Страница 86 из 95
— О господи… что он сказал… что все это значит?
— Похоже, дело плохо, дорогая моя. Джарвис сказал Уильямсу, что вчера вечером видел Клиффорда в пивной. Тот был пьян и хвастался Джарвису, что две девушки от него без ума. Одну зовут Маурин, она едет с ним в Бирмингем. Выходные они проведут в гостинице. Другая его девушка — очевидно, вы, Рози, — считает, будто окрутила его раз и навсегда, но она ошибается. Он надеется, что вскоре получит возможность ей это сказать, а потом плевать он хотел на Риверса и инженерную работу — он будет петь на сцене. Возможно, не будь он так пьян, он бы не проболтался. Идиот. Полный идиот! — закончил Эшли и грохнул по столу кулаком.
Рози покачнулась. Испугавшись, что ей плохо, Эшли торопливо подошел и обнял ее за плечи:
— Вы в порядке?
Она кивнула.
— Боюсь, это ужасное потрясение для вас, бедная маленькая Рози.
— Этого не может быть, — вымолвила она и закрыла лицо руками.
— Мне очень жаль, дорогая.
— Это невозможно! Зачем он позволил мне готовиться к свадьбе?
— Без сомнения, у него были свои причины, и мы их со временем узнаем. Но ясно, что жениться он не собирается. Боюсь, ваш драгоценный Клифф оказался бессовестным лгуном и ничтожеством, Рози. Он и лгал-то неумно. Эта история с Глазго шита белыми нитками. Джарвис ясно сказал Уильямсу, что Клифф спутался с другой девушкой, Маурин, и твердо намерен порвать с вами, Рози. Мне очень жаль. Вы должны знать правду. Вам нельзя и дальше оставаться в неведении.
Сердце Рози колотилось. Ее знобило. Она подняла глаза на Эшли. Он по-прежнему обнимал ее, как бы защищая.
— Кто эта… Маурин?
— Как ни печально, я знал о ней уже несколько недель. Она работает у нас в Слу. Мне жаловались на ее связь с Клиффом. Хорошенькая, рыженькая… моложе вас. Форд послал Клиффорда в Бирмингем, чтобы их разлучить.
— О господи, — упавшим голосом сказала Рози и снова закрыла лицо руками.
— Возможно, Клифф попросил Маурин позвонить, потому что боялся ваших расспросов.
Да, подумала Рози, Маурин и хихикала в телефонной трубке.
— Как он мог? — с мукой произнесла Рози. — Неужели он такой циничный? Как я могла так в нем обмануться?
Эшли погладил ее по спине: девушка выглядела совершенно убитой.
— Почему же он не разорвал помолвку и дал согласие готовиться к свадьбе? Я отказываюсь это понимать.
Эшли внезапно осенило:
— Может быть, он решил продержаться на работе, пока не устроится на новую. Похоже, он боится, что я его уволю, как только расстанется с вами.
Перед Рози забрезжила истина. Боль наслаивалась на боль, становясь невыносимой. Клифф предстал перед ней в истинном свете — не просто лгуном, но и трусом, бабником. Она пыталась оправдать его нежелание часто видеться с ней, радостно готовилась к свадьбе, защищала его от родительских нападок, верила в него. А он хвастал в пивной, что у него две девушки. Одна — она, а другая — рыжая Маурин. И он так любит Маурин, что предпочел провести выходные в Бирмингеме с ней, а не с будущей женой в Биконсфилде. Эшли назвал его полным идиотом… Правильно назвал. Он даже не подлец — он просто слабый тщеславный глупец, который напивается допьяна и хвастает своей отвратительной наглостью перед каждым встречным.
Рози с мукой думала, что где-то в глубине души подозревала: он не тот замечательный Клифф, с которым она обручилась. Но она пыталась отогнать сомнения, потому что слишком его любила…
— Рози… чем я могу помочь вам, бедная моя крошка?
Она слышала полный нежности голос Эшли, но жалость его была невыносима. Она вырвалась из его рук, в сердцах сорвала с пальца колечко с бирюзой и швырнула в угол:
— Я ненавижу его!.. Как он меня обманул… Как бы он теперь ни оправдывался… чтобы ни говорил… я не выйду за него замуж… Никогда, никогда, никогда!
Она истерически зарыдала. Эшли отложил сигару, подошел к ней и обнял за плечи. Он гладил ее прекрасную каштановую головку. Ему больно было видеть ее мучения. Он искренне жалел Рози, хотя сознавал: он только что услышал то, о чем страстно мечтал… Она не выйдет за Клиффорда Патерсона.
— Ну, ну, не убивайтесь так… не плачьте так горько… Рози, бедняжка моя, не плачьте, пожалуйста!..
Эти несколько минут она не сознавала, что делает. Казалось, ее захватил и понес огромный смерч. Она потеряла все: веру, любовь, счастье. Рози продолжала рыдать, не отталкивая Эшли, напротив, она неосознанно искала у него защиты и утешения, словно у родного отца. Она двумя руками вцепилась в его плечо, припала к нему лицом.
Она рыдала:
— Я хочу умереть!
— Нет, нет, милая, — Эшли машинально говорил ей «милая». — Сейчас вам так кажется, потом это пройдет. Вы пережили ужасное потрясение и чудовищное разочарование, но боль пройдет, поверьте мне!
— Я его любила!
Эшли горестно смотрел на ее поникшую голову. Его прекрасная гордая Рози унижена и обманута. Он чувствовал, что охотно согласился бы никогда больше ее не видеть, если бы мог таким образом вернуть ей веру, вернуть то счастье, которое окрыляло ее совсем недавно.
Он все гладил ее по волосам, стараясь успокоить. Он напомнил ей, что сам когда-то пережил тяжелую утрату — умерла его любимая. Но он оправился от потрясения. Дория тоже потеряла возлюбленного. Руперт бросил ее: не захотел остаться с девушкой, прикованной к инвалидному креслу.
— Любовь иногда безжалостнее смерти, — говорил Эшли. — Но вы молоды, Рози, — молоды, красивы и полны сил. У вас есть то, чего нет и никогда не будет у моей бедной Дории. Не убеждайте себя, будто вы потеряли все.
Рози тряхнула головой. Она что-то искала правой рукой, и Эшли, догадавшись, достал из кармана свой носовой платок.
— Подумайте, насколько хуже было бы, если бы вы вышли за него замуж, а потом узнали правду, — успокаивал он.
— Да, это было бы еще ужаснее. Он мог бы жениться на мне, лишь бы не потерять работу. Даже подумать страшно! — Она стиснула зубы. — Мне трудно поверить, что бывают такие негодяи.
— Бывали люди и похуже, — сказал Эшли с невеселым смешком.
— Мама с папой оказались правы. А я вот только сейчас поняла, как сильно ошиблась.
Она отодвинулась от него. Ему хотелось притянуть ее к себе, обнять, успокоить, но вместо этого он взял сигару и опять закурил. Сейчас ей ничем не поможешь. Боль пройдет — но со временем.
Рози перестала плакать. В томительной тишине она полезла в сумочку за расческой и пудреницей, чтобы привести себя в порядок. Теперь она заговорила тише:
— Вы говорите, что знали про эту девушку Маурин уже давно. Почему вы не сказали мне раньше?
— Дорогая, я не считал себя вправе вмешиваться в ваши личные дела. Снимая запрет на женитьбу, я думал: парень одумается и порвет с Маурин. Должен признаться, у меня были сомнения по поводу вашей свадьбы. Но мы с Дорией желали вам счастья.
Рози сложила носовой платок и вернула Эшли. Пряча от него опухшие глаза, она горько улыбнулась в ответ:
— Счастья! С человеком, которому я не смогу доверять и который настолько меня не уважал, что изменил за месяц до свадьбы?
— Наверное, мы с Дорией были не правы. Мне лично Клиффорд никогда не нравился. Вы, вероятно, об этом догадывались. Мне страшно было думать, что вы поженитесь.
— Не понимаю, почему вы так добры ко мне… Столько для меня делаете, несмотря на занятость… и вообще, — пробормотала она отрешенно.
«Я вас люблю» — слова эти готовы были сорваться с его губ, но он сдержался. Он уже опоздал на важную встречу в офисе. Похоже, он опоздает и на следующую. Плевать. Рози и то, что происходит с ней, гораздо важнее. Этим утром он осознал, как тесно переплелись нити их судеб.
Он не мог сказать ей, как много она для него значит. Минуты уходили. Он ощущал, что с плеч его свалилось непомерное бремя: не надо больше с ужасом ждать дня, когда Рози будет принадлежать Клиффорду Патерсону.
Рози прошла через кабинет и подняла колечко, которое незадолго перед тем швырнула в угол.
Она сказала: