Страница 35 из 74
В Агеноре, где долгие годы боялись рожать, этот выплеск страстей был естественным и никого не смущал. Но не жажда слепых наслаждений вела за собой этих женщин, чей возраст уже перешел за четвертый десяток.
— Успеть зачать новую жизнь, пока тело дает этот шанс, пока есть еще силы растить малышей, пока купол неведомой Мощи хранит Агенор, — это стало молитвой для многих, кто был одинок. (В Агеноре мужчин было меньше, чем женщин.)
— И все же я правильно сделал, когда предложил запретить отпускать детей из Круга в город! — подумал Эрл. — Этим ребятам с особенным Даром не стоит касаться пока непонятных им взрослых страстей, слишком остро они могут все воспринять. К счастью, Круг защищает их детский покой!
То, что Мерта и Альв вдруг решили себя объявить женихом и невестой, казалось забавным. Достаточно было взглянуть на ребенка, чтобы сразу понять: здесь нет никакой грязи, нет любопытства к запретной пока стороне взрослой жизни. В глазах Альва ясно читалась лишь гордость причастности к некоей тайне.
— Я вас поздравляю, — серьезно сказал Эрл, стараясь, чтобы Альв не почувствовал, что он во всем этом видит лишь только игру.
В этом возрасте дети обидчивы. Если Альв вдруг ощутит, что Эрл лишь забавляется, слушая “важную тайну”, он вряд ли простит его.
— Ты поздравляешь? Кого? — изумленно спросил Альв.
— Вас с Мертой, — ответил Эрл, спрятав улыбку.
— Меня?! — удивление мальчика было естественным. — Что же я, полный дурак? Да меня все мальчишки потом засмеют! Это Йонн на ней хочет жениться!
Услышав такое, Эрл просто опешил, а потом стал хохотать. Альв надулся.
— С чего ты решил, что Йонн хочет жениться на Мерте? — уже просмеявшись, спросил Эрл.
— С того, что она рассказала мне это сама! — недовольно ответил Альв.
— Раз сама, значит, так и есть, — важно сказал Эрл, стараясь сдержать приступ смеха.
“Все просто, ведь девочки раньше взрослеют!” — невольно подумал Эрл. Он верил, что все понял правильно. Мерта, несмотря на свою худобу без намека на женственность, острые локти и очень короткую стрижку, видит себя уже девушкой и ей досадно, что Альв так по-детски относится к ней. Сумасбродка решила прибегнуть к уловке, известной, наверное, девочкам просто с пеленок: заставить его ревновать. А поскольку, по мнению Мерты, никто из мальчишек-ровесников не был достойным соперником Альву, который ей нравился, девочка выбрала взрослого Йонна для этой истории.
— Да, бедный Йонн! — повторил Эрл, представив, какое бы было лицо у его друга, узнай Йонн, героем какого романа он стал. — Ох, Мерта, Мерта… Не каждая сможет такое придумать!
— Я не понимаю, над чем ты смеешься, — сказал Йонн, стараясь держаться спокойно, хотя голос дрогнул, невольно выдав волнение. — Мальчик сказал тебе правду.
— Не понял?
— Нечего и понимать. Эта девочка будет моей. Я давно наблюдаю за ней и считаю, что лучше жены не найду.
— Ты рехнулся?! Ведь ей десять лет, а по виду еще меньше!
Йонн постарался улыбнуться как можно небрежнее.
— Ты ошибаешься, Мерте двенадцать. И разве мне нужно жениться сейчас? Пусть она подрастет, поумнеет, но пусть знает, что я из всех выделяю ее. Когда девочки здесь появились, я сразу же понял, что это Судьба, — голос Йонна был ровен, но яркие пятна на скулах могли бы сказать, что ему не так просто вести разговор. — И не надо гневно смотреть на меня, словно я негодяй и распутник, ведь ты и Горад… Ведь вы тоже возьмете в подруги кого-то этих малышек.
— Ты просто лишился рассудка! — опять повторил Эрл.
— Я? Нет, это ты не умеешь предвидеть того, что случится потом. Скажи, Эрл, почему ты один? Почему один я? В Агеноре достаточно женщин, но ты не идешь к ним, и я не иду!
— Горад общается с ними за нас двоих! — с легкой насмешкой заметил Эрл, вспомнив тех женщин, которые часто теперь ночевали в Кругу у Горада.
Впервые заметив такое, Эрл был изумлен легкомыслием друга, невольно напомнившем о похождениях Орма. Эрл не мог вспомнить, чтобы хотя бы одна из случайных любовниц Горада пришла к нему несколько раз. Одна ночь — и не больше. К тому же сам выбор подружек казался достаточно странным. Эрл видел, как Горад отверг очень красивую женщину, чтобы остаться с другой, неказистой толстушкой.
Уловив эту мысль, Йонн ответил:
— В тех землях, где вырос Горад, есть обычай: мужчина не вправе отвергнуть женщину, если ей нужен ребенок. Он может отказать той, что ищет одно наслаждение, но он не должен лишать воплощения душу, идущую в наш мир.
— Горад сам сказал это? — спросил Йонна Эрл, поневоле подумав: “Не слишком мудрый обычай! Ведь Гутруна тоже хотела ребенка… Хотел бы я знать, как Горад бы повел себя, если бы он оказался тогда на моем месте? Все-таки выполнил “долг” или тоже шарахнулся прочь?”
— Да, он сам сказал, — просто ответил Йонн. — Но ни одна из тех женщин не станет его постоянной подругой, и ты это знаешь не хуже меня.
— Почему?
— Потому что мы думаем, чувствуем, видим не так, как обычные люди. Художник способен на время увлечься слепой, певец может смириться с глухой красотой, а философ жениться на дурочке, только найдут ли они свое счастье? Где нет понимания, нет и любви. Так и мы. Мы не можем любить тех красавиц, которые глухи и слепы в сравнении с нами. Ведь им не понять нас!
Эрл вдруг усмехнулся, припомнив историю первой любви Норта. Память людей сохранила легенду о юной колдунье, пришедшей в Гальдор незадолго до свадьбы Хранителя. Норт был свободен и мог бы остаться с ней, но он выбрал в подруги обычную женщину, Альдис, и вряд ли об этом жалел.
— Я не думаю, Йонн, что все дело в одной Силе. Если действительно любишь, то понимания можно достичь и без Дара. Скажи мне, что ты станешь делать, когда, повзрослев, Мерта скажет, что любит другого? — спросил Эрл.
— Ну что же, — помедлив, ответил Йонн. — Это ее право. Но я не думаю, что так случится, ведь девочек девять, а мальчиков — только четыре. С тобою, мной и Горадом — семеро. Значит, двое из них все равно остаются одни. И они не умеют общаться с простыми людьми. Вряд ли Мерта захочет рискнуть своим будущим. Тем из невест, кто не сможет найти себе пару, останется только молиться Богам, чтобы к нам в Агенор забрели беглецы-маги, что избежали сетей “Службы”.
— Это почти нереально, — заметил Эрл. — Про Агенор слух разнесся достаточно быстро, однако пока кроме двух-трех гадалок, которые сами не слишком-то верят в свою Силу, в город никто не пришел.
Эрл нарочно сменил тему, так как ему уже стал неприятен их разговор. Упрекать Йонна было бессмысленно, так как он не собирался менять в жизни Мерты сейчас ничего. В этом выборе не было грязных фантазий и подавления воли ребенка. К тому же за пять-восемь лет измениться могло очень многое.
Раньше, в Гальдоре, еще до прихода лесянок, Эрл очень легко согласился бы с Йонном, однако теперь мысль о том, что одна из малышек со временем станет хорошей подругой и верной женой, совершенно не нравилась. В этих несчастных девчонках, прошедших через катакомбы, он мог видеть только детей, а гадать, что из них потом выйдет, казалось бессмысленным. В данный момент волновало другое.
В последнее время Эрл чувствовал, что с ним творится неладное. Та атмосфера свободных страстей, охватившая город, тревожила сердце сильнее, чем он полагал. Если раньше, в Гальдоре, решив, что не должен любить, он сумел укротить свои чувства, заставив инстинкты умолкнуть, то здесь, в Агеноре, дремавшая страсть пробудилась опять. И холодные латы рассудка, которые раньше надежно хранили от этих порывов, вдруг дали трещину.
День Ливтрасира был занят почти до отказа, но ночи… В последнее время Эрл начал бояться их. Эти безумные сны… Он пытался заставить себя видеть что-то другое и даже просил у Горада найти ему пару заклятий, которые дали бы шанс регулировать сны, но без толку.
…Гальдор… Эту реку Эрл помнил с раннего детства. Он помнил и берег, покрытый песком, и пологий зеленый откос… Розоватые листья речных цветов ярко блестели, как будто покрытые лаком… Звон ярко-зеленых стрекоз наполнял летний воздух до боли знакомой музыкой. Запах темной воды как-то странно пьянил и бодрил…