Колдовские сказки

Хойс перевел дыхание и растерянно поморгал глазами, уставившись вслед исчезнувшему в толпе монстру. Иногда колдуны зарываются, в этом он был согласен с отчаянно ругающимися матросами. Похоже, парнишка обокрал мага, и это, конечно, нехорошо, но посылать за ним вот это… Между прочим, еще и кучу людей обидели ни за что. Хойс нагнулся и подобрал вещицу, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор. Это оказалось ожерелье: нанизанные на шнурок пластины зеленого металла с нанесенными на них знаками. Только магам ведомо, что это может быть за штука. И поскольку невидимого преследователя воришки нигде не ощущалось, Хойс просто сунул вещицу в карман. После чего продолжил путь по своим делам.

До нужной пристани он добрался без приключений. Поднялся по трапу и обратился к первому попавшемуся матросу с вопросом, где можно найти капитана. Матрос на неизвестном языке гаркнул что-то в пространство, после чего отвернулся, сочтя, видимо, что его миссия выполнена. Хойс с любопытством оглядел его. Костюм моряка оказался довольно практичным сочетанием айсендульских традиций с модой Города. Меховые штаны чуть просторнее, чем у степных жителей, а короткая куртка впитала в себя все лучшие черты накидок, в частности, очень просторные рукава, совсем не стесняющие движений. Нечто подобное было и на другом матросе, который вышел на зов первого. Надо полагать, это и есть капитан.

– Хойс, – коротко представился мастер, и для пущей убедительности протянул записку, переданную ему вчера посыльным.

– Вы и есть тот самый мастер? – капитан оглядывал Хойса с некоторым недоверием. Оно и понятно: человек с такой репутацией просто обязан быть солидным старцем, а не зеленым юнцом, каковым он всегда казался. Впрочем, он выглядел все же несколько младше своих двадцати пяти. – Я капитан этого судна, Химоур Гэреар, – спохватился он.

– Очень приятно, капитан. Поговорим о деле?

Такой подход, равно как и тон Хойса, заставил бравого моряка окончательно устыдиться своих сомнений. А заодно – вспомнить о своем несчастье. Его глаза приняли жалобное выражение.

– Конечно. Пойдемте со мной.

Он развернулся и зашагал по палубе. Хойс молча последовал за ним. Они добрались до капитанской каюты, где мастеру была предъявлена коробка, в которой лежали несколько крупных кусков камня. Даже не вглядываясь, Хойс понял, что некогда они составляли единое целое, которое наверняка было небольшой статуэткой.

– Это Хоппта, один из богов Сайхерсарка, – печально пояснил капитан. – Есть такое небольшое варварское государство на Синерсене. Но они всегда были богаты мехами и еще чем-то в таком роде, а потому государю Айсендула позарез нужно установить с ними дружеские отношения. Ну и торговые, заодно. А их царь, увидев наш уровень камнерезного дела, попросил сделать для него такую вот игрушку. Ума не приложу, как она могла грохнуться, – капитан едва не прослезился, но вовремя взял себя в руки. – Ее можно склеить?

Хойс, взяв в руки коробку, придирчиво осматривал обломки. Гэреар следил за ним полным надежды взглядом.

– Если это нельзя исправить, я, конечно, обращусь к колдуну. Но мне хотелось бы, чтобы все было сделано по-настоящему, понимаете?

Хойс кивнул, пряча усмешку. Многие приезжие считают магию довольно недолговечным чудом, результаты которого исчезают, стоит выбраться из Города. Разумеется, это всего лишь заблуждение: последствия некоторых заклинаний приходится расхлебывать многие века. И если за дело берется хороший мастер, плод его усилий может продержаться куда дольше, чем самый лучший клей. Но колдовство не потрогаешь руками, и людям, не сталкивающимся каждый день с чудом, бывает очень непросто в него даже поверить. И Хойс не намеревался разубеждать клиента.

– Я смогу это склеить, – важно произнес он. – Даже следа не останется.

Еще несколько минут они яростно торговались по поводу суммы и сроков, но умирающий от облегчения капитан довольно быстро сдался. Судно намеревалось торчать в порту целых десять дней, и Хойс решил, что не станет накидывать еще и за срочность. Времени достаточно.

– Хорошо, – кивнул он, закрывая коробку крышкой. – Я ее забираю.

– Забираете? – капитан заметно занервничал.

– Разумеется, – холодно подтвердил Хойс. – Я привык работать в своей мастерской.

На лице капитана отразился бурный мыслительный процесс, но, сделав поправку на местные традиции, он кивнул головой.

– Ладно, вы знаете, где меня найти.

4.

На ходу натягивая перчатки, Уна вынырнул за порог своего дома. Подозрительно огляделся, но ничего особенного не заметил, поэтому быстро зашагал к мосту. Метель улеглась, день становился пронзительно ясным, и Уне захотелось даже откинуть капюшон, чтобы вдоволь надышаться этим прозрачным воздухом, но все же он решил пожалеть свои уши. Пребывание на улице приносило неописуемое облегчение, неясная тревога перестала давить изнутри. Уна остановился на середине маленького мостика, перекинутого через замерзшую речушку, обернулся, чтобы посмотреть на черные скалы (несколько жалких камушков!), давшие название улице. А потом побрел дальше.

Ближайший знахарь жил за этим мостом, на улице Забвения. Наверняка с этим местом связана какая-нибудь старая красивая легенда, иначе кому бы в голову пришло такое название! Но эту легенду все равно никто уже не помнил. Сразу бросалось в глаза, что все дворики были словно оформлены одним дизайнером, в частности, заметны были резные оградки, сделанные, вопреки традициям и здравому смыслу, из дерева. Казалось, вся улица сошла с ума и посвятила свой досуг исключительно резьбе по дереву и регулярной замене приходящих в негодность секций. Этот феномен, как и все прочее в Городе, имел простое и логичное объяснение: на этой улице находилась контора двух умельцев – колдуна и столяра, которые зарабатывали на жизнь изготовлением этого резного чуда, не менее прочного и долговечного, чем металл или камень. Естественно, что вся улица заказывала ограды именно здесь: зачем далеко ходить!

Пройдя возле двух столбиков, между которыми не было никакой калитки, Уна миновал короткую дорожку к дому знахаря. По обеим сторонам ее теснились какие-то низкорослые вечнозеленые растения, почти неопознаваемые под шапкой снега. Они тянули свои ветки, цепляясь за подол накидки гостя. Заснеженный садик был просто создан для того, чтобы вызывать умиленную улыбку у всех приходящих. С этим выражением лица Уна поднялся на крыльцо и дернул шнурок колокольчика. В доме раздался мелодичный перезвон.

Когда дверь отворилась, Уна вздрогнул от неожиданности и даже отпрянул назад: ему померещилось, что в проеме показалось то самое лицо, которое он видел ночью. Те же чуть насмешливые глаза, те же лучистые морщинки и крупный нос. Но спустя пару секунд он разобрался, что перед ним все же другой человек, и даже рассмеялся от облегчения.

Вскоре он уже сидел в приемной знахаря и вываливал на его голову свои ночные страхи. Не забыл и упомянуть об утреннем визите друга, чтобы доказать, что ему это не приснилось. Знахарь слушал, качал головой, задавал вопросы, при этом ощупывая пациента пристальным взглядом, от которого по спине бегали мурашки. Наконец, после долгих шаманских ритуалов, похлопываний, ощупываний, знахарь снова опустился на стул и покачал головой.

– Никаких заклинаний я на тебе не вижу. С тобой все в порядке.

– Ох, а это точно? – на всякий случай спросил Уна.

– Жить будешь. И даже работать сможешь.

Последнее заявление сопровождалось ехидной усмешкой, от которой Уну передернуло. Это та самая фраза, которой с замиранием сердца ждут от знахаря все колдуны: что может быть хуже потери дара! Вот только далеко не все считают, что для гадания тоже нужен дар. Дескать, раскладывать таблички да высчитывать по звездам могут все, у кого есть охота. И не расскажешь, как он иногда действительно заглядывает за край и видит странные вещи…

Все же дом знахаря он покинул с чувством облегчения. Возможно, ничего страшного не произошло. Эти ребята просто проходили мимо… или же его обворовали. Примитивное объяснение (зачем троим пожилым колдунам заниматься квартирными кражами?), но другого пока нет. Надо еще зайти домой, пошарить, может, они оставили какие-то следы своего пребывания.