Из двух зол

— Мммм, — промычал Жэдивер. Попытка поднять руку не удалась — он не смог ею и пошевельнуть.

— Что случилось?

— С вами произошел несчастный случай. Припоминаете?

Нет, он не помнил.

— Спите — поговорим позже…

Он ощутил, как что-то острое вошло в тело. На мгновение свет, слабо пробивающийся сквозь опущенные веки, вдруг усилился и внешний мир, о котором он сейчас не смог бы сказать ничего определенного, возник в его воображении во всем своем ослепительном великолепии.

Сколько прошло времени, пока Жэдивер окончательно проснулся, он не знал: возможно — несколько дней, возможно — считанные минуты.

В комнате стоял госпитальный запах. Жэдивер попытался приподняться и сесть, но это оказалось свыше сил. Он долго лежал неподвижно и смотрел в зарешеченное окно; кто-то вошел.

— Будет жить, — сказал тот же знакомый женский голос.

— Вы думаете?

Он не мог повернуться, но знакомый запах доносился из-за спины, и ему страшно захотелось увидеть, от кого он исходит. Благоухание, казалось, пропитывало женщину насквозь. Благоухающий лед — вот с чем можно было ее сравнить.

Она присела, и он смог, наконец, увидеть волосы — темно-медные и платье — темно-зеленое. Нет, нет, она не походила на робота и потому не могла быть ни дежурной сестрой, ни дежурным сторожем. Логично было считать ее доктором — полицейский врач, как это ему раньше в голову не пришло…

Тадеус Жэдивер вздохнул.

— Я еще пригоден на что-нибудь?

— Сейчас — нет… Возможно, в будущем вы сможете приносить пользу, но это уж не мое дело, — прозвучал ровный голос.

Жэдивер попытался улыбнуться и поднять странно забинтованную руку.

— Спасибо.

— Я буду ухаживать за вами, но лишь половину положенного времени. А вообще-то уход за больными — дело «комбо».

— Что значит «комбо»?

— То, что слышали… Комбинированный человекоподобный врач-робот. Все госпитали пользуются ими. Робот более аккуратен и чуток, и ему не хватает лишь умения выносить окончательное суждение о больном. В сложных случаях мы работаем вместе.

Он все еще не мог вспомнить, что же с ним произошло.

— Я был в тяжелом состоянии?

Твердый рот, кости скул разбросаны слишком широко. И все же общее впечатление приятное — и было бы еще приятней, чувствуй он в ней чуточку больше теплоты.

— Будь вы наблюдательней, вы бы уже заметили, что каждый дюйм вашей кожи заменен синтетической тканью.

Склонившись, она взяла его кисть, упакованную в светлый губчатый кокон; опытным движением высвободила из корки кончики пальцев.

Жэдивер посмотрел и отвернулся.

— Целлофан, — сказал он.

— Не горюйте, ваша кожа заменена искусственной, но через некоторое время она станет совершенно нормальной.

— Рад слышать, — отозвался Жэдивер. — То, что случилось, выглядит весьма занимательно, но мне что-то не очень хочется выступать в роли анатомической модели…

Поднявшись со стула, она ухитрилась продемонстрировать значительный интерес к происходящему.

— Потребовалось ошелушить сгоревшую часть, а когда вы оказались совершенно ободраны, мы обернули вас в синтетическую кожу. Затем надели и сбрызнули бандаж. Новые формы тела с синтетической добавкой подобны типографским матрицам. Постепенно все вернется к нормальному виду. Ваша новая кожа даже станет более устойчивой против воздействия химических реактивов и болезнетворных микробов.

— Ну, что ж, — заметил Жэдивер. — Теперь я стал чем-то вроде «супермена».

В первый раз она улыбнулась.

— Вещество, из которого сделана кожа, еще ново для нас, чтобы точно сказать, как оно станет реагировать на разные случаи жизни.

Она направилась к двери.

— Через несколько дней я сниму с вас бандаж и отпущу домой. Надеюсь, вы знаете, где меня найти, если вам что-либо потребуется.

После ее ухода Жэдивер стал думать. Он не спрашивал, что с ним произошло: поэтому она решила, что он вспомнил. И он должен вспомнить, должен.

С него сняли обгоревшую кожу и заменили новой синтетической тканью. Почему? Начнем отсюда, и пусть, восстанавливая прошлое, поработает память.

С трудом пошевелившись, он наконец вспомнил самое последнее: свою квартиру. Разъяснило это немногое, ведь он часто там бывал… Встряхнув головой, Жэдивер вновь задумался. Итак — он находился в квартире, собираясь уходить. Перед выходом он обычно принимал автомат-ванну. Так произошло и в тот раз. Картина вырисовывалась все отчетливее.

…Едва он дотронулся до двери, та сразу же широко распахнулась.

— Бритье, массаж, ванна, — приказал он.

Автомат выбросил из стены рычаги, чтобы принять его в свои объятия, но Жэдивер почему-то инстинктивно отпрянул. Автомат все же схватил его, не так удобно, как обычно, но крепко. Он извивался словно червяк, но еще до того мгновения, когда хватка стала чересчур плотной, — ослаб.

Автомат-ванна фамильярно прогрохотала, и из-под пола вверх брызнула струя воды. Она была словно лед, и Жэдивер задрожал от холода.

— Ты ослышался, — сказал он твердо, — я просил ванну в конце.

Автомат не обратил на его слова никакого внимания. Вслед за нижней ударили верхние и боковые струи. Сила их была во много раз большей, чем заданная. Дышать становилось все труднее. Вода быстро становилась горячей, секундой позже из брандспойтов ударил пар.

Жэдивер закричал и попытался освободиться. Автомат-ванна не поддавалась. Наоборот, она еще сильнее охватила его своими жесткими негнущимися руками. Здесь и там кожа стала отделяться от мяса. Рычаги автомата продолжали его разминать. Вот они добрались до лица. Этот момент Жэдивер помнил очень ясно — затем потерял сознание.

Он лежал в госпитальной кровати, обливаясь холодным потом.

Нет, то был не просто несчастный случай — именно это его и волновало; особенно — форма, в которой все произошло. Он хорошо знал механизмы роботов и принципы, которыми пользовались при их конструировании. Автомат-ванна считалась одним из лучших образцов несложного и безопасного управления.

Кто-то перестроил ванну с целью ПОПЫТАТЬСЯ ЕГО УБИТЬ.

Он наблюдал за Вени-сити. Вернее сказать, сторожил Вени-сити, столицу Венеры. Обозреваемая из его квартиры местность походила на лунный кратер. В центре расположилась гигантская бетонная площадка ракетодрома. К границам размеры зданий постепенно увеличивались; на одной трети расстояния от центра они достигали максимальной высоты; затем уменьшались до одно-двухэтажных строений, небольшими пятнышками прячущихся в леске, примыкающем к ракетодрому.

Пять миллионов жителей, а в ближайшие десять лет их количество, несомненно, увеличится до семи миллионов! Довольно большая столица, даже для Земли. Но зачем Венеру сравнивать с родной планетой? Венера заселялась иначе. Вновь прибывающие сюда сразу начинали жить в городах и только позднее осмеливались двигаться в дикие пустыни. Большая часть Венеры была уже цивилизована и выглядела вполне современно, но ее не стоило называть копией Земли.

За спиной замерцал экран.

— Тадеус Жэдивер, инженер-консультант?

Он обернулся.

— Совершенно верно. Чем могу быть полезен?

Человек на экране медленно закрыл глаз и вновь открыл его.

— Викон Бёрлингэм… Я произвожу некоторые эксперименты, и как раз наступил момент, когда мне понадобилась техническая консультация.

— Сумею ли я вам помочь?… До сегодняшнего утра я находился в госпитале… Думаю, что еще нуждаюсь в проверке.

— Я интересовался вами во время вашего отсутствия: думаю, что работа не окажется трудной. Надеюсь, вы найдете возможность приехать, и мы все обсудим.

— Что же, постараюсь вам помочь.

— Ну и прекрасно.

Викон Бёрлингэм дал ему адрес и исчез с экрана.

Жэдивер медленно оделся. Он был еще слаб, но сверх ожидания чувствовал себя лучше. Перед уходом Жэдивер проверил почту. Несколько вызовов на прошлой неделе, ничего особенного: повседневная мелочь, рутина; он дал роботу обычные инструкции.