Колдовские сказки

Он прошел в зал, присел и провел пальцем по полу. Тут только остальные заметили, что на нем начерчен гигантский, во все пространство зала, рисунок. Составить представление о том, каков он в целом, не представлялось возможным, поскольку линии были настолько бледны, что терялись из виду уже на середине помещения.

– Тебе это о чем-то говорит, охотник? – деловито осведомился Ириус.

– Кажется, говорит, – Киата выпрямился и с изумлением оглядел зал. – Но ведь это легенда. И я всегда полагал, что совершенно нелепая. Если бы я не обладал своим даром, а просто знал, что это такое, я бы, пожалуй, только посмеялся над наивностью бедных женщин. Но поскольку я все-таки охотник, я чувствую, что у них почти получилось, и это, кажется, еще не предел. То есть, я имею в виду, они могут найти способ устроить это по-настоящему.

– Что устроить? Не тяни, мы и так заинтригованы, правда ведь? – Монстр заговорщически подмигнул Тэми.

– Я не уверен, что смогу объяснить, – Киата беспомощно пожал плечами. – Мой учитель рассказывал мне это, как страшную сказку, даже не пытаясь заставить меня в нее поверить. Скорее всего, он и сам не верил, и говорил, так сказать, сверх программы. Словом, есть такое место, которое мы, охотники, называем Нижним Миром. Оттуда приходят твари, но мы сами не можем туда попасть. Так вот, существует своего рода теоретическая разработка, что, если объединить все узоры, применяемые обычно для вызова тварей, можно стереть границу между мирами. Что тогда будет, я не очень себе представляю. Может быть, в образовавшуюся дыру полезет всякая нечисть, а может быть, люди смогут пройти на ту сторону. Не знаю, что там делать, этого никто еще не пытался осуществить. Но в качестве зарядки для ума некоторые охотники размышляли над этой проблемой, и кто-то даже соединил-таки все рисунки в один. Мой учитель как-то показывал мне такой рисунок. Так вот это он и есть.

– Ты думаешь, эти ведьмы хотят попасть в Нижний Мир? – изумился Ириус. – А что, туда им и дорога!

– Но ведь они, кажется, и так демоны, – Тэми недоуменно уставился на охотника. – Они что, заблудились в нашем мире? Домой хотят?

– Знаешь, чем отличаются твари из Нижнего Мира от всех прочих чудовищ? – мрачно бросил Киата. – Их потрогать нельзя.

– Значит, наши ведьмочки – не из Нижнего Мира? – уточнил Ириус.

– Нет. Это какие-то другие твари. Возможно, просто загадочное древнее племя, вроде тех же адьяхо. Они принадлежат нашему миру, не меньше, чем мы сами. Вот только зачем им понадобился такой фокус? Или среди них тоже есть сумасшедшие экспериментаторы?

– Тогда они наши братья по разуму. Точнее, сестры.

– По разуму – возможно, но не по крови. И мне совсем не хочется, чтобы они довели до конца свой сомнительный эксперимент. Тогда во всем Городе может просто не хватить охотников, чтобы расхлебать эту кашу.

– А что нужно делать? – У Тэми немедленно загорелись глаза.

– А вот не знаю, – Киата растерянно развел руками. – Никогда не сталкивался ни с чем подобным. Так что мы с вами в одинаковом положении. Предложения будут?

– Ну ты и загнул, охотник! – фыркнул Ириус. – Учти, я имею весьма смутное представление о тварях, а парнишка совсем еще неопытный. Так что решать все равно тебе. А мы подыграем, так уж и быть.

– Дезертиры несчастные! – вздохнул Киата. – Ладно, сейчас осмотрюсь.

И он отправился на экскурсию по залу. Тэми и Ириус, переглянувшись, двинулись следом за ним, просто чтобы не оставаться без надежного прикрытия. В противоположном конце помещения, прямо напротив той двери, в которую они вошли, располагался еще один проем, за которым царила полная тьма. Похоже, там тоже находился коридор, но никаких оконных проемов не было и в помине. Черная, мрачная нора. Ни Тэми, ни зверю не хотелось подходить к ней ближе.

Однако охотника именно она и заинтересовала больше всего. Чуть замешкавшись на пороге, он решительным шагом вошел в темноту. Очень скоро его совсем не стало видно, и его спутники испуганно уставились в проем. Но идти следом не спешили.

Долго ждать им не пришлось. Не было никаких звуков и прочих пугающих событий, Киата просто вышел из тоннеля, придерживаясь рукой за стену, но у обоих вытянулись лица, едва они взглянули на охотника. Кажется, парень готов был упасть. Он с трудом отцепился от опоры, сделал несколько неуверенных шагов к своим спутникам, его немного шатало. Физиономия перекошена, глаза стеклянные.

– Пошли отсюда, – деревянным голосом произнес он.

– Что случилось? – Тэми заметно дрожал.

– Потом расскажу.

Киата прошел мимо парней к выходу, довольно быстро набирая скорость. Очевидно, он с трудом сдерживался, чтобы не припустить бегом. Впрочем, ребята уже порядком испугались, так что по лестнице все трое скатились кубарем. И на первом этаже дали себе волю, пустившись чуть ли не наперегонки.

– Да уж, какой там Великий Дух айсендульских степей! Вот это, я понимаю, ужас.

Они остановились только в саду, и Киата прислонился спиной к дереву. Его трясло.

– Что там было? Киата, имей совесть! – взвыл Ириус.

– Кажется, у них почти получилось, – доложил охотник. – По крайней мере, им недостает совсем немного, чтобы окончательно продырявить пространство. Там настолько мерзкая аура… Это надо почувствовать. Впрочем, вам такое счастье все равно не светит, вы не охотники. Но находиться там просто невозможно. Похоже, что выход на тот свет они наметили именно в том закутке.

– А делать-то что? – снова насел Тэми.

– Да не знаю я! – взорвался Киата. – Подумать надо, – добавил он уже спокойнее. – Давайте найдем убежище и дождемся темноты.

– Зачем – темноты? – испугался парнишка.

– Сейчас дом пуст, так? – принялся излагать Киата. – Но я очень сомневаюсь, что его просто бросили. Скорее всего, они вернутся, когда придет время продолжать эксперименты. А проще всего это делать ночью. Не знаю уж, почему. Старинные легенды, на которых основано искусство нынешних заклинателей духов, утверждают, что дневное светило отпугивает всякую нечисть. Не уверен, что это так, однако традиционно такие вещи проделываются в темноте.

– А ты думаешь, что иноземные демоны – приверженцы местных традиций? – ехидно хмыкнул Ириус. – Ну ладно, я не против того, чтобы немедленно покинуть это место. Не по нутру оно мне.

Адьяхо только обрадовались возможности убраться подальше от дома. Они показали людям довольно приличное местечко, где можно дождаться ночи, до которой было еще далеко. Крохотный домик был в недалеком прошлом облюбован кем-то из местных обитателей, они убрали помещение, вымели мусор и даже приволокли кое-какую мебель. Потом они куда-то благополучно делись, но дом не успел прийти в окончательное запустение. Здесь можно было спокойно отдохнуть, укрывшись от безжалостного солнца.

Киата поддел ногой один из табуретов, и тот рассыпался. Хмыкнув, охотник повторил эту процедуру со стулом. Несчастная мебель с грохотом рухнула на пол, но не выказала намерения немедленно развалиться. Подобрав стул, Киата устроился на нем, – бедняга жалобно скрипнул под его весом. Тэми выбрал себе сиденье менее радикальным методом, просто покачав мебель рукой. Ириус вскарабкался на стол, где и свернулся калачиком. В ожидании вечера они почти не обсуждали происшедшее.

9.

Уна покорно следовал за толпой зубастых женщин. Не так уж ему хотелось с ними идти, но противостоять их воле было не в его силах. При этом он даже не пытался размышлять о том, во что вляпался и как теперь спасаться. Мысли шевелились вяло, как сонные рыбы, он без тени сомнения знал только одно: что теперь-то ему точно конец.

Под конвоем он проследовал по узким пустым улицам, только однажды на него их кустов уставились чьи-то круглые глаза. Но этот неизвестный не пришел на помощь, поспешив скрыться. Тягостное путешествие завершилось на третьем этаже большого мрачного дома. Впрочем, все дома Трущоб в той или иной степени можно назвать мрачными. Но это был особый случай: парня едва не стошнило, когда они пересекали огромный зал, насквозь пропитанный чем-то ирреальным. Затем они углубились в темный коридор, и Уне стало вовсе худо. Здесь ему начало казаться, что обычная логика искажается, выворачивается наизнанку, привычные логические связи становятся недействительными. Это выглядело так, словно разрушается структура его собственного разума, и он медленно и без видимых причин сходит с ума.