Печать позора

-Почему ты не сказал мне сразу?! Почему сейчас?!

-Я и сейчас говорю только потому, что пьян, - он икнул, наливая себе еще выпивки.

Мне вдруг стало жутко противно. В данный момент я ненавидела отца. Это все из-за него! Надо мной издевались только по одной причине – потому что мой отец возомнил себя Господом Богом, который карает неверных. И Ник. Мое сердце сжалось в груди.

Просто холодный расчет. Он сделал это, чтобы насолить моему отцу. Но страдала ведь я! Не мой отец подвергался унижению, а я! И никому, черт возьми, нет до этого никакого дела!

Я сжала кулаки. По щекам опять потекли слезы. В горле образовался ком размером с Юпитер.

-Но современные детишки-монстры гораздо более жестокие, нежели были мы. Ну, поставил я эту печать, ну посмеялись мы над этой шалавой. И все, забыли. Годами над ней уж точно никто не издевался. И уж точно никто её не бил.

Не били? Не издевались?

-А Николас – молодец, - отец ударил кулаком по столу. – Даже после всего сделанного, смог снова залезть тебе в трусы.

Я похолодело. Папа хочет сказать, что то, что происходит сейчас, тоже является частью мести? Я не верю! Нет! Этого не может быть! Ник…он… да, он не говорил, что любит или что-то подобное, но зачем ему снова меня соблазнять? Это же бред!

-Может, он и не ошибся, поставив тогда эту печать? Сделал на будущее…

-Я ненавижу тебя! – крикнула я, не дав ему договорить, затем выбежала из кабинета и из дома.

Я набрала смс Нику, что надо встретиться. Срочно!

Ждать, пока он приедет, я не собиралась, поэтому села в дедушкину машину и поехала к дому Свенов. Когда я подъехала, Ник ка раз вышел из дома. Он радостно улыбался мне. Один миг. Улыбка сошла на нет. Я просто пылала яростью. Она сочилась из всех пор. Мои щеки порозовели, мозг кипел. А сердце стучало так быстро, что вот-вот разорвет меня изнутри.

-Что случилось?

-Месть?! – заорала я так, что у самой зазвенело в ушах. – Черт возьми, ты сделал это из-за мести моему отцу?!

-Жаки, - он сделал шаг ко мне, но я выставила руку вперед, ясно давая понять, что не желаю его приближения.

Николас итак был слишком близко. Всего в двух метрах.

-Нет! Не подходи ко мне! Никогда больше не приближайся ко мне!

-Жаки, что ты говоришь? – голос Ника дрожал также, как и мой. Только вот мой от злости, а его от паники.

-Скажи мне только одно, с твоей мамой тоже так поступали: отрезали волосы, издевались, били, пытались изнасиловать?

Я загибала пальцы, перечисляя и попутно вспоминая весь ужас, что вылился на меня.

-Она тоже лежала в дурдоме после провальной попытки самоубийства?! Скажи!

-Жаки, я не…

Он все-таки сделал шаг. Я шагнула назад.

-Хватит повторять мое имя. Если с твоей мамой и, правда, так поступали, то ты знал, как ей больно. Почему ты подверг тем же страданиям беззащитную девушку, которая даже не знала ни о чем? Так ты решил достать моего отца?

Я истерически засмеялась. Слезы текли струйками. Я даже не чувствовала, что они стекали, пока не дотронулась до лица.

-Ты промазал! Моему отцу насрать на меня и мои страдания! Это я, а не он, испытала весь этот ужас! Я!

-Я не думал… Все вышло из-под контроля…

-Ах, вон оно что! Ну, тогда мне намного легче!

-Жаки, ты должна успокоиться, - Ник быстро преодолел разделяющее нас расстояние. – Мы должны спокойно все обсудить.

Он схватил меня за плечи, удерживая.

-То, что сейчас происходит между нами – тоже ради мести? – прошептала я.

Мой голос охрип. Горло драло. Еще бы. Я так кричала. Наверно, весь город слышал.

-Нет, - Ник приблизил ко мне свое лицо, - все, что сейчас между нами – это по-настоящему. Жаки, посмотри на меня.

Я подняла подбородок вверх, заглянула ему в глаза. Но не видела ничего. Может, это из-за того, что мои эмоции выплескивались через край.

-Я люблю тебя, мой синеглазый ангел, - проговорил он на одном дыханье. – Да, два года назад была месть. Но сейчас я люблю тебя и хочу быть с тобой.

«Я. Люблю. Тебя».

«Месть».

Эти две противоположности эхом разносилось у меня в голове.

Я помотала головой. Во что верить? То, что сказал папа? Или Николас?

-Я не знаю, могу ли верить тебе, - прошептала я.

Я скинула с себя его руки. Его прикосновения только отвлекают.

-Если сейчас не месть, то почему ты сам не рассказал мне? Почему молчал? Если бы сам признался, все было бы иначе. Я не… мне больно, и я не могу сейчас верить тебе. Мне надо подумать…

Я сказала это и бросилась к машине.

-Жаклин! – Николас попытался меня остановить. – Жаки, стой!

Но я была шустрее. Я завела мотор, попутно доставая телефон. Я набрала номер, точно зная лишь одно. То, что я собиралась сделать – единственно правильное решение. Этот город, школа, семья – мое проклятие. И я собиралась снять его с себя.

-Яна, - выдохнула я, когда услышала ее «алё», - я еду с тобой!

Глава 24. Николас

Она уехала. Не дала мне объяснить все. Рассказать раньше? Как можно сказать человеку, который итак по твоей вине столько пережил, что её отец тот еще выродок. Почему он сообщил об этом только сейчас? Два года молчал и на тебе, выдал.

Я сжал кулаки. Появилась острое желание ударить по чему-нибудь или по кому-нибудь. Можно и по роже её папаши. Я даже боюсь представить, какой реакции ждать от Жаки. Черт, я признался ей в любви, а она ответила, что не верит. А можно ли её в этом обвинить? Конечно, теперь уверен, что я не заслуживаю и капли доверия.

-Пиздец, - выдохнул я, пиная камушек, что лежал на дорожке.

Как сейчас снова вернуть её доверие? Возможно ли это? Нахера я вообще это сделал?! Чертов мститель!

С самого детства я наблюдал, как моя мама напивается до беспамятства, как она блюет после, и как повторяет это все изо дня в день. У меня всегда возникал вопрос «почему она это делает?». Что её не устраивает в нашей жизни. Мы богаты, у неё есть муж и сын. Она может заниматься всем, чем захочет, так, почему же беспробудно бухает?

Чуть больше двух лет назад она, напившись и поскандалив с отцом (они все время ссорились и дрались во время её запоев), села за руль. Она орала что-то типа того, что её никто не любит и не понимает. Я точно не помню. Спустя час отцу позвонили из полиции. Моя мама-алкоголик сбила ребенка на большой скорости.

-Опять надо разгрести дерьмо за твоей мамашей.

Ребенок выжил чудом. НО! Он навсегда останется инвалидом. Я очень надеялся, что вот сейчас она бросит пить, задумается, поймет, что это убивает не только её, но и грозит окружающим. Отец пожизненно будет должен содержать того малыша. Тогда ему было всего десять лет. Он переходил дорогу. Мама не стала тормозить на красный. Вместо тюрьмы она отправилась в реабилитационный центр.

Отец итак все время проводил в Майами. Я знал, что у него целая толпа любовниц. Мамаша все время орала об этом. Я бы тоже, наверно, завел себе любовницу, от которой, по крайней мере, не воняло спиртом, как из больницы. После этого того случая, он вообще перестал приезжать.

За день до того, как я поставил это проклятую печать, маму выписали из лечебницы. И она напилась. Я спустился вниз, посмотреть, жива ли она. Мама сидела в луже из собственной блевотины. Она то ли плакала, то ли скулила, то ли смеялась. Я не смог разобрать.

-О, вот и мой сын, - она посмотрела на меня. – Такой красивый вырос. Что, девки, небось, прям стелются пред тобой, раздвигая ноги?

-Ты пьяна, давай я помогу тебе лечь в постель?

Она засмеялась.

-Тебя же только выписали. Почему ты опять напилась? - я подошел к ней.

В нос ударил запах рготины, я готов был сам блевануть от этой вони.

-Ты тоже думаешь, что самый умный. Думаешь, что все знаешь? Да, они говорили, что у меня может быть счастливая жизнь, если я прекращу пить. Но! Я итак счастлива!

Она снова присосалась к бутылке.

-Хочешь, я расскажу тебе, почему я пью?