Мэтр и Мария

И как только позволило вечное время, свой храм возвели, да такой, что соперничать мог со столичным в ха-Эрец.

Гармоничное здание, искусно украшенное изнутри, потрясало великолепием и подтверждало завидную состоятельность, даже роскошь евреев Египта. В нем поместиться могли десятки тысяч молящихся прихожан, а старейшины, главы общины, могли восседать на семидесяти возвышениях. Царил здесь особый порядок, и соблюдались традиции. Сюда мог явиться любой из евреев со своею бедой или радостью, независимо от достатка его – и внимали ему и ему помогали. Даже во время всеобщих богослужений входили во храм на равных и приказчики, и купцы, и надсмотрщики, и пастухи. Даже очень больных, опустившихся, волю над разумом потерявших, впускали во храм помолиться, правда, в особое время, чтобы не заразить окружающих.

Приезжие из земли иудейской отмечали разницу между установлениями во храмах святых – Иерушалаймском и Александрийском. Отмечали завидный порядок и отсутствие запаха денег, наживы, торгашества. Моление богу – вот предназначение храма, а финансовые интересы были выведены из него. Вся многочисленная община жертвовала средства свои на его возведение местными мастеровыми. Но не только на храм собирали, а еще на гостиницы для прихожан иноземных, на Дома призрения и Учения.

Прибывших из северной стороны Иосифа и Марию встретили ласково, поселили в две комнаты. Наконец, можно было возлечь на постели, а не на спины ослиц. Но в этот же день вызвал их Моисей в храм явиться с ребенком. Хотел убедиться, что не погиб он в резне Бейт-Лехемской.

– Нас предупредили заранее о царском приказе какие-то люди, вывели за город, многим снабдили и отправили к вам с провожатым Аароном, – объяснил Иосиф священнику. – Нам уже здесь подтвердили молву о новом злодействе жестокого Хордоса, убийцы младенцев.

Моисей благословил человечка, лежащего на коленях Марии, наказал и в дальнейшем следовать рекомендациям Аарона. Он поможет им обустроиться и дитя воспитать.

Умелому мастеру и строителю Иосифу дело скоро нашлось – спроектировать и построить новую синагогу. Что может быль лучше и благодарственнее из заказов?

Мария с Иосифом прижились, полюбили друг друга, и стали плодить детей. После рождения Иегошуа Мария родила еще четырех сыновей: Иакова, Иосию, Иегуду, Шимона, дочерей Дину и Марию.

Александрийская синагога стала учительским классом маленькому Иегошуа. Приставленные к нему Моисеем наставники спуску ни в чем не давали. Драли за каждую, даже мелочную ошибку. А в свободные от учебы часы сорванец убегал в храмы египетские, рассматривал там рисунки и фрески, все, что было доступно пытливому взору. Мальчик задумывался, а не просто взирал на картинки, пытался расшифровать все премудрости изображений. Труды многочисленных мастеровых и художников должны были многое тайное показать.

Иегошуа выпытывал и выведывал то, что его будоражило. Почему мы живем? Откуда народы? Почему они разные внешне и верят разным богам? Откуда и какова она, праведность? Бог один? Или, все-таки… Вот же изображения Гора и Тота, Изиды, Осириса…

В храме одном удивился мальчишка картинам, написанным на стенах. В них все читалось о жизни, которая последует после смерти – изображались мучительные сцены того, как боги принимали умершего в свой страшный чертог. Боги взвешивают на весах человеческие сердца, боги предполагают, что сердце праведного человека должно быть легче пушинки. Так изображено на фресках – пушинка и равное ей по весу сердце лежат на весах. Если чье-то сердечко потянет на несколько граммов больше – то владелец его попадет в нескончаемые испытания и страдания в мире теней.

Но на картинках других Иегошуа увидел, что какой-нибудь бог прикасается к изображенным весам и тем самым он уменьшает вес сердца какого-то смертного. До веса пушинки.

– То есть, боги могут после человеческой смерти вмешаться и уменьшить вес сердца умершего? – удивился пытливый мальчишка.

И спросил он жреца:

– Если я согрешу, а потом заплачу я деньгами служителю храма, то простят меня боги за грех этот? Облегчат мое сердце? Я это правильно понял?

И ответил египетский жрец:

– Конечно, мы – связь между вами, людьми, и богами. Заплати – и мы сделаем так, что сердце твое станет легче пушинки.

Удивился Иегошуа такой фамильярности между жрецами Египта и их могущественными богами. И многие годы потом покоя ему не давала эта лазейка любого неправедного человека – откупиться от Бога деньгами.

Иегошуа наказания меньше боялся, чем незнания. Высидев дисциплинированно обязательные занятия в синагоге, бежал он туда, где думали люди иначе, и молились они по другому, и иным, конечно, богам. Его захватывали истории, кем-то вымышленные, но так подаваемые, будто это реальная истина.

Гор – Бог солнца в образе человека. Враг его, по имени Сэт, олицетворял ночь, приходящую на смену солнцу – вечная борьба. Будто борьба добра со злом. Гор родился, когда на востоке звезда загорелась, по которой нашли три царя это место рождения. В 12 лет мудрый мальчик Гор мог преподавать даже взрослым людям, а в тридцать лет был посвящен в чин проповедника духовного, имел 12 учеников, свидетелей чудес, которые Гор совершал в хождениях по многим землям. Исцелял, воскрешал и даже ходил по волнам морей. Гора предали, он с семьей бежал, но их нашли, и Гора распяли на кресте. Потом похоронили, но на третий день, что удивило больше всего Иегошуа – Гор воскрес из мертвых!

Удивительные боги в Египте. Был даже Бог с головой крокодила – Себек, сын великой матери богов Нейт. Он мог тоже, как Гор, ходить по воде и раздавал людям рыбу и хлеб.

А у персов? Бог по имени Митра имел земное воплощение и будто бы родился из скалы. Первыми младенцу поклонились пастухи. В образе человека Митра спас людей от множества бедствий, даже от Великого Потопа. По окончании своей земной миссии он вознесся на небо.

А у греков? Дионис рожден был девой, путешествовал и учил людей, мог творить чудеса. Особенно Иегошуа изумило такое умение Диониса, как изменять составы веществ. Дионис мог превращать воду в вино! Диониса, в конце концов, сгубили, но он воскрес из мертвых. Воскрес!

Однажды Иегошуа не отправили на уроки, а одели его во вновь пошитые одежды богатые и привели во дворец фараона, где гостил повелитель северного государства. Это был крепкий старик с бородою курчавой, умасленной, сидящий в кресле роскошном.

– Подведите, – сказал.

Подошел к нему Иегошуа, поклонился, как учили, руку поцеловал. Желтую и морщинистую. Потом посмотрел он в глаза старику. А царь просто впился взором своим в молодые глаза. Мальчик не испугался – глаза старика были добрыми.

Они как будто бы онемели оба. Смотрели, смотрели… Старик и мальчик.

Хордос страдал от болезней уже, сейчас его лихорадило, но он держался по-царски. Он протянул свою опухшую руку, возложил на голову мальчика, потом приподнял ее за подбородок, снова вгляделся в лицо.

– Да, кровь есть кровь. Европеец, лишь курчавятся темные волосы.

А сострадательный мальчик спросил:

– Старик, тебе плохо? Может, я помогу? Прикрой глаза, успокойся. Дай твои руки.

Иегошуа держал на своих ладошках ладони мощного Хордоса. И уткнулся в них, утопая лицом. Царь Иудеи, навидавшийся всякого, в том числе чародеев, заулыбался. От ладоней шел к плечам освежающий теплый поток, потом хруст пробежал по хребту, и захотелось набрать воздуха полную грудь. Через время он почувствовал облегченье великое.

– Ты умеешь лечить?

– Иногда получается, особенно, когда сам человек хочет выздороветь и поверит в меня. Вы поверили.

Иегошуа одарили монетами и вкусными кушаньями угостили. Он тогда и не знал, что пред ним был спаситель его во младенчестве. А Хордос, прощаясь с Иосифом и Марией, сказал:

– Очень жаль, что не сможете вы вернуться к себе в Иудею до смерти моей. Так условлено. Ибо считается, что я погубил вас, и вновь погубить вас обязан, если вернетесь. Наш замысел остается таким же: если кесаря почему-то не станет, Иегошуа должен быть претендентом на трон самым первым. Всевозможные силы приложены к этому. А если провалится план, пусть Иегошуа воцарится на троне моем, чтобы потом попытаться взойти на небо, то есть венец получить императора Рима. Иосиф, подойди ко мне.