Страница 12 из 14
В начале XXI в. таких людей назвали бы средним классом: 600 рублей – это в полтора–два раза меньше, чем жалованье начинающего чиновника с университетским образованием, но в два-три раза больше заработка рабочих в это же время, не говоря уже о крестьянах, которые даже 30-рублёвые плуги покупали в рассрочку.
Использование прогрессивной шкалы имело технологическое обоснование: с опорой и на зарубежный опыт, и на обследования податных инспекторов считалось доказанным, что у бедных плательщиков квартирная плата занимает большую часть их дохода, чем у богатых. Учитывая, что цена квартиры выступала в данном случае как показатель для оценки дохода, прогрессия в ставках налога играла роль поправки, устраняющей эту неравномерность. В то же время, прогрессивная шкала была и политическим требованием, символом борьбы за общественную справедливость.
С использованием прогрессивных ставок, между прочим, была связана ещё одна важная особенность квартирного налога. То был налог не раскладочный, а окладной. Накануне очередного податного периода департаментские чиновники не утверждали общей суммы ожидаемого сбора, губернии и уезды не имели спущенного сверху «плана». Общая сумма налога, которая будет указана в повестках, оставалась неизвестной до конца работы присутствий по квартирному налогу. Таким образом, ответственность работы присутствий существенно повышалась. Раскладочное присутствие по промысловому налогу, при любом возможном занижении прибыли всех или некоторых предпринимателей своего участка, не могло разложить меньше суммы, назначенной ему казённой палатой. Присутствие по квартирному налогу, занизив налогооблагаемую базу, лишало государство части его законных доходов.
Окладная система, конечно, была менее предсказуемой, чем раскладочная – но зато и более тонкой, более соответствующей современной экономике с её разнообразием и самостоятельностью. Правда, совершенство системы во многом ограничивалось «ручным режимом» её применения. «Расписание» подлежащих налогу городов (полный перечень с разбивкой по классам) пересматривалось раз в три года на основе хотя и подкреплённых цифрами, но всё же субъективных мнений инспекторов и руководства казённых палат. Не всегда «расписание» соответствовало принципу равномерности обложения. Такие небольшие города Енисейск, Канск, Мариинск в этот перечень попали, так что иной раз налог приходилось платить людям бедным, для которых уплата нескольких рублей в год представляла трудность. Зато в быстро выросшем Новониколаевске, едва ли не крупнейшем центре сибирской торговли накануне революции, квартирный налог не платили даже самые богатые.
Тем не менее, квартирный налог стал соединением сразу нескольких передовых налоговых технологий. Впервые в России появились податные присутствия не в раскладочном, а в окладном налоге. Впервые в России появился налог на личные доходы богатых людей. Впервые в России появился прогрессивный налог.
Глава 3.
Напластование реформ: подоходный принцип в промысловом налоге
Война и голод – двигатели налоговых реформ в России. После неурожая и голода 1891/92 г. Минфин, получивший задание «поскрести по сусекам», немного увеличил сборы в рамках действующей системы (закон от 21 декабря 1892 г.), но для более существенной прибавки опять потребовал коренной реформы. В ноябре 1892 г. «по высочайшему повелению» при Министерстве финансов была создана комиссия «для общего пересмотра торгово-промышленного обложения». В её состав вошли представители заинтересованных ведомств, биржевых комитетов и купеческих управ, а также множество «сведущих лиц»90. Комиссия вновь отказала реформаторам в стремлении сделать подоходный принцип единственной опорой промыслового налога. В итоге долгой борьбы родился проект, утверждённый 8 июня 1898 г. под именем Положения о государственном промысловом налоге91. Его принятие стало не только важной налоговой реформой, но и заметным антисословным мероприятием.
За сотню лет после Екатерины II налог с торговцев и промышленников успел поменять разные названия, успел (как мы уже видели) существенно измениться. Но осталось нечто неизменное: даже эта, сугубо коммерческая, отрасль находилась в сословных тисках. Монополию на крупную торговлю держало в своих руках купеческое сословие. Реформа 1863–1865 гг. открыла доступ в купечество всем, кто готов за это платить – и тем изрядно ослабила сословные границы. Но сама по себе купеческая монополия сохранилась даже по итогам «Великих реформ». Желающие вести торгово-промышленные занятия должны были в начале года купить свидетельство (в просторечии – «патент») той или иной категории. Выборка свидетельств двух самых дорогих групп предоставляла их владельцам «сверх прав на торговлю, звание купеческое и соединенные с оным личные преимущества»92. В дополнение к патенту требовалось оплачивать «билеты» на отдельные лавки (заводы). Тем не менее, карусель промыслового налога вращалась вокруг личности купца, хозяина дела.
Всё переменилось в июне 1898 г. Единицей учёта оказалось предприятие (будь то промышленное или торговое). На каждое заведение (а не на его владельца) в начале года выбирался патент, на каждое заведение подавалось по итогам года заявление о прибылях. Купеческое звание сохранилось, но стало необязательным излишеством. За него предлагалось доплачивать отдельно, получая при этом некоторые личные права (защиту от розог, например). Многие солидные торговцы даже накануне мировой войны по-прежнему выбирали купеческие свидетельства – кто по привычке, кто для солидности. Купеческое сословие сохранилось. Но в торговых правах купцы окончательно сравнялись с прочими группами общества.
Ликвидация торгово-промышленной монополии купечества – событие из ряда антисословных мероприятий, начатого отменой крепостного права. Но зачем это понадобилось министру финансов С.Ю. Витте? Если он занялся вопросами общественного переустройства, в этом надо искать практический смысл. Смысл этот легко выявляется при знакомстве с документами податного надзора.
Уже не первый год сотрудников Минфина волновала проблема равномерности обложения. Было ясно, что патентная система, которая опирается на внешние признаки, а не на действительную прибыль, давит на разные предприятия с разной степенью тяжести. Простой расчёт показывал, что владелец одной лавки платит с неё гораздо больший налог, чем владелец нескольких таких же лавок с каждой из них. Поэтому отдельный учёт предприятий, а не предпринимателей, лучше подходил для равномерного обложения прибылей.
Но одной этой меры было недостаточно, чтобы справиться с неравномерностью обложения. Ведь сохранялся патент, действие которого не было уничтожено реформой Н.Х. Бунге. Появившийся в 1885 г. дополнительный промысловый налог платили все предприятия (даже беднейшие), и значит, он лишь в малой части исправлял неравномерность обложения. И значит, правительство по-прежнему не могло повысить сборы с торгово-промышленного мира механическим повышением ставок. Для борьбы с этим недостатком механизм дополнительного промыслового налога был в 1898 г. существенно дополнен.
В составе дополнительного промыслового налога появились два новых сбора – процентный сбор с капитала (для отчётных предприятий) и сбор «с излишка прибыли» (для неотчётных). В итоге промысловый налог стал представлять целую систему сборов, в которую сложно вникнуть. Но эти, на первый взгляд, технические подробности позволяют увидеть смысл реформы.
Реформа 1898 г., преследуя ту же цель, что и предыдущая (выровнять тяжесть обложения), действовала совсем иначе. Новые сборы решали не одну задачу, а две: не только повысить поступления с богатых предприятий, но и избежать повышения с бедных. Основная часть богатых плательщиков – в числе отчётных предприятий. Патент съедал у них лишь малые доли процента от прибыли. Если пренебречь этими долями, получается, что по реформе 1885 г. промысловый налог для отчётных предприятий имел шкалу плоскую и низкую: 3 % при любом доходе. Новый сбор назывался процентным сбором с капитала (в размере 0,15 %), на деле же имел в виду обложить прибыль. Цифра 0,15 % имеет вполне определённый смысл: это 3 % от прибыли, составляющей 5 % на капитал (столько можно было получить по банковскому вкладу, поэтому Минфин рассматривал этот доход как минимальный оправдывающий ведение собственного дела).
90
РГИА. Ф. 573. Оп. 34. Д. 56. Л. 8 об.
91
ПСЗ-3. Т. XVIII. Отделение 1-е. С. 489–515.
92
ПСЗ-2. Т. XL. Отделение 1-е. С. 159.