Страница 5 из 20
Кто может устоять пред натиском Владыки Мрака, когда его самые страшные противники давным-давно пали, а противостоят ему сейчас лишь какие-то смертные колдуны?
Однако быкоглавцы не дрогнули и не побежали; что держало их в строю, страх ли, что-то иное? Не заколебались и коротышки-чародеи, в поте лица отбивавшие нацеленные в них чары. Не осталась стоять на месте тяжёлая рыцарская конница, зелёные знамёна затрепетали, разворачиваясь над двинувшимися шеренгами, закованными в изукрашенную рунами сталь.
Летучий зверь Ракота заложил крутую петлю, понёсся над самыми головами Тёмного Воинства. Чёрный меч описал дугу, повинуясь воле хозяина, мгновенно удлинился, вытянулся, острие коснулось «земли», то есть плоти Межреальности, там, где она уже начинала меняться, становясь Обетованным.
Высоко-высоко над головами воинства взмыли фонтаны тёмного огня. Волны его покатились во все стороны, окатывая солдат Ракота и соскальзывая с доспехов тяжёлыми маслянистыми каплями; быкоглавцы встретили губительный вал с мрачным упрямством; малышки-маги попытались что-то сделать, Ракот ощущал судорожные содрогания чужой волшбы, которую его пламенный вал опрокидывал и размётывал играючи.
Закричали те, до кого уже дотянулись языки чёрного огня – слизывая плоть с костей, а миг спустя, с малой задержкой – сжигая в невесомый прах и сами кости. Жуткую секунду оголившиеся скелеты стояли, замерев, сжимая бесполезное оружие, прежде чем развеяться, разлететься легчайшим пеплом.
В брешь врывалась тёмная пехота, сдвинув щиты, сколоченные из множества костей каждый; били иззубренными наконечниками чёрного обсидиана копейщики, тянули щупальца дошагавшие четвероногие чудища, чьи спины, покрытые кольчатыми попонами, вздымались, словно холмы, над морем сражающихся.
Падали коротышки-маги – коричневые плащи плохо защищали от вражьей стали, или кости, или камня, или – тем более – самих Мрака и Тьмы, принявших форму оружия. Распадались сети защитных заклятий, меч и пика, стрела и секира находили дорожку, быкоглавцы погибали десятками и сотнями.
Ракот нёсся, острие его меча рассекало сгустившуюся «землю» Межреальности, оставляя за собой кровавую рану, источавшую тёмный огонь. Он видел, как рухнул строй его противников, как тёмные клинья Мрака режут подавшуюся назад массу врагов; губы растянула хищная усмешка: так было в те славные времена, когда он был тем, кем и должен быть, – Ракотом Восставшим, Истинным Магом, не боящимся ничего, никакой участи, никакого исхода, а не тем осторожным, постоянно бьющим себя по рукам Законом Равновесия Новым Богом!..
Полноте, да какой смысл в этакой божественности, когда ты ничего не можешь?!
Он стремительно приближался к тому месту, где рыцари под зелёными знамёнами устремились наперерез его собственным всадникам.
С обеих сторон летели стрелы, над роскошными плюмажами рыцарей взвились огнешары, обманчиво-яркие и праздничные, словно ярмарочные фейерверки. Ракот ощущал, словно боль в собственном плече, словно булавочные уколы, – многочисленные талисманы, амулеты и обереги, разного рода магическую защиту, помогавшую рыцарям сейчас удержаться под самым настоящим ливнем тёмных заклятий; вот под копытами боевых коней всклубился плотный серый туман, замелькали в нём извивающиеся, мокро-блестящие тела, твари с погостов попытались вцепиться острейшими зубами в конские бабки – но лишь опрокидывались с короткими предсмертными взвизгами; а кавалерия промчалась давя упавших и втаптывая во прах тяжёлыми копытами.
В следующий миг две лавины столкнулись, копья врезались в щиты, взмыли и рухнули мечи с секирами, ударили булавы и шестопёры. Засверкало и заискрилось на рыцарской броне, магия сражалась, до последнего защищая своих хозяев. Костяные скакуны воинов Ракота вставали на дыбы, норовя ударить шипастыми боевыми подковами, какие никогда не наденешь обычному коню; длинные пики ломались о подставленные рыцарские щиты, чёрная сталь разлеталась брызгами, ломались и дробились кости, тёмные шлемы и кирасы не выдерживали, и рыцарские булавы вдребезги разносили черепа своих врагов.
Клин вражьей конницы смял, разбросал и разметал чёрных всадников Ракота, подобно стенобитному тарану проломил их шеренги, оказавшись сразу же перед второй линией, где сгрудились всяческие страшилища, о двух, четырёх, шести и более ногах с лапами.
Великаны с бивнями и пучками щупалец вокруг зубастых пастей, с горящими красным буркалами двинулись было на выручку, однако самую малость опоздали. Скакавший во главе клина рыцарь, уже раненый, падающий на шею коня, вдруг сорвал шлем одним движением, выкрикнул что-то вроде: «Свет победит!» – и голова его тотчас разлетелась в кровавую кашу; Ракот ощутил мгновенный болезненный спазм, раненый привёл в действие какой-то простой, но мощный талисман, в один миг отнявший у него жизнь. Обезглавленное тело, однако, удержалось в седле, из развороченной шеи фонтанами била кровь, тотчас вспыхивая на воздухе; огонь, яркий и живой, мгновенно охватил и мёртвого рыцаря, и его отчаянно заржавшего коня.
Так, живой кометой, они и врезались в ряды тёмного воинства.
Ракот не успел – огненная полусфера росла и ширилась, обволакивая его воинов, что сгорали молча, без криков и стонов: Тьма не умеет кричать.
Магическое пламя в равной степени сжигало и телесное, и бесплотное – призраки распадались золой точно так же, как обращались в пепел подъятые Тьмой костяки. Взлетали в воздух, кувыркаясь и разваливаясь на части, обугленные туши монстров; в рядах Ракотова воинства зияла широкая брешь, в которую и устремились рыцари.
За ними валом валили пешцы – низкие и коренастые крепыши, чем-то напоминавшие гномов, только безбородые.
Их-то что сюда привело?!
Первая линия Тёмного воинства раздалась в стороны, клин рыцарей промчался насквозь, вырываясь на открытое пространство.
И прямо перед ними, на дымящейся тверди Межреальности, встал, выпрямляясь во весь рост, сам Ракот Восставший.
Конечно, на это пришлось пойти слишком рано. В былые времена он и пальцем бы не пошевелил – Владыка Мрака обязан появиться в самом конце, в решающий момент, великолепный и грозный, в плаще из клубящихся грозовых туч, опоясанный багровыми молниями…
Но и сейчас названый брат Хедина выглядел более чем внушительно. Он сделался выше ростом, багровые одеяния затрепетали, чёрный меч, сейчас длиннее самого длинного рыцарского копья, с шипением рассёк воздух, описывая широкий круг над головой Восставшего.
Кто эти всадники, кто привёл их сюда, кто убедил, что они должны умереть именно здесь? – вопрос для брата, Познавшего Тьму, не для Ракота. Он должен войти в Обетованное, и он войдёт!
Первые ряды рыцарей не остановили бег своих коней, напротив – завидев Ракота, дружно их пришпорили. Кто-то из всадников даже начал что-то вроде гимна, но успел пропеть всего несколько слов – зловеще шелестящее лезвие настигло певца, прошло, разрубив его надвое, и, даже не почувствовав сопротивления, устремилось дальше, довершая страшный круг, оставляя перед Ракотом жуткое месиво рассечённых человеческих и конских тел.
Людская кровь обильно хлынула из ран и немедленно вспыхнула.
«Знакомо», – подумал Ракот. Жизненная сила погибших сопряжена с неким заклятием, не нужная мёртвым мощь немедля высвобождается.
Навстречу Владыке Тьмы рванулась клубящаяся огненная стена. Удар был такой, словно в грудь Ракоту грянул двухпудовый кузнечный молот; от любого смертного или бессмертного, ну, кроме лишь брата Хедина да сестры Сигрлинн, не осталось бы даже пепла.
Плоть Межреальности треснула, огонь потёк по разломам вглубь. Сам Владыка Тьмы пошатнулся, но устоял, и клинок его, довершая второй круг, снёс и изрубил тех, кто не успел вздёрнуть коней на дыбы перед верной смертью.
Таких было немного.
Ракот стоял на самом краю настоящего кратера, склоны его полыхали. За дымом разворачивались и пятились уцелевшие рыцари, их подпирала пехота. Кто-то очень быстро и грамотно разобрался в случившемся, остановив бессмысленную атаку.