Попытка Реквиема

Что побуждает «ветерана» Чеченской войны, воспитанника разведроты, имеющего правительственные награды нанести жертве тридцать семь ударов ножом, восемнадцать из которых смертельны. Загорелый десантник с каким-то заторможенным удивлением, явно не понимая происходящего, сопел над авторучкой, царапая на бумаге явку с повинной18…

Что руководит Матерью, холеной крашеной блондинкой, которая ежедневно выгоняет несовершеннолетнего сына и очередного сожителя на «заработки» … Случайно замеченная в квартире бейсбольная бита с капельками крови привела к кропотливому обыску. Кладовая со знанием дела, до отказа забита краденым барахлом, тщательно упакованным в мешки. Сегодня, она совершенно независимо проходит мимо, держа за руку трехлетнего внука, симпатичного карапуза. Мы вежливо раскланиваемся…

– Да, участвовала во всех преступлениях. Стреляла во всех. – Совершенно невозмутимо твердит в объектив видеокамеры, высохшая, сорокапятилетняя женщина, автор и исполнитель многочисленных убийств.

– Это что, такой своеобразный заработок на жизнь? – искренне любопытствует журналист «Комсомольской правды»19 – Почему вы людей-то убивали?

– И заработок на жизнь, и… ненависть к сотрудникам полиции…

– Вы не жалеете о содеянном?

– Нет – с сарказмом отвечает ставропольская «амазонка» – Жалею, что мало убивала20….

Ненависть заразна. Как шизофрения. Истоки этой ненависти очевидны, более того, они закономерны.

«Изучение подобных личностей показывает, что они принадлежат не только к нашему миру, но и тому, который находится за его гранью, небытию, куда они с легкостью отправляют других людей. Психологически они существуют как бы в двух мирах. В их лице мы сталкиваемся с какой-то сверхчеловеческой, трансцендентной реальностью»21.

Любители сталкинга. Джон Хейг в Великобритании, Марсель Петю во Франции, Альберт Фиш, Джеффри Дамер, Джон Вейн Гаги, Тед Банди (последний уникален еще и тем, что совершил два успешных побега), Эдвард Гейн и даже Эдмунд Эмиль Кемпер III в Соединенных Штатах Америки… Эти имена «занимательных» личностей нам практически ничего не говорят. Нам гораздо «ближе и родней» – Владимир Муханкин, Олег Кузнецов, Сергей Леховский, Цуман, «Битцевский маньяк» Пичушкин, Александр Спесивцев, Олег Рыльков, Помазун, Сергей Ткач, Сергей Головкин, он же «Удав», он же «Фишер» и еще, и еще десятки безликих теней с бесконечно кровоточащим следом за спиной. Остается лишь горькая ирония оттого, что мы не одиноки…

«От начала цивилизации каждый раз, когда совершались ужасные преступления, люди, задавались важным и жгучим вопросом: кто на такое способен?»22,23

Где-то совсем рядом, по соседству с нами, невзирая на такую «условность» как колючая проволока по ту и другую сторону, раскинулась странная цивилизация, таящая в себе вечно скрытую угрозу. Имя этой цивилизации – Криминал. Согласно исторической аксиоме любой цивилизации свойственно оставлять следы, и следы эти годами цементируются в нашем сознании, раскалывая общество на два враждующих лагеря. Туберкулез и педерастия, «общак» и «понятия», иерархия по «мастям», руководство к действию: «Не верь, не бойся, не проси», вычурный сленг, вечно актуальный, саднящий душу шансон24, ореол воровской романтики, стойкий нигилизм по отношению к любому правопорядку – все это рядом с нами в огромном государстве, претендующем на звание цивилизованного. Если верить криминологам мы смотримся в нами же созданное кривое зеркало. Хрестоматийный порочный круг. Есть ли хоть какая-нибудь панацея для обремененного безумием социума?25

«Начать хотя бы с того, что у нас нет четкого представления, что же в действительности означает термин «преступность» … Мы часто проявляем излишнюю поспешность, принимая на веру довольно примитивные заявления, касающиеся причин преступности. В частности многие склонны видеть причину только в так называемых «пороках» индивида, совершающего преступление, а не в условиях, существующих в нашем обществе».26

«Черты характера свойственные мне, – открытость, искренность необъятная, доброта. А замкнутость, отчуждение – напускное, под влиянием окружающей неблагоприятной среды»27. Кто бы из нас не подписался под этими словами? Ведь как часто Мы, такие добрые и отзывчивые не находим душевного отклика. Вот только фраза эта принадлежит Андрею Романовичу Чикатило.

Свидетельствует, Оксана Карпачева, 38 лет, ранее неоднократно судимая:

– Я почти год провела в следственной «хате» с убийцами. Одна из всех кто шел по воровской статье.

– Детоубийцы?

– Не только. Разные были. То мужа своего, то сожителя… Все время на «измене», похудела килограмм до сорока. Чего ждать абсолютно не знаешь, откуда тебе «прилетит» … Вроде человек как человек, нормально общаешься, сплетничаешь по-женски, и вдруг… такая жесть. Агрессия, истерика, вплоть до поножовщины28, а что еще хуже так это глаза у них…

– А что с глазами?

– Не знаю… – она замолкает, пытаясь собраться с мыслями – Не могу объяснить. Тяжелые глаза. Нехорошие. Неповоротливые…

Согласно пытливой статистике в Советском Союзе только в 1990 году было осуждено 809.120 человек, из них: женщин – 71.459, несовершеннолетних – 111.655, рецидивистов – 291.119 человек. За год только за изнасилование было осуждено 14.164 человека. К высшей мере наказания приговорено 447 человек, в том числе в РСФСР – 223 человек.

В уголовном законодательстве РСФСР содержалось более 30 составов преступлений, за совершение которых предусматривалось применение смертной казни. В частности, она применялась за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, бандитизм, посягательство на жизнь работника милиции, изнасилование при особых отягчающих обстоятельствах и ряд других.29

«Уголовная жизнь и лагерные будни в общественном сознании до недавнего времени были пронизаны романтизмам и сентиментальностью. Это заметно по блатным песням, литературе, татуировкам. Ни в одной стране мира профессиональные уголовники не были настолько привлекательны для общества как в СССР»30.

В те же 90 годы, в эпоху так называемой «Криминальной революции» вездесущая пресса, обрушила на неподготовленного читателя лавину «лагерной» литературы. Девятый вал запретной тематики хлынул во все маститые (и не очень) издания… Официальные журналы: «Новый мир», «Огонек», «Звезда», «Юность», «Смена» и прочие, и прочие словно соревнуясь, выбрасывали на прилавки работы авторов ставшие ныне классическими. Сергей Снегов, Варлам Шаламов, Георгий Жжёнов, Лидия Чуковская, Роберт Штильмарк, Анатолий Марченко, Юрий Вейнерт, Юрий Домбровский, Яков Харон, Клингер, Николай Заболоцкий, Лев Разгон, диссидент и потрясающая поэтесса Ирина Ратушинская, Вячеслав Майер, Сергей Довлатов, Валерий Абрамкин, Юрий Чижов (Перечень огромен!). Звучные названия: «Язык, который ненавидит», «Колымские рассказы», «Записки сбежавшего», «Очерки преступного мира», «От «Глухаря» до «Жар-птицы», «Мои показания», «История моего заключения», «Серый – цвет надежды», «Зона», «Чешежопица», «Плен в своем Отечестве», «Как выжить в советской тюрьме» будоражили воображение обывателя. Однако при внимательном изучении действительно значимых трудов XX века проявляется незначительная погрешность, как правило, все они художественного плана, что, как известно, предполагает определенную долю эмоций. Например, получивший мировое признание, тяжеловесный и не бесспорный «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына был создан, прежде всего, как опыт художественного исследования.31 В воспоминания выживших узников уголовный мир прописан мрачными красками, что вполне объяснимо, рецидивисты в первую очередь рассматривали «политических» как законную жертву, и без особой необходимости к себе не подпускали. Иными словами явление было масштабно обозначено32…

Довольно весомо отозвалось в литературе и «постсоветское» время, явив читателю, несомненно, ярких и талантливых писателей – Вячеслав Разинкин, Иван Костров, Сергей Дышев, Алексей Максимов, Б. Яковлев, А. Бурцов, Александр Сидоров, Фима Жиганец, Максим Плохой, адвокат Валерий Карышев (Перечень не менее, огромен!). С учетом перемен уровень литературы, требовал детального анализа, может быть потому, в большинстве случаев внимание авторов было больше приковано к «прославленным» личностям (смотрящие зон, держатели общака, лидеры ОПГ, киллеры) с обязательным разъяснением колоритного арго («лантух»33, «намордник»34, «положенцы», «цветные» и т.д.). Общее мнение для всех вышеперечисленных авторов можно суммировать в один тезис – «Тюрьма отвратительна. За редким исключением Тюрьма не исправляет, но альтернативы этому учреждению пока не предвидится».