Страница 51 из 60
Огаст перебирал разномастные документы, фотографии, даже обрывки лент, засохшие цветы и картонные коробочки с пузырьками от лекарств, подержал в пальцах смятую гильзу… — и с пугающей четкостью понял секрет благосостояния карточных партнеров Горринга: графиня собрала эту впечатляющую коллекцию свидетельств человеческих грехов не в одиночку. Средства, поступавшие от жертв шантажа в ее благотворительный фонд, делились между подельниками сообразно их вкладу в дело.
Дама, которая известна как медиум, вхожа в лучшие дома. Она достаточно разбирается в психологии, чтобы вызнать у своих будущих жертв альковные и прочие секреты под видом гадания и порой предлагает помощь — сомнительную с точки зрения морали и закона. Сельский врач, который лечит заезжих гостей от срамной болезни, приторговывает опиумной настойкой и принимает незаконнорожденных малюток, а когда случается сомнительная смерть, выступает коронером; каноник, с которым прихожане советуются по деликатным вопросам; судья — человек, уполномоченный запросить информацию, недоступную простым смертным, и замять дело, даже когда речь идет о преступлении. Они не только заправляли этим клубом, но и прикармливали с руки журналиста, который всегда был готов выплеснуть историю с душком на страницы газет, погубив репутацию несчастной жертвы.
Они много лет действовали как сыгранная команда, опустошали карманы своих жертв, не встречая ни малейшего сопротивления: финансовые возможности леди и джентльменов, оступившихся на жизненной стезе, были им хорошо известны. Нет, сомнительно, чтобы кто-то вдруг отказался платить и пошел на убийство, перебирал варианты мистер Картрайт. Что же тогда произошло?
Они перессорились между собой. Возможно.
Тогда в чем была причина ссоры?
Огаст сгреб все, что находилось на столе, и обеими руками переместил эту груду поближе к кухарке:
Миссис Диксис, почему вы решили разделить это… э… бремя именно со мной?
Кухарка потерла кулаком покрасневшие от слез глаза:
Самой мне не справиться, мистер Картрайт! Я в высоких кругах не вращаюсь, где уж мне смекнуть, кто есть кто в этих бумажках. Представляете, если я заявлюсь в порядочный дом да с таким деликатным делом? Полицию вызовут, и все на том закончится.
У меня же сыночек на джентльмена в колледже учится — зачем ему дурная слава? Опять же, читаю очень медленно — мне этих романов на два года хватит, я сегодня с утра еле-еле корешки на книжках в шкафу перечитала… Вы совсем другое дело. Образованный молодой человек, со связями, не болтливый, не пьющий, не гуляка, не транжира, только со средствами у вас заминка…
Миссис Диксис сделал паузу, выжидая, какой эффект произвела ее лесть, а затем выложила на столешницу главный козырь — лоскуток детской пеленки, отороченной дорогим, сплетенным вручную кружевом. Уголок ткани был украшен вышитым гербом с герцогской короной.
— Вот! Сдается мне, это ваше, сэр? Тоже лежало в этой коробке, поройтесь в ней хорошенько, потом отыщите на полке книжку про маленького приемыша, принятого на воспитание в семейство лорда, и сможете обнять папашу с мамочкой — если захотите, само собой…
Герб наверняка имеется в геральдических справочниках предвоенной Европы — Огаст нежно погладил его подушечкой указательного пальца — шелк был прохладным на ощупь. Нет, ему не было нужды искать книжку — он помнил ее до запятой!
«Железная дева».
Ему оставалось воспользоваться советом бойкой кухарки и еще раз просмотреть содержимое коробки, чтобы отыскать аккуратно свернутую афишу. Номер с таким названием был поставлен в иллюзионе некоего
Магистра высшей магии Дзаферелли. Центр плаката украшало изображение тоненькой девушки, изгибавшейся на фоне монструозного стального ящика: непросто будет узнать ее в повзрослевшей на двадцать четыре года леди. К афише была аккуратно приколота скрепкой заметка из газеты о несчастном случае, приключившемся с восходящей звездой иллюзиона. Из-за ошибки партнеров по номеру девушка серьезно травмировала руку и вынуждена была временно прекратить выступления. На запястье у нее должен был остаться заметный шрам. В подборке документов обнаружился и счет за лечение травмы руки из французской клиники, причем подпись оплатившего счет Огаст узнал бы из тысячи!
Она была сделана рукой сэра Эндрю Уолтропа. Мистер Картрайт закрыл глаза и глубоко вдохнул. Итак, молодой мистер Уолтроп состоял в связи с некоей акробаткой — узнать о ее судьбе и реальном имени не составит труда, ведь гастрольная труппа приехала в Великобританию с континента уже после вступления Соединенного Королевства в войну, они пересекали границу под своими реальными именами! Ему достаточно будет обратиться к знакомым из таможенной или паспортной службы.
Действительно, очень просто — если знать, что искать.
Хотя как обойтись с опасным знанием, сгубившим даже отлаженный за четверть века механизм? Огаст снова взглянул на сверкающие вульгарным золотым тиснением корешки: случиться могло только одно: кто- то из достопочтенных джентльменов наконец-то прочитал романы покойной леди Делии.
В сущности, графиня мало рисковала, превращая разномастные житейские истории в сюжеты для своих опусов и зарабатывая некоторые дополнительные деньги, которые могла расходовать исключительно по собственному усмотрению, без дележа с сообщниками. Ведь в светском обществе, к которому принадлежали реальные прототипы ее историй, не принято читать подобные книги. Романы издавались под легковесным псевдонимом, сдобренные мелодраматическими слезами, приторными эротическими сценами и сверкающей мишурой детектива. Но некто прознал о литературном хобби старой леди и совсем не желал, чтобы его личная тайна превратилась в сюжет для дамского романа! Некто подстроил все так, что шантажисты перессорились между собой и начали убивать друг друга, как пауки в банке…
Как пауки…
Пауки…
Огаст снова взял в руки и разгладил детский рисунок, потом еще один: темная фигура у костра держит в руках что-то круглое. Пляжный мяч? Нет, предмет меньше. Череп, с горечью констатировал Огаст. Поверх цветного рисунка была намалевана черная паутина. На третьем рисунке фигура выглядит так, словно кормит пауков, как селянка цыплят…
Он подошел к книжным полкам, пробежался пальцами по корешкам книг, задержал палец на корешках романов: «Обитель призраков», «Синеглазый раджа из Бомбея», «Ангел сельской лечебницы», «Поцелуй врага», «Маленькая пророчица»; если ему удастся вырваться из проклятого Девоншира живым, его ждет занимательное чтение!
Но сейчас он не стал терять времени, а предпочел спросить у миссис Диксис:
Послушайте, мэм, вы прочитали все названия, не попадалось ли такое, в котором упоминались ядовитые пауки, просто пауки или паутина?
Нет, мистер Картрайт. Я сама страсть как люблю читать про всякие ужасы, и такое название наверняка запомнила бы!
Нет и не может быть, понял Огаст. Если убийца покончил с излишне любознательной графиней Таффлет, чтобы избежать обнародования своей тайны, книгу бесполезно искаться среди изданных. Но чтобы напугать убийцу, роман должен быть как минимум написан. Значит, ему следует искать не книгу, а рукопись!
Мистер Картрайт снова обратился к кухарке:
Вам известно, над какой книгой леди Таффлет работала в последнее время?
Да откуда же мне знать? Ее покойная милость мне не докладывалась, и отработала я здесь всего ничего…
А где графиня хранила свои рукописи, черновики, рабочие записи?
Миссис Диксис только руками развела:
Вот уж не знаю! Надо спросить у молодой леди, у мисс Анны, она помогала графине со всякой писаниной, — кухарка вынула из кармана передника потрепанную записную книжку, перелистала, слюнявя палец, отчеркнула ногтем нужный номер: — Вот, мистер Картрайт, возьмите и позвоните ей. Наверняка сидит сейчас дома, рядом со своей мамашей и подливает ей чай…
Пришлось спуститься из кабинета вниз — в провинции все еще остаются верны традиции устраивать специальные телефонные комнаты, в коттедже леди Делии тоже имелась такая, соседствовавшая с кухонной кладовой. Огаст снял трубку и попросил даму на коммутаторе соединить его с номером миссис Львовой.