Страница 10 из 21
В это время молодой человек в черной шапке-петушке и серой куртке ловко проехал по дорожке для спуска колясок, обернулся, показал Дмитрию поднятый вверх средний палец и побежал вниз, в метро.
Глава 8
Ларин заорал.
Царапнув ногтями по мраморной плитке у входа в метро, он не дал себе полностью упасть. Откуда-то проснулась злость, но все же она не смогла поднять нетренированное тело и бросить его в погоню за вором.
– Лови его! Лови вора! – кричал он на всю улицу, но прохожие шли, не поднимая лиц от мобильников. Даже если бы он сейчас упал в обморок, у него пошла горлом кровь, никто бы не обратил никакого внимания. Парень в сером свитшоте направил мобильник и сфотографировал его, он слышал, как щелкнул затвор камеры.
«Давай отправляй в инстаграм…», – подумал Ларин.
Он присел на ступеньку и обхватил голову руками. Это конец. Ни скейта, ни кроватки, ничего. Он ничтожество. Самое настоящее ничтожество, не может заработать денег, даже обеспечить еще не родившегося ребенка для него – непосильная задача.
На что он надеялся? На что рассчитывал – нахрапом взять судьбу за седую бороду? Поймать синицу? Зажарить лебедя? Черта с два, ни волоска не осталось в руках. Все против него. Чертова математика! Чертов свояк! Чертовы школьники! Чертова жизнь!
Он вспомнил про кинжал, подумал, самое время пустить его в ход. Сепукку. Харакири. Вспороть себе брюхо, надежно и быстро. Он не достоин жить. Неудачник. Света как-нибудь выкрутится, помогут родители. И больше он не будет корить себя за то, что работает простым школьным математиком. Самым никчемным школьным математиком в мире. Господи…
Успокойся. Вспомни число Эйлера. Считай медленно… Вдох… Выдох… два, семь, один, восемь, два, восемь, один, восемь, два… восемь, четыре, пять, девять… вдох…
Толпа текла мимо серой бесформенной массой, безликая холодная лава, как жидкость минует встречное препятствие – в молчаливом сосредоточенном движении, обегала сидящую фигуру одинокого мужчины на грязных ступеньках станции метро.
Кто-то тронул его за плечо.
Наверное, полиция, – подумал Ларин. – Приняли за бомжа, сейчас раздастся окрик убираться к чертовой матери, не портить пейзаж своим видом.
Прохожие обходили их.
– Эй! – сказал парень над ухом, – это ты кричал? Что случилось? Я видел, тот мудак у тебя что-то украл?
Ларин поднял голову и сквозь влажную пелену в глазах попытался разглядеть стоящую перед ним фигуру. Обычно полицейские не ведут себя так любезно. Прохожие и подавно. Это был также не Иисус, не архангел Михаил с белыми крыльями, и не демон, выскользнувший на крик из темного сырого перехода.
Постепенно зрение сфокусировалось.
Лицо прохожего показалось ему знакомым, он медленно соображал, слишком медленно для математика, мысли доносились до него издалека, из глубокого черного тоннеля, откуда обычно не слышно ни звука.
Парень, увидев лицо мужчины, отпрянул. Его черты вытянулись в изумленной гримасе, глаза расширились.
– Это вы? Но…
Ларин, наконец, понял, кто перед ним стоит, а когда понял, инстинктивно попятился, раскидывая руки в стороны и пытаясь встать на ноги. Ступни скользили по мокрой плитке и со стороны он походил на каракатицу, от страха беспорядочно перебирающую обессиленными щупальцами.
– Я вас сразу не узнал. Богатым будете, – сказал Скоков, вытирая лоб. Денис выглядел сильно смущенным, будто стал свидетелем грязного и постыдного, чего увидеть никак не ожидал, а потому позабыл о своей обычной фамильярности. Он никогда не называл Ларина на «вы». Даже во сне, где Ларин иногда являлся в образе местного бомжа, трясущегося у пивбара.
Ларин застыл, сидя на холодном мраморном полу. Что он мог сказать Скокову? Пожаловаться? Тот стал свидетелем его слабости в самом мерзком проявлении, когда он дал волю эмоциям и, по сути, признал поражение, эта поза, безвольная попытка встать с грязного пола как нельзя лучше говорили обо всем, что произошло.
– Чувак, кажется, я знаю того парня, – сказал Скоков. – Мы вместе таримся травой у Архивариуса. Если хочешь, можно попробовать его догнать, небольшой шанс, что он не успеет выбросить твое барахло в ближайшую помойку, еще существует.
– Знаешь? – чуть слышно проговорил Ларин. Едва уловимый проблеск надежды, больше похожий на тлеющую лучину, промелькнул у него в голове. Может быть… еще не все потеряно? Может быть… Но… как? Почему Скоков?
Денис протянул руку учителю, тот, на мгновение задумавшись, принял помощь, поднимаясь и отряхиваясь. Один бомж нашел другого, – мыслила проходящая мимо толпа коллективным разумом.
Ни одна скотина не помогла, – подумал Ларин. Кроме парня, которого я считал худшим в классе. Нет, худшим в школе. Да что там в школе, целой Москве. Он же не видел, что именно я тут сижу. Он подошел к незнакомому человеку, и если не предложил помощь напрямую, хотя бы поинтересовался, что случилось.
Дмитрий взглянул на ученика, словно видел того впервые.
– Что, Ларин? – отозвался тот. К нему быстро вернулась его обычная манера общения, но теперь Ларина было не обмануть. – Нужна тебе сумка или черт с ней? Наверняка Поляк несется на скупку, времени в обрез. Ценное было что или наши тетрадки? Вот я буду рад, если это именно они!
– Нет, – сказал Ларин. – Не тетрадки.
– Ларин, быстрей соображай!
Внизу прогромыхал состав метро, бодрым голосом диктор объявил о мерах по борьбе с террористами.
– Его по камерам можно отследить, – сказал Ларин.
– Фигня, – отмахнулся Скоков. Он заметил, как Ларин завертел шеей на словах диктора про камеры видеонаблюдения (ни одно преступное посягательство не скроется от бдительного ока правоохранителей). – Он не дурак, выбежит с той стороны. А лицо прикроет твоей сумкой. Не первый раз.
– Ты что с ним, заодно?
– Нет, просто чувак треплется много, особенно накуренный. Еще на героине сидит, слишком худой. Так что у тебя там лежало, в сумке, ты кричал как резаный? Человек, который несет бананы или грязные трусы, так кричать не будет.
Ларин решил, что отпираться бессмысленно. Время стремительно уходило: внизу прогремел еще один поезд, плотность толпы выросла.
– Деньги. Жена рожает, я продал машину, чтобы купить ребенку кроватку…
Скоков его не дослушал. Его лицо побледнело.
– Вот мудак, – выплюнул он жвачку себе под ноги. – Поляк этот, не ты, конечно. Крыса вонючая. Идем, быстрее! – Он взял Ларина за локоть, они пошли к лестнице вниз, увеличивая скорость. Скоков перешел на бег. – Не отставай, – крикнул он не оборачиваясь. – Если ты нес деньги, а он уже у Архивариуса, нужно успеть, пока все не слил. Если успеет потратить, вернуть уже не получится.
– Это почему? – задыхаясь, крикнул Ларин.
Они пробежали по темному подземному переходу, все стены и свободные места которого занимали продавцы сомнительного товара – от медалей и орденов до дипломов ведущих вузов. Здесь же можно было купить паспорта, любые справки, водительские права, в темных углах шелестели цветастыми юбками дородные цыганки, нашептывая жертвам заготовленный мотив волнительного будущего.
Калейдоскоп подземной жизни пролетел мимо Ларина стремительной лентой, он давно не спускался в метро, все здесь казалось враждебным и чужим, отталкивающим, инородным.
Он нащупал мобильник в кармане куртки, тот молчал. Выхватив его на бегу, включил экран: сообщений от Светы не приходило. С одной стороны, это хорошо, с другой…
– Прямо, – скомандовал Скоков. – И в тот двор, за канавой, через лесок за оградой будет заброшенная электрическая подстанция. Он обычно туда бежит…
– Так ты знал!
– Один раз он уговорил меня поучаствовать, и я по приколу попробовал. Сказал, добычу разделим.
– И что, разделили?
– Нашли пенсионное удостоверение, кошелек со ста рублями и свидетельство о смерти парня. Наверное, сын пенсионерки, у которой он выхватил сумку. Больше я не пытался повторить.