Древняя кровь

С этим Рукия была согласна полностью.

Напасть на след капитана Кучики удалось не сразу. Офицеры тринадцатого отряда определились с направлением только после того, как ощутили мощную вспышку реяцу.

– Ого! – воскликнул Укитаке. – Похоже, он уже влез в драку. Надо поспешить.

И они поспешили. Странно, но реяцу Кучики вдруг стала стремительно убывать. Это встревожило обоих, и они неслись изо всех сил. Потом реяцу и вовсе исчезла, Джууширо и Рукия бежали наугад, туда, где она ощущалась еще недавно. Вот они вылетели на прогалину… и оторопели от представшей их взору картины. Какой-то тип с двумя мечами за поясом старательно втаптывал в землю Кучики Бьякую. Его товарищи стояли чуть поодаль и наблюдали за этим. Но приближавшихся синигами заметили издалека.

– Эй, там еще! – воскликнул кто-то из них.

И тогда враги сделали то, чего Укитаке не ожидал от них совершенно. Они обратились в бегство. Не сговариваясь, без чьей-либо команды, они просто рванули врассыпную все одновременно. Миг – и все они исчезли. Преследовать их представлялось совершенно бессмысленной задачей.

Укитаке немедленно метнулся к Бьякуе. Тот лежал скорчившись и не шевелился. Глаза его были закрыты, но он дышал, с трудом, тяжело. Джууширо перевернул его на спину. Рукия тоже опустилась на колени рядом с раненым. Лицо Бьякуи было перепачкано и исцарапано, но он даже не пытался отплевываться от набившейся в рот земли. И все-таки что-то подсказывало Укитаке, что Кучики в сознании и может их слышать.

– Бьякуя! – Он слегка потрепал его по щеке. – Ты как? Скажи хоть что-нибудь.

Кучики не отвечал, только зажмурился еще сильнее. Тогда Джууширо растер ладони и провел ими над телом раненого.

– Вот ведь! – удивленно посетовал он. – У этих ребят нет реяцу! Обычно реяцу врага остается в ранах, и ее можно почувствовать с помощью лечебных техник. И так можно определить, где раны.

– Я знаю, – нетерпеливо кивнула Рукия.

– Ну да, ты ведь тоже вполне владеешь целительским кидо. В общем, я ничего не чувствую. Придется попробовать по-другому. Бьякуя, – снова обратился он к раненому, – не терпи. Если больно, подай знак.

Он принялся ощупывать распростертое тело, начиная от головы и ниже, челюсть, шею, ключицы, ребра. Бьякуя слегка вздрогнул, поморщился, и Укитаке задержал пальцы.

– А вот теперь потерпи.

Он тщательно обследовал поврежденный участок.

– Похоже, перелом, – сообщил он. – Пойдем дальше.

Таким образом он обнаружил несколько сломанных ребер, сильные ушибы живота (Кучики морщился, а это кое-что да означало). Рукия тем временем осторожно вытерла ладонью испачканное лицо. Теперь было не так жутко смотреть. Видеть своего всегда безупречного брата в подобном состоянии ей было крайне неуютно.

– Рукия! – скомандовал Укитаке. – Вызывай сюда четвертый отряд.

– Да, капитан!

***

Ренджи был зол и растерян. Зол на капитана, что тот отстранил его от участия в охоте и поперся драться в одиночку, и на себя самого, что ухитрился облажаться и допустить, чтобы его отстранили. И он совершенно не понимал, что теперь следует делать. Кучики застрял в госпитале, похоже, надолго, Абарай не имеет права покидать пределы расположения отряда, и шестой отряд, таким образом, остается не при делах. Ренджи предчувствовал, что коллеги его засмеют. И Мадараме, конечно, долго будет ехидничать. Сам напортачил, а потом отсиживался в штабе. Позорище.

А тут еще Рукия подлила масла в огонь. Она выловила приятеля и приперла его к стенке в темном переулке.

– Ренджи, – заявила она. – Ты обязательно должен присмотреть за братом.

– В каком смысле? – удивился Абарай.

– Они его унизили, – пояснила Рукия. – Брат такого точно не простит. Одно дело, если бы он просто проиграл им бой, но они его буквально в грязь втоптали… Вот и капитан Укитаке уверен, что он отправится искать их в одиночку.

– А я что могу сделать? – буркнул Ренджи. – Он меня отстранил.

– Ты в этом сам виноват, – вспылила Рукия. – Поэтому что хочешь, то и делай.

– Ладно, ладно, – сдался он. – Придумаю что-нибудь.

Все эти соображения окончательно разозлили Абарая. Он решил поговорить с капитаном прямо сейчас. Возможно, это называлось – воспользоваться слабостью, но дело того стоило.

Первым долгом следовало узнать о его самочувствии. Ренджи разыскал лейтенанта Котэцу, но та сообщила ему, что Кучики оказался слишком тяжелым пациентом, и им занимается лично капитан четвертого отряда. Это встревожило Абарая. Он нашел Унохану.

– Он действительно в ужасном состоянии, – озабоченно хмурясь, рассказывала та. – Его жестоко избили. Но проблема не в этом. Я не понимаю, что с ним сделали, но создается впечатление, что у него начисто высосали жизненную силу. Его реяцу на нуле, но ее мы постепенно восстанавливаем. Хуже другое. У него нет сил жить.

– Я не понимаю, – Ренджи тоже нахмурился. – Это в каком смысле?

– Я даже не знаю, как бы вам объяснить, лейтенант Абарай, – протянула Унохана. – Это сложная, почти философская субстанция. Как ученый, я не могу объяснить ее существования, однако, как медик, я не раз наблюдала ее в действии. Это то, что мы порой называем волей к жизни, упрямством, как хотите. Кто-то сдается и умирает, а кто-то до последнего цепляется за жизнь и чаще всего выкарабкивается. Я не могу представить, как можно лишить этой субстанции, однако… Я всегда была уверена, что капитан Кучики из тех, кто станет сопротивляться до последнего, а теперь я даже не могу обещать, что он выживет.

– Что? – Не поверил своим ушам Ренджи. – Вы хотите сказать, что тайчо может умереть из-за пары сломанных ребер?

– Я ведь, кажется, объяснила, что ребра тут ни при чем. Но он и в самом деле может не выжить. Наши враги – странные и страшные существа. Они способны нанести раны, вылечить которые я не в состоянии. Они не используют реяцу в бою, и их способности лежат в какой-то иной плоскости, чем мы привыкли. Они проникают туда, куда нам нет ходу. Я могу восстановить реяцу, я могу вылечить тело, но я понятия не имею, как вернуть жизненную силу.

Окончательно запуганный, Ренджи попросил разрешения поговорить с капитаном. На это было мало надежды, Унохана пояснила, что Кучики почти не приходит в себя, но все же разрешила зайти. Абарай осторожно просочился в палату. Капитан лежал неподвижно и не отреагировал на его появление.

– Кучики-тайчо, – окликнул его Ренджи.

Тот не отозвался. Однако лейтенант заметил, как чуть вздрогнули его веки, зажмуриваясь плотнее, и понял, что капитан притворяется. Не хочет никого видеть. Выглядел он и в самом деле хуже некуда. Бледное, покрытое ссадинами лицо, темные круги под глазами, заострившиеся скулы. Ощущение его реяцу полностью исчезло.

– Тайчо, – не сдался Ренджи. – Нам нужно поговорить. Это важно.

Тогда Кучики открыл глаза, и Абарай, к своему облегчению, увидел его обычный холодный взгляд.

– В чем дело, Ренджи? – спросил капитан так спокойно, как будто это не он только что притворялся спящим.

– Кучики-тайчо, – уверенно заговорил Абарай, – вы должны разрешить мне отправиться на поиски риока. Не может же наш отряд оставаться в стороне! В конце концов, на нас лежит основная ответственность. А теперь вы ранены, и заниматься поисками некому. Давайте это буду хотя бы я.

– Мы уже говорили на эту тему, – сухо ответил капитан. – Ты отстранен от задания. И мне показалось, я только что слышал какие-то возражения?

– Это не возражения, – буркнул Ренджи. – Это предложение. Конструктивное. Капитан, да пока вы тут валяетесь, их другие отряды перехватят!

– Значит, так тому и быть, – не сдался Кучики. – Разговор окончен.

Нет, рано его Унохана хоронила, подумал Ренджи. У него упрямства все еще на десятерых хватит. Сам кого хочешь в могилу загонит. Скрипнув зубами, лейтенант сказал: «Да, тайчо»,– развернулся и вышел из палаты.

***

Поиски риока, между тем, не продвигались вообще никак. При всем при том, патрульные продолжали исчезать. Похоже было, что в группе должно быть человек двадцать, чтобы враг побоялся напасть. Риока ухитрялись разбираться даже и с десятком бойцов, и схватки были весьма непродолжительны. И даже если какой-нибудь капитан, оказавшийся поблизости, немедленно устремлялся на реяцу сражающихся, никто ни разу не успел. Найти же вторженцев оказалось совершенно невозможно. Они исчезали со скоростью, сравнимой с сюнпо, а после затаивались в каких-то щелях, и, поскольку реяцу они не имели, можно было неделю ходить вокруг и не наткнуться. Охотиться на других капитанов они пока не решались, избегая встречи с сильным противником, издалека чувствуя его приближение. Мощная реяцу капитанов играла в этот раз против них.