Страница 13 из 18
– Вот послезавтра стартуешь, вернешься уже знаменитым, не зазнаешься, не забудешь своих друзей?
Вопрос был с «подначкой», я понимал, конечно, что Юрий возмутится, но такой реакции, какая последовала, действительно ожидать было трудно. Юрий вскочил с кровати, подбежал ко мне (я невольно весь сжался, хотя побороть меня в отряде никто не мог) и яростно, горячо бросил:
– Как ты можешь такое говорить? Ведь мы с тобой шли одним путем – техникум, аэроклуб, училище летчиков… Неужели мог так подумать? Здесь даже шутка неуместна…» [40].
Работа на полигоне в последние дни перед пуском шла по планам, которые уточнялись, но главным было «загрузить» космонавтов работой, которая, с одной стороны, не приводила бы к чрезмерному физическому и эмоциональному утомлению, а с другой – не позволяла надолго оставаться наедине и предаваться праздному ожиданию. На это особое внимание Каманина обратил Сергей Павлович Королев.
6 апреля 1961 года прилетел Константин Николаевич Руднев – председатель Государственной комиссии по запуску корабля «Восток» с космонавтом. В тот же день С. П. Королев провел техническое совещание по готовности к пуску, на котором присутствовали К. Н. Руднев, М. В. Келдыш, А. И. Семенов, А. Г. Мрыкин и все главные конструкторы. Были рассмотрены вопросы готовности отдельных систем корабля «Восток-ЗА» к полету. Заслушаны доклады Г. И. Воронина, главного конструктора ОКБ-124, о системах регенерации воздуха и С. М. Алексеева, главного конструктора Завода № 918, – о скафандре, кресле пилотов, парашютных системах, неприкосновенном аварийном запасе и автоматике приземления. По результатам было дано заключение о готовности систем к полету [1].
По поручению Руднева Каманин и представитель КГБ Макаров отрабатывали инструкцию космонавту на случай посадки на иностранной территории. В тот же день Королев, Келдыш и Каманин подписали задание космонавту на полет, в котором указывались цели полета и действия космонавта при нормальном ходе полета и в особых случаях.
А вечером 6 апреля Гагарин и Титов надевали свои индивидуальные скафандры и под руководством С. М. Алексеева, Ф. А. Востокова и В. И. Сверщека проводили подгонку подвесной парашютной системы.
Затем они отрабатывали положение космонавта в кресле в момент катапультирования [39].
7 апреля 1961 года космонавты вместе с Каманиным ездили на вторую площадку космодрома, где провели тренировочные занятия по ручному спуску и действиям после приземления. В одной из лабораторий МИК на первом этаже была развернута приборная доска с глобусом. Все операции выполнялись под контролем Даревского, конструктора КБ ЛИИ, в котором разрабатывались пульт пилота и первый космический тренажер. От военных испытателей на занятии присутствовал В. Андрианов, руководил занятием В. И. Ярополов.
Среди космонавтов отношение к этим повторным проверкам и занятиям было несколько скептическим. Они много тренировались до этого и, как вспоминает П. Р. Попович, считали эти занятия «начетничеством, талмудизмом и еще кое-чем…» [19]. В чем-то понять их можно, но можно понять и руководителей, которые считали необходимым подстраховаться – «Мы сделали все, что могли, чтобы все прошло гладко».
После этого на втором этаже по специальной переговорной линии наземной станции «Заря», главным конструктором которой был Юрий Сергеевич Быков, провели тренировку космонавтов по ведению связи. Руководил тренировкой начальник лаборатории радиосистем космических аппаратов, участник Великой Отечественной войны, инженер-майор Г. Д. Ракитин. Космонавты тренировались в использовании своих позывных: Гагарин – «Кедр», Титов – «Орел».
Представляют интерес воспоминания одного из испытателей – А. П. Завалишина [41]. Они, к сожалению, не имеют точной привязки к дате. Эпизод, возможно, малозначительный, который он описывает, произошел не позднее 9 апреля. В попытках восстановить ход событий даже самые мелкие детали имеют значение и представляют несомненный интерес. Завалишин вспоминает, что за их игрой в футбол наблюдало несколько офицеров в летной форме. После игры в душевую заглянул один из них – старший лейтенант. В коротком разговоре с Завалишиным он критически отозвался об оборудовании душевой кабины, которой очень гордились испытатели. Завалишина это очень задело, и он резко ответил лейтенанту. А полчаса спустя, придя вместе с А. Давиденко в МИК на свое рабочее место около космического корабля, они увидели около него того самого лейтенанта, обвешанного датчиками и проводами. «Будешь имитировать «Ивана Ивановича»?[1] – спросили мы его, – пишет Завалишин. – Нет, – ответил будущий первый космонавт (а это был именно он), – буду обживать кабину и привыкать к проводам». Далее Завалишин пишет о том, что инженеры и испытатели вместе с космонавтами занимались подгонкой датчиков и другой измерительной аппаратуры. Как он указывает, они «придирчиво оценивали и анализировали действия и поведение космонавтов при отработке действий пилота при ручном управлении кораблем». Вероятнее всего, этот эпизод относится к 7 апреля, поскольку, по другим источникам, именно 7-го космонавты и занимались отработкой этих действий.
После этого в течение двух часов космонавты занимались спортом: играли в мяч, пинг-понг, бегали [39]. Каманин стал обучать космонавтов игре в бадминтон. Особенно эта игра понравилась Гагарину и Титову. Спортивные занятия космонавтов снимали на кинопленку.
Еще утром на полигон прилетел маршал Москаленко. Но Каманин держал паузу и до обеда с ним не встречался. В 15 часов по местному времени космонавты отдыхали, Каманин уединился для ведения записей. После этого переговорил по ВЧ с Главкомом ВВС, доложил, что полет планируется на 11–12 апреля. Главком сообщил о поступлении сведений о том, что американцы планируют запуск своего астронавта на 28 апреля. Каманин заверил, что раньше нас американцы в космос не отправятся. Главком высказал желание оказаться в районе посадки. Дальнейшие события показали, что это намерение осталось неосуществленным.
Стало ясно, что на старт никто из начальства больше не прилетит. Вечером космонавты смотрели фильм «Осторожно, бабушка!». Это потом у космонавтов частью предполетного ритуала стал просмотр фильма «Белое солнце пустыни». А перед первым полетом в космос смотрели именно эту комедию – «Осторожно, бабушка!». В своих дневниках Н. П. Каманин назвал этот фильм «пустышкой». Между тем фильм стал одним из лидеров проката 1961 года.
Постановщиком фильма была Надежда Александровна Кошеверова (1902–1989). В свое время ею были сняты «Золушка» и «Укротительница тигров». Музыку к фильму написал известный композитор В. Соловьев-Седой. В фильме снимались легендарные Фаина Раневская и Сергей Филиппов, а также Ариадна Шенгелая, Людмила Маркелия, Ролан Быков, Юлиан Панич, Леонид Быков [42].
Кроме этой развлекательной комедии космонавты посмотрели документальный фильм «Восток-1», в котором использовались технические съемки, связанные с созданием и отработкой космического корабля «Восток». Во время просмотра фильмов Главком РВСН Москаленко высказал пожелание встретиться с космонавтами. Каманин, сославшись на большую загрузку, не стал назначать определенного времени. Очевидно, что такой уклончивый ответ Н. П. Каманина являлся следствием внутренних противоречий, существовавших тогда между ВВС и РВСН.
Об этой тренировке – обживании космонавтами космического корабля, в котором им предстояло отправиться в полет в космос, случившейся за несколько дней до старта, надо сказать особо. О перипетиях организации ее проведения сохранились заметки М. Л. Галлая, который был приглашен методистом в отряд космонавтов самим С. П. Королевым.
М. Л. Галлай в своих мемуарах пишет: «…И тут у нас, отвечавших за методическую сторону дела, возникла естественная мысль: не годится, чтобы космонавт сел в свой корабль – не в тренажер, пусть полностью воспроизводящий весь интерьер, а в подлинный, настоящий корабль, тот самый, в котором ему предстоит лететь в космос, – не годится, чтобы сел он в него впервые перед самым стартом. Известно, как долго и тщательно обживает летчик кабину нового для данного летчика или нового вообще самолета. Весь опыт авиации свидетельствует, что ощущение, определяемое словами «как дома», – единственное, которое обеспечивает летчику в кабине самолета нормальную работоспособность и внутреннюю уверенность в том, что все в этой кабине «на своем месте». Стало ясно, что космонавтам тоже необходимо свою кабину «обжить». Ясно?.. Неожиданно оказалось, что эта нехитрая мысль была ясна далеко не всем. Раздались голоса: «Вот новости! Кому это нужно? Заденут там еще что-нибудь, поломают…»
1
Так в практике испытательных полетов называли антропометрический манекен, который размещался в кресле космонавта.