Страница 52 из 60
Раздались привычные щелчки, и в трубке прозвучал незнакомый скрипучий голос.
Кто у телефона? — переспросил мистер Картрайт.
Ханна, хозяйка дома! А ты кого хотел услыхать, сэр? — заорали на другом конце провода. — Саму убийцу только-только увезли, в гостиной полно кровищи — каких жильцов я после такого найду? Эта дрянь, ее девчонка, сбежала следом, даже прибраться не соизволила! Пусть ищет себе другое жилье, так ей и передайте, если встретите!
Трубку бросили на рычаг, тишина сменилась длинными гудками — Огаст стоял с трубкой в руках, пытаясь понять, что могло случиться и куда увезли преступника, при условии что полицейский участок только что сгорел дотла?
Наличествовало только одно подходящее место! Здание суда.
Он отстранил миссис Диксис, набросившуюся на него с расспросами, и кинулся к двери. Если он хочет быстро попасть в деревню, ему потребуется автомобиль. Кажется, еще никогда в своей жизни Огаст ничего не желал так же сильно, как прямо сейчас увидать перед собой машину. Он замер перед дверью на задний двор, с силой толкнул ее — створки распахнулись, — его ослепил свет фар!
Два желтых луча прорезали сгущавшийся ночной мрак, как отточенные ножи — черничный пиро, и потухли, двигатель затих.
С водительского сиденья авто выпрыгнула доктор Уолтроп.
Маргарет? Что ты здесь делаешь? — глупо спросил Огаст.
Вообще-то, я здесь живу! — огрызнулась доктор и помогла выбраться своему пассажиру — заливающейся слезами мисс Львовой. Маленькая сумочка и обвитая атласными лентами шляпная коробка выглядели такими же растерянными и неуместными, как и сама юная княжна на заднем дворе коттеджа! Идти мисс Львовой теперь было совершенно некуда: полицейские опечатали их скромное обиталище как место преступления.
Все, что случилось сегодня в деревне, было чудовищно и необъяснимо: мать отправила Анну узнать, что там полыхает за окнами, отравляя воздух дымом и копотью. В отсутствие девушки кто-то попытался вломиться в комнату, где расположилась княгиня; защищаясь, она проколола незваного гостя насквозь острой, как игла, шпагой! Да, шпага была спрятана внутри трости, как в ножнах. Жертвой смертоносного оружия пал мистер Вильямс — летчик из циркового шоу.
Слезинки, сверкающие, как чистое венецианское стекло, замерли на нежных щеках мисс Львовой: она никогда не знала об устройстве трости, видела американского летчика всего один раз, понятия не имела, что могло связывать его с княгиней и зачем он пробрался в их дом! Возможно, он покушался на материнские драгоценности, может быть, хотел о чем-то поговорить или просто ошибся дверью! Никакого оружия при нем не нашли, так что дела ее матери плохи…
Произошло то, чего княжна Анна опасалась уже много лет: рассудок княгини Львовой окончательно помутился! Любого, даже самого ничтожного повода было достаточно, чтобы случилась страшная, чудовищная, непоправимая ошибка. Надо набраться мужества и признать правду: ее мама уже долгие годы злоупотребляла опиумом. Еще со времен, когда они жили в Китае: с тех пор как княгиня обморозила ступни, ее мучили страшные боли в ногах, средств на лечение Львовым отчаянно не хватало, а наркотик приносил облегчение.
Впрочем, за свободу от боли — пусть даже такую временную и иллюзорную — княгине пришлось заплатить дорогую цену. Раз за разом наркотики разрушали ее сознание — сладкие опиумные грезы сменялись кошмарами. Княгиня подхватывалась с кушетки и приказывала дочери укладывать вещи, они снова и снова уезжали куда-то, спасаясь от коварных и безжалостных преследователей. В детстве Анна ужасно боялась «их» — каждая тень в сумерках казалась ей угрозой. Но когда девушка стала старше, то поняла, что никаких «их» попросту не существует. Невидимые и неосязаемые преследователи лишь плод материнской фантазии, подхлестываемой наркотическим зельем. Но Анна никогда не перечила матери — исправно укладывала чемоданы, несла в скупку очередной бриллиант или жемчужину из колье и покупала билеты на пароход или поезд. И всякий раз надеялась, что на новом месте их жизнь изменится!
Но становилось только хуже!
Теперь княжна молится, чтобы ее маму не повесили в наказание за убийство. Даже если ей исхлопочут королевское помилование и отправят в тюрьму, ее здоровье не выдержит! — княжна снова разрыдалась, уткнувшись в плечо Огаста.
Оказавшись здесь, в Девоншире, Анна окончательно убедилась в своих подозрениях: тем, кто выбрал в союзники опиум, он приносит не только забытье, но и кошмары! Графиня Таффлет тоже долгие годы искала избавления от ревматических болей в лаудануме и к старости стала подвержена таким же навязчивым идеям, как и княгиня Львова, с той только разницей, что покойная леди Делия боялась не подосланных комиссарами наемных убийц и агентов Коминтерна, а ядовитых пауков. Да, после того как случился оползень, ее милость вбила себе в голову, что «пауки разбежались», что «теперь они повсюду», и велела каждое утро опрыскивать ковры и портьеры в кабинете одеколоном, а каждый вечер протирать спинку кровати уксусом и категорически запрещала выключать свет на ночь! Так она наделась защититься от черных плотоядных пауков, способных разорвать человека на части. Рано или поздно повелитель этих адских тварей, безжалостный убийца, появится и натравит их на графиню. Покойная леди Делия не могла избавиться от навязчивых мыслей, даже усаживаясь работать над рукописями, и назвала последний роман «Братство черного паука»: с каждым днем угроза рисовалась старой графине все более близкой и неизбежной…,
Она дописала книгу? — тихо спросил Огаст.
Какую? — всхлипнула девушка.
Про черного паука…
Миссис Диксис принесла из кухни мокрую салфетку и протянула Анне, а перед Маргарет поставила чашку чая.
Страсти какие! Старая леди писала про пауков?
Какая теперь разница, о чем писала графиня? — пожала плечами леди Уолтроп. — Убийцу леди Делии поймали и успели допросить еще до пожара — инспектор говорит, он во всем признался! Что вбежал в сарай из-за шума, обнаружил, что старая хрычев- ка — простите за цитату — теребит его мальчугана за руку и кричит на него словами, которых приличной даме и знать-то не полагается. Садовник попытался отобрать у нее сына и толкнул — слишком сильно: леди упала, ударилась головой о дверной косяк и больше не шевелилась. Инспектора такой итог вполне устраивает: садовник погиб в участке во время пожара и теперь его слова можно преподнести суду, как ему будет удобно…
Маргарет замолчала, понаблюдала, как чаинки красиво оседают в чашке: мисс Львовой не стоит убиваться раньше времени. Великобритания — гуманная страна, здесь не привлекают к суду людей с психическими расстройствами. Когда констебли выводили доктора Уолтроп из здания суда, она столкнулась с «коллегой Рихтером», кажется, его привез мистер Честер. Он психиатр, сможет оценить состояние княгини и дать нужное заключение…
Откуда там взялся мистер Честер? — удивился Огаст.
Инспектор позволил мисс Львовой позвонить в Энн-Холл, но ты болтался неизвестно где, к телефону подошел дворецкий. Он очень быстро приехал и привез доктора Рихтера, — Маргарет строго сдвинула брови. — Вильямсон сам виноват! Придурок: не надо было пугать такую женщину. Вполне предсказуемый финал жизни для человека, который воевал за деньги, а не за идею…
Мисс Львова наконец-то перестала плакать и легко коснулась ладони Огаста:
Вам действительно важно узнать про пауков? Идемте, мистер Картрайт, я покажу вам рукопись!
Девушка выдвинула средний ящик лакового китайского бюро в кабинете графини, вынула оттуда папку с наклейкой «Братство черного паука», положила на письменный стол перед Огастом и тут же опрометью выбежала из кабинета, крикнув на ходу:
— Погодите, я сейчас! Я его забыла!
Огаст раскрыл картонные створки: часть рукописи успели переписать на «Ремингтоне» — пишущая машинка притулилась тут же, в кабинете на специальном приставном столике, а часть текста была записана от руки аккуратными круглыми буковками — княжна записала их под диктовку графини Таффлет.