Прошедшая вечность

После недолгого обучения Ирме, однако, пришлось вместе с наставницей Соллей выступить против подмастерьев бога Хедина. Чародейка, сперва называвшая Ирму «сестрёнкой» и утверждавшая, что в их замке «нет господ и госпож», перестала возражать, когда Ирма вернулась к привычной для неё почтительности.

В далёком мире Ирме предстояло «защищать порталы», через которые якобы перебрасывались подкрепления, необходимые для войны, что вели Соллей, Кор Двейн и Скьёльд против Познавшего Тьму; но не только. Соллей оставила в глубине земной тверди какие-то странные «закладки», могущественные чары, которые тоже надлежало охранять, «пока не наступит время». Соллей оставила магические капканы, куда Ирме надлежало завести подмастерьев Хедина; однако сама девочка решила, что непременно выяснит, что это за «закладки». Ирма заподозрила, что наставница попросту бросила её здесь, и решила во что бы то ни стало дознаться, что это за таинственные чары, – чтобы было чем торговаться за собственную шкуру, если дело обернётся совсем плохо.

Ракот вновь подчинил себе источник Кипящий Котёл и Тьму как изначальную субстанцию, возрождая свои Тёмные Легионы. Создав новую армию, он повёл её на помощь осаждённому Обетованному, которое штурмовали армии быкоглавцев и иных племён, пошедших на службу Кору Двейну, Соллей и Скьёльду. По пути к цели Ракот встретил Гелерру, однако ничего не заподозрил.

Его Тёмные Легионы ударили в спину войскам, осаждавшим их с Хедином дом.

Сознавая, что появление нового, Четвёртого Источника Магии необратимо нарушает баланс сил Упорядоченного, Хедин, Познавший Тьму, пошёл на немыслимое.

Сбросив телесную оболочку, он разделился как бы на три незримых ипостаси. Его истинная суть, средоточие того, что составляло его личность, отправилась прямиком к логову Неназываемого.

Хедин видел, что потоки новосотворённой пустоты ломают иные несчастливые миры, срывая с них так называемые царства мёртвых, где собирались души умерших. Потоки этих душ устремлялись к Неназываемому и поглощались им.

Хедин проник и за последний барьер, откуда уже не было возврата, в самое логово Неназываемого. Он увидел, что поглощённые Неназываемым души обретают вторую жизнь в виде его жутких слуг, козлоногих.

Познавший Тьму постарался задержать падение поглощённых душ, собирая их вокруг себя.

Однако он знал, что должен вернуться. И там, в бездне Неназываемого, Познавший Тьму нашёл выход.

Он словно бы скопировал собственную личность. Один Хедин навсегда оставался за чертой, за порогом Неназываемого. Другого неведомые силы перенесли обратно.

Для того чтобы остановить развал всего Упорядоченного, Хедину пришлось пойти на крайнюю меру – обратиться к вере смертных, мощному, но обоюдоострому оружию. Познавший Тьму спас низвергающийся в бездну Неназываемого мир, и с этого началось его возвращение…

Пролог

Ракот Восставший, Владыка Мрака

Армия Мрака растянулась, широким охватом надвигаясь на сверкающую голубым и зелёным глобулу Обетованного. Капля в океане Межреальности, драгоценность, созданная Молодыми Богами, когда они и в самом деле были молоды, когда торжествовали победу и, наверное, действительно могли творить.

Над ласково журчащими ручейками Обетованного, над его вечнозелёными лугами с неувядающим разноцветьем, над шумливыми лесами и элегантными, взметнувшимися подобно острым клинкам скалами сейчас поднимался чёрный дым.

Сквозь жирные, медленно ползущие клубы то тут то там прорывалось яростное пламя, буйное, ярко-оранжевое, ненасытное; плоть Межреальности вздрагивала, словно в ужасе, вспоминая, наверное, то самое Восстание Ракота, иногда ещё именуемое «Вторым» – когда его армии точно так же подошли к Обетованному, осадив саму цитадель Молодых Богов.

Названый брат Хедина стоял, скрестив на груди руки, – стоял на спине своего крылатого черночешуйчатого зверя, а под ним проносились его полки, вновь, как и эоны назад, готовые к решительному натиску.

Он сотворил их, вызвал из Тьмы, дал воплотиться. Их было далеко не так много, как в дни расцвета его могущества: это обрели облик самые доступные, «свободные» эманации Мрака, подчиняясь новому-старому хозяину Кипящего Котла.

Ожившая память о некогда грозных чудовищах, влачившихся по мрачным мирам; призраки тёмных колдунов, слишком дерзко черпавших силы из запретных источников; из глубоких пропастей, от самых корней миров, позабывших о самом их существовании, явились додревние монстры, «дождавшиеся хозяина», – всё это Владыка Тьмы поставил себе на службу, воззвал к ним, собрал и направил.

Их было далеко не так много, как хотелось бы Восставшему. Предстояло ещё очень много работы.

На самой границе цитадели Новых Богов, прямо напротив полков Ракота, развернулось сейчас противостоящее ему воинство – быкоглавцы и низенькие коротышки-маги в коричневых плащах; странные, немного похожие на эльфов воины, высокие и стройные, в лёгкой броне; рыцари, по виду похожие на людей, в тяжёлых кованых доспехах, под зелёными знамёнами с непонятными серебристыми письменами на них; низкие и коренастые воители, похожие на гномов, но, конечно же, совершенно не гномы; и ещё кучки самых разных и людей, и нелюдей.

Они так и не смогли взять штурмом Обетованное, где упрямо отбивались подмастерья Хедина; однако и не побежали, несмотря на ударившие им в спину полки Владыки Мрака.

«Кто ими командует? – задавался вопросом Ракот, проносясь над шеренгами своих. – Почему не прекращает явно провалившееся наступление?» Даже на первый взгляд было ясно, что его Тёмные Легионы, даже обладая лишь частью былой мощи, значительно превосходят противника числом. Полуграмотный десятник деревенской стражи и тот понял бы, что дело проиграно, надо отойти, собрать силы, измыслить что-то другое; но быкоглавцы и их союзники стояли угрюмо, неколебимо, готовые, что называется, «умереть, но не отступить».

Это могло вызывать лишь уважение. Чем же их увлекли на эту битву, чем воспламенили, что посулили?..

Но на эти вопросы он, Ракот, ответит позже. А пока – вперёд!

Полумесяц Легионов дрогнул, качнулся, потёк вперёд. Воины, почти неотличимые от людей, и воины, совершенно с ними несхожие, облечённые плотью и бестелесные, чудовища, ползающие, бегающие, летающие, – всё это сдвинулось, шагнуло, зашелестело бесчисленными крыльями.

Первая змеящаяся молния, иссиня-чёрная, словно лента мягчайшего шёлка, вспорола воздух, сорвавшись с увенчанного черепами посоха в костяной руке существа, когда-то давно, наверное, бывшего тёмным чародеем.

Прянула прямо в сомкнутые ряды быкоглавцев – однако, не успев коснуться никого из них, распалась облаком серого, словно зола, снега, столкнувшись с незримым щитом; воздух перед строем обороняющихся замерцал, заискрился – там в свою очередь сгущались чары.

Ракот хищно усмехнулся. Наконец-то настоящее дело! Настоящая битва, когда он не скован ничем и никем, когда никаких запретов, сила против силы, и горе тем, кто встал у него на пути!

Его клинок взмыл, отдавая приказ, и своего повелителя увидело сейчас всё тёмное воинство.

И перед, и над полками быкоглавцев змеились чёрные разряды, шипя, неслись сгустки мрака, волоча за собой дымные хвосты; плоть Межреальности задрожала и содрогнулась, вынырнули исполинские щупальца, словно здесь поднялись к поверхности громадные кракены, хозяева морских пучин.

Кое-где над полем боя поползли языки густого серого тумана, раздались замогильные стоны: существа, обитавшие на заброшенных погостах и глодавшие полуистлевшие кости, подбирались к вражеским рядам.

Застучали копыта костяных скакунов, бестелесная кавалерия устремилась вперёд, наставив копья, над островерхими воронёными шлемами взмыла стая чернооперённых стрел.