением думал, что этот смертельно больной человек вряд ли сумеет раскрыть передатчик. И это, наверное, к лучшему.
К Андропову приблизился незнакомый Дыбову полный пожилой человек в маленьких очках типа пенсне.
- Тут задержан сотрудник московского НИИ... - заговорил тихо. - Распространял, что у вас другая фамилия...
- Какая?
Человек наклонился к самому уху генсека и прошептал. Тот пошевелился, посмотрел на толстяка.
- Откуда он узнал?
- Говорит, слышал по Би-Би-Си. Но мы проверили, по Би-Би-Си такая информация не проходила.
- Узнать немедленно. Спецсредства примени.
- Хорошо, Юрий Владимирович.
- Потом убрать. По-тихому. Автокатастрофу ему устрой.
- Он не ездит на машинах... Думаю, больше подойдёт несчастный случай на воде...
- Можно и так.
Принесли катушку с киноплёнкой. Это было сегодняшнее заседание секретариата ЦК, снятое скрытой камерой. На стене засветился большой экран, на нём появились люди, хорошо знакомые каждому жителю страны. Они рассаживались за длинным столом, обсуждая что-то вполголоса. Одно кресло во главе стола осталось свободным. Оно предназначалось для Андропова на случай его приезда. Получалось, что даже члены Политбюро не знали правды о состоянии босса. Перед заседающими возник человек из кремлёвской канцелярии и бодрым голосом объявил, что Юрий Владимирович на этот раз обязательно будет, только позже. Он слишком загружен работой и просил начинать без него. Во время заседания члены Политбюро с почти мистическим ужасом косились на пустующее кресло. Препираясь друг с другом, они кивали на него, как бы апеллируя к отсутствующему генсеку.
Как причудливо всё складывается, думал Дыбов, глядя на экран. Генсек чувствует себя хуже и хуже, а власть его укрепляется. Сейчас, из этой дачи, превращённой в лечебницу, он может одним движением губ снять секретаря райкома, разжаловать генерала или отправить в тюрьму министра. И только ему самому уже никогда не встать с больничной кровати...
Контр-адмиралу невольно вспомнился роковой для Андропова сентябрьский день 1983 года, после которого тот окончательно перестал показываться на людях. В здании ЦК партии на Старой площади генсек, неожиданно для себя и своих охранников, столкнулся нос к носу с неизвестно как появившейся там вдовой опального Щёлокова. Будучи при Брежневе министром внутренних дел, Щёлоков как мог противился приходу к власти шефа КГБ, а когда тот всё-таки занял трон, тут же лишился своего поста, из генералов был разжалован в рядовые, арестован, отправлен в Сибирь и там расстрелян. В народ был вброшен слух, что он покончил с собой, когда выявилось его участие в бриллиантовых аферах брежневской дочки. Тогда же арестовали и отправили в лагеря его сына. Вдова в отчаянии решилась мстить. В тот сентябрьский день Андропов чувствовал себя значительно лучше. Его здоровье после весеннего инсульта шло на поправку, он уже вставал с инвалидного кресла. Закончив совещание с руководителями обкомов, он в кресле выехал из зала в коридор. Рядом шли обкомовцы, генсек с ними беседовал и милостиво шутил; тут же охранники, секретари, врачи. Дыбов тоже находился в свите, шёл позади всех. На лестнице два дюжих охранника привычно подхватили кресло и начали спускаться, как вдруг загрохотали выстрелы. В первый момент Дыбов не понял, в чём дело. За спинами обкомовцев и охраны он не разглядел женщину, стоявшую внизу, на лестничной площадке, и непрерывно стрелявшую из пистолета. Всё произошло в считанные секунды. Охранники бросились закрывать генсека своими телами. Кто-то открыл ответный огонь. Женщина упала, изрешечённая пулями, но перед этим успела разрядить в сторону инвалидного кресла всю обойму. Большинство пуль попало в людей, окружавших генсека. Охранники, которые несли кресло, задёргались, повалились на ступени. Выстрелы ещё звучали, когда раздался общий крик. Кресло с Андроповым покатилось по старинной мраморной лестнице, подпрыгивая и ускоряя ход. Голова генсека как тряпичная болталась из стороны в сторону. Тёмные очки соскочили с носа. После короткого замешательства за ним рванулись, но кресло оказалось проворнее, на полной скорости врезалось в труп несчастной вдовы и перевернулось. Генсек вылетел из него, кубарем откатился к перилам, стукнулся о них головой и затих. Он лежал в метре от убитой. Его пиджак и руки были перепачканы кровью. Сознания Андропов не потерял, глаза оставались открытыми. Дыбова поразило, что оловянные глаза генсека даже в эти мгновения не выражали ровным счётом ничего. Позже он узнал, что при убитой нашли короткую записку: "Нет вам прощения, иуды!"