Страница 40 из 40
А Маркусу не спалось, хоть он и устал. Он хотел услышать, как объявляют маршрут. Ведь поправку уже должны внести! Взревели ракетные двигатели. Уилбур, вздрогнув, проснулся и свесил ноги с амортизационной койки.
— Ты думаешь, сейчас объявят? — спросил он.
— Должны, — ответил Маркус.
Рев двигателей усилился, каюта задрожала. Объявят ли когда-нибудь маршрут? Щелкнул микрофон.
— Бессемер, Золотой Песок, — заговорил динамик.
— Ложись на койку, — приказал Маркус и лег сам.
— Корни, Кассальмонт, — гудел динамик.
И тут все заглушил рев двигателей. Маркуса вдавило в упругую койку. Диктор надрывался, но слов невозможно было разобрать — так шумела в ушах кровь. Маркус провалился в серое забвение перегрузки. Когда он очнулся, вокруг сверкали звезды, а непосильная тяжесть исчезла. Маркус сел.
— Не услышали, — заметил Уилбур, опуская ноги на пол.
— Да, но объявят еще раз.
— Все равно жаль, — сказал Уилбур.
Маркус тоже забеспокоился.
— Самое разумное — справиться, — решил он.
Они вышли в коридор. Ракетные двигатели безмолвствовали: теперь работали межзвездные. Солнечная система осталась позади, слилась с другими светилами.
Звездолетчик был занят; он кивнул, приглашая их подождать, пока он не задаст курс автонавигатору. Немного погодя он обернулся.
— Чем могу служить? — спросил он.
— Мы не слышали маршрута, — сказал Маркус. — Ракеты все заглушили.
Звездолетчик виновато улыбнулся.
— В последнюю минуту пришлось вносить исправления в карты; знаете ведь, как это бывает. Мы ждали, пока на борт доставят список изменений.
— Понимаю. — Маркус немного приободрялся. — Скажите, пожалуйста, среди исправлений была — Режихау?
Звездолетчик достал список, пробежал его глазами, потом внимательно перечитал.
— Здесь Режихау нет, — сказал он.
Тотчас к Маркусу вернулось угнетенное состояние духа.
— Нет Режихау? — растерянно повторил он.
— Нет, но я сейчас проверю. — Звездолетчик склонился над списком. Постойте. Вот это, наверное. Взгляните-ка.
Маркус посмотрел. Палец пилота остановился возле жирных черных букв:
УНЫЛАЯ ХАРЯ (бывш. Режихау; название изменено во избежание путаницы с фамилией просителя).
— Благодарю, — слабым голосом произнес Маркус. — Это я и хотел узнать.
В молчании они вернулись в каюту. Маркус закрыл глаза, но все равно продолжал видеть новое имя планеты. Не так легко от него избавиться.
— Раньше было красивее, — сказал Уилбур. — Как по-твоему, что там случилось?
— Не знаю, — ответил Маркус.
Но он знал. Четырнадцать раз (или одиннадцать?) употребил он одно и то же слово. Он старался захлестнуть главного робота эмоцией, и это ему удалось. В мозгу робота он запечатлел главным образом слово «уныние».
— Что теперь делать? — спросил Уилбур. — Может быть, вернемся?
— Нет, — отказался Маркус. — Оставим как есть. Вот вырастешь, займешь мое место, тогда и попробуй, если тебе захочется.
Женщины на планете будут, невзирая на название. Хлоя поймет, что случилось; так или иначе он обещал писать. Она не пожалеет, что приехала. А будут женщины — будут и мужчины, как-нибудь проживем.
Надо еще учесть фактор неопределенности. Маркус думал, что хуже старого названия ничего и быть не может… сейчас он так больше не думает. Он содрогнулся при мысли о том, каким может оказаться следующее название.
— А теперь ничего? — с тревогой спросил Уилбур.
— Конечно, ничего. — Маркус смирился со своим жребием. — Мы едем домой, на Унылую Харю.