Страница 9 из 22
Пройдя десяток метров, Розгир стал обходить глыбу льда, видимо, сорвавшуюся с крыши или с балкона прямо на тротуар, и преграждавшую проход. Ему бы обходить с другой стороны, ближе к проезжей части, а он потеснился к стене здания. В какой-то момент Дэвид вспомнил пророчество сумасшедшего здоровяка, посмотрел наверх и оцепенел. Как во сне, медленно сполз с оттаивающей крыши заледеневший снежный пласт. Он летел вниз с чудовищной скоростью. За доли секунды Дэвид так и не решил, броситься ли вперед или назад или… Увернуться не смог бы и самый тренированный человек. «Икрам не дурак…». Упавшая сверху сосуля проломила голову известному продюсеру Дэвиду Розгиру.
Глава 4
Что это было?!
Иван Безуглофф не успел уйти так далеко, чтобы не услышать заполошные крики, раздавшиеся позади за углом дома.
– Да когда же на них найдут управу?! – голосила женщина. – Такого молодого – ни за что!
– Вешать надо коммунальщиков, – кто-то басил.
– Гнать надо этих, из Смольного, – хриплым голосом выкрикнул кто-то.
Иван быстро развернулся, побежал, повернул за угол и остановился. Перед ним была страшная картина. Человек, с которым он только что говорил о, можно сказать, вечном, человек с которым они расстались пару минут назад, был мертв. А, может не Дэвид лежит на подтаявшем снегу, засыпанный ледяною крошкой? Но одежда его… В тихом свете фонарей поблескивали кровавые опалы замерзшей воды.
Какая-то тетка мстительно заорала:
– Я этого Икрама, суку, в тюрьму упрячу, сволочь такую!
Услышав имя Икрам, Безуглофф вспомнил, что совсем недавно слышал это экзотическое имя от здоровяка, втиравшего им с Дэвидом в мозги версию про милосердного Ирода. Как это он говорил? «Посмотрим вдаль… Выделенные средства подворовывают… Техник недоплатила Икраму… Глыба потихоньку подтаивает…».
– Вызовите Скорую и полицию! – крикнул Иван.
На его призыв даже не обратили внимания. Какие могут быть врачи, когда голова бывшего продюсера расколота и смята.
«Ах, вы!», – Безуглофф внезапно понял, что убийство было спланировано. И душегубы даже нагло не скрывали свои намерения. О покушении они даже предупредили саму жертву! Объявленное убийство, получается. Этот безбожник-бодибилдер подговорил какого-то Икрама сбросить глыбу льда на голову продюсера Дэвида Розгира. И это им удалось с первой попытки.
И что теперь? Иван остался без крутого продюсера. Так все хорошо налаживалось, такие перспективы виделись в создании сценариев на богословские темы. Что там выдумки типа истории для картины «Чудо»? Они бы с Дэвидом… Так нет же теперь Дэвида! А эта тварь с грудой мышц, так и прогуливается, наверно, до сих пор по скверу.
Безуглофф преисполнился гневом к убийцам и побежал обратно, туда, где они сидели на скамейке с незнакомцем. Надо проследить за ним! Ясно, что он – уголовник, и подстроил убийство. И как хладнокровно все было исполнено! Вот он!
Стильный парень атлетического сложения и его подруга с восхитительной фигурой не спеша удалялись в сторону зоопарка.
– Стой! – закричал Иван и подбежал к ним, сжав кулаки.
Парочка как-то нарочито медленно начала поворачиваться к преследователю и решительный мститель так же пронзительно медленно стал осознавать, что он, то ли ошибся, то ли его в этот момент сильно мистифицируют. На крепком теле мужчины сидела голова старца, длинные волосы которого серебрились сединой, белейшие же борода и усы аккуратно расчесаны и уложены, и весь его вид выражал такое благообразие, какого не замечал Ваня Безуглофф даже в обликах известных ему священников. Вот это типаж! – восхитился он внутренне, надо будет режиссеру подсказать на роль… Какая роль?! Дэвид убит! Иван хотел было уже рот раскрыть, чтобы высказать то, о чем он догадался, об убийстве, только он увидел второе лицо. И умилился. Эта дама в летах с громадными глазами на тончайше выписанном природой лице поразила его. Он на секунду увидел в ней свою матушку непутевую, но родную. И эта загадочная улыбка, Ваня видел ее где-то.
– Кхе, кхе, – убеленный сединою старик как-то карикатурно прокашлялся.
Они ждали вопроса от остановившего их молодого человека. А тот молчал, и правая рука его то поднималась, то опускалась, как неконтролируемая. Внезапно за спиной Ивана басовитый голос посоветовал:
– Если поднял руку – крестись.
Иван автоматически перекрестился. Старики засмеялись и тихонько пошли дальше. Это крестное знамение вернуло Безуглоффа к реальности. Он повернулся и увидел восседавшего на спинке садовой скамейки обычного питерского бомжа, заросшего грязными волосами, но с выбритой макушкой. Куртка от Армани, джинсы Вранглер старой доброй модели, кроссовки Адидас. Настоящие, но поношенные изрядно. А главное, бывшие белые.
– Это ты посоветовал перекреститься, уголовник? – с угрозой спросил Иван.
– Вот уж сразу и уголовник. Это, знаете, преследование за религиозные убеждения. А если бы я сказал, чтобы Вы поклонились на Восток?
О, как поставлен голос этого человека! Баритон, ближе к басу, и выговор безупречный. «Артист», – догадался Иван. – «Наверняка, заодно с консультантом. Загримировались, гады!».
– Полиция, сюда! На помощь! – закричал Иван, заметив, что криминальная парочка удалилась вперед уже метров на сто.
Он кричал и сам не верил, что кто-то откликнется. Как-то так сложилось, что граждане предпочитают не вмешиваться в стремные дела, тем более, с участием полиции.
– Позвольте, я вам помогу, – предложил гламурный бомж.
Он встал ногами на скамейку в позу церковного регента в самый ответственный религиозный день и выдал громогласно и красиво, как песнопение:
– По-ли-ци-я!
А следом сымитировал вой сирены.
– Ты с ними заодно, актеришка! – махнул рукой Иван и припустил за мнимыми пожилыми людьми.
Какие ж они старики? Во как чешут, не угонишься. Сейчас разберемся, дайте только догнать. Иван дул во всю прыть, а расстояние все не сокращалось. Но Безуглоффу повезло на неравнодушных людей. Его настигла карета. Ну как, карета, – каретка, в общем-то. В нее был впряжен ослик.
А на козлах сидел величавый форейтор.
– Садитесь, господин, мигом догоним! Как говорится, эх, прокачу!
– Давай, дорогой! Гони! За все плачу! – прокричал Безуглофф, и только после этого выкрика вспомнил, что платить-то ему нечем. Однако желание отомстить за Розгира затмило ему сознание. – Догони этого агностика!
Безуглофф и сам не понимал, почему он назвал бодибилдера агностиком. Может, потому, что тот в Бога верил, а во Христа и в Духа нет? А может, сейчас он не смог подобрать обычного матерного слова, и самым бранным оказалось именно определение философа.
Ослик высекал искры из мостовой Кронверкского проспекта. Форейтор нещадно лупил животное по бокам. Неожиданно ишачок норовисто обернулся и сделал громкое замечание:
– Гаврик, не усердствуй, не перегибай палку, то есть, бич. Иа!
Реплика осла удивила сценариста, но еще больше удивляла высокая скорость, с какой бежало животное, а настичь злодеев и отомстить все не удавалось, а ведь этого так жаждал Иван. Бодибилдер же со своей пассией все шел и шел себе прогулочным шагом по набережной Невы к стрелке Васильевского острова. Это взбесило Безуглоффа.
– Да что же ты плетешься? Пешего догнать не можешь? Дай-ка я!
Безуглофф лихо вылез из кареты, и, словно каскадер, цепляясь за края крыши, перебрался на козлы:
– А ну!
Он выхваченным из рук форейтора бичом так окрестил осла, что тот, рванув, чуть не опрокинул повозку. Под дикий ослиный рев водитель ишака с козел слетел, и как какая-нибудь кукла, шлепнулся на асфальт. А тут и «Мерседес» подлетел. А в нем сановник ехал, знатный человек из Смольного. Переехав упавшего, иномарка зацепила повозку. Карета тех еще времен столкнулась с современной. «Мерседес» – в хламину. Повозка восстановлению подлежит.
Из искореженной иномарки выбрался сначала бритый водитель, который бросился извлекать из салона тучного хозяина. Оба в гневе.