Страница 74 из 74
— Твою маму? — спросил Норт ребенка.
— Конечно же, Галар, он ее помнит, — раздался до боли знакомый Хранителю голос, заставив его обернуться.
Вообще-то Норт должен был сразу понять, кто привез в Гальдорхейм малыша, но поверить нежданной догадке ему было трудно.
— Я тоже не сразу смирился с открытием, а ведь все просто! — сказал Эрл с улыбкой. — В Гальдоре веками гадали, откуда берутся Хранители, а вот связать их с лесянками не догадался никто. Я давно знал про воинов Ливггарда, Сила которых живет во мне, но что Хранитель — ребенок двух Рысей, владеющих Силой, поверил недавно. Непросто смириться, что мальчик покинет дом! Я до последнего ждал, что догадка ошибочна, и Галар — самый обычный ребенок, но… Знаешь, Норт, как он поет?
— Значит, мальчик — сын Руни? — спросил Норт.
— Конечно. А чей же еще?
— Это странно! — сказал Норт. — У Свельд, не владеющей Силой, родилась синеглазая девочка-Рысь, у Руни — Галар, сын, совсем не похожий на вас, а мои дети — это обычные люди, в которых ни Силы, ни внешнего сходства с лесянками…
— Замкнутый круг! — улыбнулся Эрл. — А у потомков Хранителя снова родится Рысенок, чьи дети опять унаследуют Силу погибшего Ливггарда.
— Замкнутый круг! — повторил Норт с печальной улыбкой. — Но мы не узнаем, какой станет Сила, которая в них. И пример тому — Вейд. Неужели весь Скерлинг — потомки когда-то живших в Ливггарде?
— Трудно поверить, — вздохнул Эрл, — но, может, и так! Я вообще не раз думал, как много зависит от тех, с кем мы вместе росли…
Эрл не стал продолжать, но Норт понял, о чем он. Через несколько лет после битвы с Эногаранэ Эрл еще раз заехал в Гальдор. Когда он уезжал, Норт спросил Эрла, как долго он не простит Орма.
— Вы братья! И теперь Орм совершенно другой человек, — сказал Норт. — Нельзя помнить всю жизнь о когда-то содеянном зле. Не прощая, ты сам разрушаешь себя.
— Я простил его, Норт, — сказал Эрл. — Я не мог не простить, потому что мы в чем-то с ним очень похожи…
— Не думаю, — мягко сказал ему Норт.
— И напрасно! Родись мы с Ормом в землях, где жили одни маги, где на него бы косились за то, что в нем нет Силы, где с детства уже восхищались бы Мощью, сокрытой во мне, дозволяя мне все, где у Орма бы был строгий мудрый наставник, подобный тебе, все могло бы быть наоборот. Мы бы с ним поменялись местами! И Руни, скорее всего, не смогла бы любить наделенного Силой, который считал, что она должна быть рада, что он заметил ее. Она бы предпочла человека, который способен и слышать, и понимать…
— Если ты в это веришь, Эрл, значит, тебе будет проще опять помириться с ним, — вставил Норт.
— Нет. Я простил Орма, я не желаю ему зла, Норт. Ты знаешь: случись с ним беда, я приду помочь Орму, но нашги пути разошлись. Нам не стоит встречаться…
Выйдя к дому-холму, Эрл увидел Альвенн с юной девушкой. Эрла слегка удивил непонятный контраст между легкой улыбкой и серым внимательным взглядом, который был строг и серьезен. Поток черных блестящих волос, ниспадавших на серо-жемчужное платье из шелка, был схвачен такой же атласною лентой.
— А красного ей не носить! — вдруг подумал Эрл, глядя на сероглазую девушку. — Во всех оттенках этого цвета ей будет мерещиться кровь!
Эрл не знал, почему так подумал.
— Скажи, кто она? — спросил он у Хранителя.
— Это Виана, дочь Хейда, — ответил Норт. — Он и не думал, что прочно забытый роман обернулся рожденьем Вианы. Когда Хейд приехал в Лонгрофт, он узнал о ней и взял с собой в Гальдорхейм. Бронвис очень ее полюбила. Виана была с ней все время, пока они жили в Лонгрофте. А младший братишка ее обожает не меньше, чем мать.
— Младший брат? — удивленно спросил Эрл Хранителя.
— Мальчик родился в Лонгрофте примерно за месяц до их возвращенья в Гальдор.
— Дочка Хейда? Сын Бронвис? Норт, ты же не хуже меня знаешь, что это ложь. В жилах этих детей совершенно другая кровь. И ты не сможешь меня убедить, что ты веришь в нелепую басню, которую мне рассказал!
— Верят вирды. А я могу честно поклястья, что у Вианы и мальчика — общий отец. Очень славный бутуз! — улыбнулся Норт, кивнув в сторону темно-зеленых кустов. — Он здесь часто бывает с Вианой.
Малыш шести лет увлеченно возился в земле вместе с трехлетней девочкой, бледная кожа которой как будто лучилась.
— Вторая дочь Орма и Свельд, — пояснил Норт, заметив взгляд Эрла.
— Я понял. Когда мы узнали, что Свельд второй раз родила, то не сразу опомнились. Свельд написала сестре.
— Теперь Свельд — жена Орма. Два года она с Бьерн жила в лесу и согласилась прийти в замок только когда поняла, что родит снова. Ей показалось, что эта беременность — знак, дозволяющий ей жить с любимым, — сказал Норт.
— А где сейчас Бьерн? — спросил Эрл.
— Где-то носится с маленьким Нортом, — ответил Хранитель. — Они с ней дружны.
— Я хотел бы увидеть Бьерн, — тихо сказал Эрл. — Мне кажется, что она больше похожа на Руни, чем на свою мать.
— Ничуть! — усмехнулся Хранитель. — Бьерн — полная копия деда. Глаза — как у вас, наделенных Огнем, а вот все остальное… Любой скажет: Бьерн — это дочь Орма и внучка Галара. От Свельд, от матери в ней — ничего.
— А твой сын? — спросил Эрл. — Ты способен его отпустить в Агенор вместо младшего Галара?
— Я знал, что будет “обменный ребенок”, — вздохнул Норт. — И все же… Одно дело вирд из Гальдора, чей сын бы вошел в мой дом-холм и в чей замок поехал бы маленький Норт, и другое… Мне трудно поверить в свою Смену. Я должен бы быть счастливым, а мне почему-то тревожно. Я знаю, что должен его научить всему, чтобы спокойно уйти, но не знаю, смогу ли.
— Конечно, — ответил Эрл. — И я сейчас понимаю, чего ты боишься, но Смена — совсем не конец.
Удивленный взгляд Норта сказал, что Хранитель не понял его:
— В Гальдорхейме Хранитель один! И я вправду устал от той жизни, которую вел здесь.
— Скажи, Норт, а ты не хотел бы увидеть те земли, которые за Морем? — вдруг спросил Эрл. — Я бы очень хотел! Я не знаю, сколько я проживу, но мне кажется: мой век не будет коротким. Когда я пойму, что ребята вполне овладели своей Силой, мы с Руни вместе поедем за Море. Поняв, что Галар готов честно нести груз Хранителя, ты тоже сможешь уехать, узнать другой Мир.
— Пока рано загадывать, нужно сначала дожить этот век, — улыбнувшись, ответил Хранитель. — Кто знает, что будет потом, что еще нам с тобой поднесет наша жизнь!