Страница 3 из 75
Холод начинал проникать под одежду, и д’Агоста решил обойти периметр по заградительной ленте, опоясывающей старую автомобильную стоянку, чтобы удостовериться, что они не пропустили ни одну из возможных точек проникновения. Когда он вышел из освещенной зоны, вечернего света для нормального обзора было еще достаточно, но он все равно щелкнул фонарем и бодро зашагал вперед, водя им из стороны в сторону. Обойдя здание и направившись к задней части двора, он миновал кучу разбитых автомобилей и вдруг увидел кого-то, сидящего на корточках прямо около внутренней стороны ограждения. Это явно не был ни полицейский, ни кто-то из его команды: человек был одет в нелепый дутый пуховик с капюшоном, слишком большим для его головы, которая торчала, как труба дымохода.
— Эй! Вы! — д'Агоста направился к неизвестному — одна рука легла на приклад служебного пистолета, а другая сжала фонарик. — Полиция! Встать, руки вверх!
Человек поднялся, демонстрируя руки. Когда он повернулся к нему, его лицо оказалось полностью скрыто тенью мехового капюшона. Лейтенант не смог рассмотреть в этой тени ничего, кроме пары блестящих глаз.
Подходя, д’Агоста извлек свой пистолет из кобуры и прицелился.
— Какого черта вы здесь делаете? Разве вы не видели полицейское ограждение? Назовите себя!
— Мой дорогой Винсент, вы можете убрать пистолет.
Д'Агоста сразу же узнал голос. Он опустил оружие и вернул его в кобуру.
— Господи, Пендергаст, какого черта вы творите? Вы же знаете, что должны представить свои документы, прежде чем рыскать здесь.
— Если уж я вынужден здесь находиться, зачем же упускать драматическое появление? И, как видите, мне очень повезло, что именно вы случайно на меня натолкнулись.
— Да, вы правы: вам повезло. Я даже мог прострелить вам задницу.
— Как это ужасно: «прострелить мою задницу». Вы продолжаете восхищать меня своими красочными высказываниями.
Пару мгновений они просто стояли и смотрели друг на друга, а затем д’Агоста снял перчатку и протянул агенту руку. В свою очередь Пендергаст снял свои черные кожаные перчатки, и они, наконец, поприветствовали друг друга рукопожатием, причем д’Агоста смог легко охватить всю кисть агента целиком — рука его була холодной, как кусок мрамора. Агент снял капюшон и открыл свое бледное лицо, его белокурые волосы были зачесаны назад, а серебристые глаза неестественно сияли в тусклом свете.
— Вы сказали, что «вынуждены здесь находиться»? — спросил д’Агоста. — Вы на задании?
— Расплачиваюсь за свои грехи, так сказать. Боюсь, на данный момент цена моих акций в Бюро резко упала. Я — как же звучало то ваше красочное выражение? «Временно в ручье дерьма».
— В ручье? Вы хотите сказать, что вы в полной куче дерьма?
— Вот именно. В куче дерьма. И даже без лопаты.
Д'Агоста покачал головой.
— Почему в этом деле участвуют федералы?
— Мой начальник — исполнительный директор Лонгстрит — выдвинул гипотезу о том, что, возможно, тело было доставлено сюда из Нью-Джерси. Пересечение границы штатов. Он считает, что здесь может быть замешана организованная преступность.
— Организованная преступность? Мы даже еще не собрали улики. Нью-Джерси? Что за бред?
— Да, Винсент, я тоже полагаю, что это выдумки. Все это явно делается с одной единственной целью: преподать мне урок. Но теперь я чувствую себя, как Братец-Кролик, брошенный в терновый куст, потому что обнаружил, что ответственный здесь именно вы. Так же, как когда мы впервые с вами встретились там, в Музее Естественной Истории.
Д'Агоста хмыкнул. Хотя он был рад видеть Пендергаста, его совсем не радовало, что в это дело вмешалось ФБР. И к тому же, несмотря на нехарактерный для него легкий юмор — который казался вымученным — Пендергаст не очень хорошо выглядел... совсем не хорошо. Он очень исхудал и стал напоминать обтянутый кожей скелет, а выражение его лица было пустым, под глазами пролегали темные круги.
— Я понимаю, что это вас совсем не радует, — сказал Пендергаст. — И сделаю все возможное, чтобы держаться от вас подальше.
— Нет проблем, вы же знаете, как подобное взаимодействие происходит между Нью-Йоркской полиции и ФБР. Позвольте мне отвести вас на место преступления и ввести вас в курс дела. Или вы желаете осмотреть здесь все самостоятельно?
— Когда криминалисты закончат, я был бы весьма рад именно так и поступить.
«Рад». Но агент совсем не выглядел радостным. И он станет уж точно еще менее радостным, когда увидит трехдневное тело без головы.
— Вход и выход? — спросил Пендергаст, когда они направились к гаражу.
— Кажется, они довольно очевидны. У преступника был ключ от задних ворот, он заехал, оставил тело и уехал.
Они оказались на площадке перед открытым гаражом и вышли на яркий свет. Криминалисты почти закончили и уже собирали свои вещи.
— Откуда взялись все эти листья? — спросил Пендергаст без особого интереса.
— Мы думаем, что тело было спрятано в кузове пикапа под большой кучей листвы, покрытой брезентом. Брезент оставили в углу, листья и тело свалили у задней стены. Мы опрашиваем соседей, пытаемся выяснить, видел ли кто-нибудь здесь грузовик или какой-либо другой автомобиль. Пока результатов нет. В этом районе и днем, и ночью много машин.
Через некоторое время д'Агоста представил специального агента Пендергаста своим детективам и Карузо. Никто из полицейских даже не попытался скрыть свое недовольство вмешательством ФБР. К тому же внешний вид Пендергаста так же произвел отталкивающее впечатление — было похоже, что он только что вернулся из антарктической экспедиции.
— О'кей, ясно, — буркнул Карузо, даже не взглянув на агента.
Д'Агоста последовал за Пендергастом в гараж, где агент подошел к телу. Листья были сметены, и труп лежал на спине. Очень заметная рана выходного отверстия между ключицами не вызывала сомнений в разрывной крупнокалиберной пуле. Сердце было повреждено — смерть наступила мгновенно. Даже после стольких лет расследований убийств д’Агоста не был настолько ожесточен, чтобы найти этот факт утешительным — в смерти столь молодой женщины нельзя было искать хоть что-то утешительное.
Он отошел в сторону, чтобы позволить Пендергасту делать свое дело, но он был удивлен, увидев, что агент не намерен проводить свою обычную процедуру с появляющимися из ниоткуда пробирками, пинцетами и лупами, сопровождаемую бесконечными суетливыми движениями. Вместо этого Пендергаст стал просто вяло ходить вокруг тела, рассматривая его под разными углами и наклоняя свою вытянутую светлую голову то в одну сторону, то в другую. Он обошел вокруг тела жертвы два раза, а затем и третий. К четвертому кругу он даже уже не пытался скрыть скуку.
Наконец, агент подошел к д’Агосте.
— Что-нибудь нашли? — спросил лейтенант.
— Винсент, это действительно жестокая расправа. Кроме отсечения головы, я не вижу ничего такого, что делало бы это убийство хоть в малейшей степени интересным.
Некоторое время они молча стояли бок о бок, глядя на труп. И тут д’Агоста услышал тихий вздох. Пендергаст резко присел на корточки, откуда ни возьмись появилась лупа, и он наклонился, чтобы осмотреть бетонный пол примерно в двух футах от трупа.
— Что там?
Специальный агент не ответил, продолжая тщательно изучать грязный участок цементного пола, как если бы это была улыбка Моны Лизы. Далее он перешел к самому трупу и достал пару пинцетов. Пендергаст совсем низко склонился над обезглавленной шеей, его лицо оказалось менее чем в дюйме от раны, и он принялся тыкать в нее пинцетами и высматривать что-то под лупой. Увидев эти манипуляции, д’Агоста чуть было не отвернулся, ему с трудом удалось сдержать отвращение. Наконец, Пендергаст вытянул нечто, похожее на резинку… хотя, по-видимому, это была большая вена. Он отрезал небольшой кусочек и бросил его в пробирку, покопался еще немного, вытащил еще одну жилу, отрезал и так же сохранил. Следующие несколько минут он продолжал в том же духе: рассматривал обширную рану и орудовал пинцетами и пробирками в почти непрерывном круговороте.