Страница 20 из 37
Однако начальник комитета по ресурсам, с которым велись переговоры, был другого мнения!
— Мы благодарны жителям Фридом за подарок и за доставку, мы благодарны лично вам, экипажу, что вы совершили этот трудный рейс, мы рады получить свежие новости с других планет — словом, вы нам очень, очень помогли. И мы, конечно, не отвергнем посланный нам дар — вы ничем не заслужили неуважения. Но в последней передаче мы просили Управление звёздного флота перевести Игнис из третьего класса во второй. И приложили все необходимые основания. — Начальник ласково улыбнулся, словно и в самом деле боялся обидеть инозвёздных друзей. Он был маленький, чернокожий, совершенно седой и говорил медленно и тихо, как в театре. Но больше ничего театрального не было ни в его манерах, ни в том, что он говорил. Планета, на которой нельзя сажать даже лишайники, планета, где атмосфера не пригодна для дыхания, где средняя глубина океанов двадцать два метра, где нет ни одного естественного поверхностного живого вида, — эта планета, как считал чиновник её администрации, не нуждалась в ресурсной поддержке извне!
— Но, мистер Ламур… — начал Кравец.
— Гражданин Ламур, с вашего позволения, — тихо поправил негр. — Я знаю — это звучит непривычно. Поверьте, за годы освоения планеты мы взвесили всё. В этом мире мы ни в чём не знаем недостатка. И мы не можем лишать наших товарищей на менее освоенных планетах, возможно, жизненно важных ресурсов и товаров. Ещё раз спасибо вам за помощь. — Ламур встал, пожал руки обоим астронавтам и вежливо проводил их до лифта.
Растерянный Кравец молча следил, как мелькают за прозрачной стеной лифта этаж за этажом; Инес, наоборот, не скрывала раздражения:
— Это же глупость! Здесь же ничего нет! Нищая планета! Ну хорошо, хочется им во всём ограничивать себя — их дело, но дети ведь растут! В этих ужасных коробках под куполами! И что, из-за их дурацкой гордости детям надо отказывать в ремонтантных ананасах и кибербайках? Лишать настоящих аквариумных рыбок и настоящего миндального молока?..
— Инес, тише, тише, — забеспокоился Кравец. Люди оборачивались на них, но, видимо, не понимали языка — и хорошо, что не понимали! — Вы точно хотите поучить их жить?
— Да нельзя так жить! — взорвалась пилот. — Нельзя! Это радиоактивная пустыня, тут человеку вообще делать нечего! Ну как так — оборудование допотопное, купола эти скоро треснут от старости, а какой у них у всех загар — вы видели? Они же фиолетовые все! Лиловые! Как маслины…
— Успокойтесь, — уже сердито сказал штурман. — Каждому человеку дано конституционное право выбирать, где он хочет жить и каким законам следовать. Кому не нравится — могут уехать отсюда. Давайте проверим: стоянка у нас месяц, сколько за это время нам подадут заявлений на выезд?
Инис хотела что-то возразить, но только махнула рукой и побрела в свою комнату переживать.
А Кравец с удовольствием спустился в спорткомплекс — весь рейс ему не хватало физической нагрузки, а сила тяжести на Игнис была чуть выше, чем привычная домашняя. За месяц тут легко и просто войти в форму и даже поднабрать вес, а то за перелёт он опять похудел на двенадцать фунтов — и всё за счёт мышечной массы…
Тренажёры его быстро утомили, но это было нормально — нагрузки надо наращивать постепенно. Штурман принял душ, с разбегу плюхнулся в небольшой ярко подсвеченный бассейн, пронёсся под водой тридцать футов — половину длины дорожки, вынырнул и не спеша поплыл, рассматривая сквозь слой воды мозаичные картины на дне бассейновой чаши. Мозаики изображали то людей, прогуливающихся по пустыне без всякого подобия защитных костюмов, то ледовые шапки на здешних лилово-красных горах, то неведомых животных, плывущих в местном океане, — словом, разные фантазии о будущем.
Ощущение, вкус и запах воды здесь были, конечно, новые, чужие, но это тоже нормально. А вот что ещё его беспокоило, пока он здесь отдыхал?
Кравец попытался вспомнить, не смог и решил отодвинуть эту задачу в фоновый режим — всё равно мозг не отцепится, пока не найдёт решение. Только выйдя из душа уже после плавания, обсыхая под феном, он вдруг сообразил, чего подсознательно ждал и чего так и не увидел ни здесь, в спорткомплексе, ни у себя в комнате. Он не увидел раздражающе яркого светового табло «Экономьте воду!». Эта надпись преследовала астронавтов и на лунных базах, и на кораблях, да и на многих планетах, не таких богатых, как Фридом. И здесь она была бы удивительно естественной — но её не было. Здесь не экономили воду, воздух и тепло. Здесь не нуждались в ремонтантных ананасах. Здесь вообще что-то было крупно не так.
IIжжж.
Сергей заехал в город ненадолго — посмотреть новости из внешнего мира, — а получил настоящую командировку, ответственное поручение: показать гостям с «Индепенденс» всё, что они захотят увидеть на планете. Покатать над океанами, над горами, сводить в пещеры, если им будет по силам, — короче, обеспечить впечатлениями и помочь всё это заснять. В большом мире почему-то считается, что на Игнис скучно и однообразно. Этого молодой гражданин Игнис никогда не мог понять. А вот что у экипажей звездолётов жизнь бывает очень однообразной — это он знал точно: недели и месяцы перелётов в тесных кораблях, всё с одними и теми же людьми, без возможности связаться с домом, увидеть родных, узнать новости… это же свихнуться недолго! Ребят надо развлечь, чтобы не вспоминали этот рейс как каторжный труд, — пусть хоть что-то яркое останется в памяти. Хотя покажется ли им яркой его планета? Он любит её, знает, работает с ней, как мастер с неогранённым самоцветом, поэтому она бесконечно интересна. Но как это показать приезжим? Что они поймут, кроме пустыни и ветра?..
Раздумывая над этим, Сергей пришёл на место встречи — в ангар северной взлётной зоны. Гости были уже там — резко выделялись белой кожей среди дочерна загорелых аборигенов. Шлемы и защитные очки держали в руках — всё по правилам. Сергей почти подбежал, чувствуя себя виноватым, что заставил гостей ждать:
— Утро! — и протянул руку: — Сергей Пустовойтов, геолог.
— Э… доброе утро, гражданин Пусто….вэй… — смутилась женщина-пилот.
— Называйте меня Сергей, пожалуйста, так проще и короче. Вас я знаю. Пойдёмте в катер. — И, пока они шагали по ангару к указанной автоматическим гидом стоянке, абориген, стесняясь, сказал:
— Конечно, вы лучше управляете катером, чем я, но по правилам вести машину сейчас придётся мне как знающему местные условия…
— Не переживайте, — рассмеялась Инес, — наоборот, я рада — меня так давно не катали на катерах!
— Внутри машины шлемы можно не носить — атмосфера кондиционированная, — объяснил Сергей, выводя катер на слепящее солнце. Гости дружно натянули очки и удивлённо посмотрели на пилота:
— А вы?..
— Не волнуйтесь, я привык, — отмахнулся Сергей, и машина рванулась в раскалённое серое небо.
Он уже придумал: надо провезти гостей над местами, где идут самые важные работы по обустройству планеты. Наверняка они видели старые съёмки и смогут сравнить, насколько симпатичнее стала Игнис за эти годы. Подземные реки, ветрозащитные хребты, искусственные бухты — когда-нибудь, когда моря станут глубже, в них получатся гавани для больших кораблей. И, конечно, надо будет долететь до Парового котла — он умеет поражать воображение…
— Я покажу вам места, до которых можно добраться только на катерах и только специально — метро из городов туда не ходит, — объяснял Сергей, оседлав поток пыльного ветра, который нёс катер, словно на упругой подушке. — У нас, конечно, не поваляешься на пляже и не побродишь по лесам, как на Талассе…
— Пляжи у нас ещё будут, — сказал Кравец, — а вот здешнюю геологию я бы посмотрел! Я по второй профессии геофизик.
— Правда? — обрадовался Сергей. — Тогда вы по адресу: тут будет столько геофизики, что можно десять фильмов снять! А какая у вас специальность?
— Сейсмолог, — сказал Кравец. — Фридом спокойное место, но сейсмослужба всё равно нужна. А у вас?
— Литосферник.