Сувенир с Мирассы

- Вигор, пожалуйста, отвлекись! С ними надо срочно что-то делать! – взмолилась я.

- С кем? – удивился эскулап. – Кто-то опять умирает?

- Нет, – слегка опешила я. – С чего ты взял?

- Ну, как я слышал, ты в последнее время являешься сплошь с плохими новостями о чьей-нибудь смерти, грозящей всем вокруг катастрофой. Так что? Кто умер на этот раз?

- Никто, все живы, – успокоила я впечатлительного генетика. – Мне просто нужно, чтобы ты помог с Вайятху…

- И всего-то? С той сотней с лишним? Не-ет, уволь. У меня и один-то отнял чуть не год, а ты хочешь заполнить всю мою оставшуюся жизнь одними гуманоидами?

- Но, Вигор… Их же нельзя так оставить! Это просто бесчеловечно!

- Угу. Вот и займись. Начни с эксперимента: измени им всем установки на что-то более жизнеспособное. Это же можно сделать? – не отрываясь от бумажек, спросил пират и разбойник.

- Можно, наверное… – несколько растерянно ответила я. – Но потом-то что? Ведь их нужно будет тоже выращивать до нормального роста и развития!

- Отлично, – невозмутимо ответствовал эскулап. – Рост я, так и быть, возьму на себя, а вот развитием займись сама. Как раз задача по тебе, и опыт уже имеется. А если ты подключишь к этому своего собственного гуманоида, то работа пойдёт ещё быстрее.

Я поёжилась.

- Боюсь, не получится. Маугли… он ушёл.

- Куда ушёл? – поинтересовался генетик.

- Не знаю. Я отпустила его.

- И он был так глуп, что сбежал?

- Ну… – я замолчала, потому что голос опять перестал слушаться.

Тут Вигор, наконец, оторвался от своих бумажек и внимательно посмотрел на меня.

- Эй, ты что, решила поплакать из-за этого? Не стоит. Вернётся твой гуманоид, куда он денется…

- Ты думаешь? – прошептала я, внезапно растеряв весь так тщательно сберегаемый самоконтроль.

- Уверен. Если б не знал, о ком идёт речь, может, и поверил, что он может совсем уйти. Но я, как ты помнишь, возился с ним достаточно долго, поэтому точно говорю тебе: он вернётся. Или я ничего в жизни не понимаю.

- Спасибо, – всё так же, шёпотом, ответила я. Страшно было даже громко говорить, чтобы не спугнуть тот робкий призрак надежды, что подарил мне сейчас Вигор. – Спасибо…

- Да не за что, – ответил эскулап, снова возвращаясь к документам. – Иди уже к своим убогим, меняй мир к лучшему, хотя бы для них.

И я пошла.

Сначала надо было тщательно разработать формулировку новых установок для рабов, оставшихся без хозяев, а значит, без смысла в жизни. Подумав, решила сразу настраивать Вайятху на самостоятельную жизнь и смену приоритетов, потому что, пока я занималась коронацией, а потом спала, гуманоиды держались только на медикаментах. Решать знакомые мне не понаслышке проблемы с реакцией на испуг и отсутствие привычных партнёров каким-то другим способом у их опекунов не было ни времени, ни желания. Положа руку на сердце, я прекрасно их понимала.

Значит, следовало снимать у Вайятху привязки к сексу и к бросившим их хозяевам, это раз. Настраивать на изучение множества новых вещей, это два. Отменить запреты на пользование вещами других людей, это три. Перевести всех на осознанное пользование лингвой, четыре. И, главное – дать новый смысл жизни.

Медблок был свободен, никто не претендовал на капсулу, в которой я последний раз видела Маугли. Объяснив служителям, что собираюсь делать, велела им отправлять ко мне Вайятху по одному, каждые полчаса. А сама занялась подготовкой оборудования, старательно отгоняя прочь воспоминания. Первый гуманоид, которого привёл «мой» гвардеец, вызвал у меня приступ жесточайшего дежавю, так что я только чудом не разрыдалась. Укладывала полную копию моего лягушонка в капсулу дрожащими руками, и текст новых установок читала дрожащим голосом. Второй пошёл легче, а к десятому гуманоиду я уже чувствовала себя работницей конвейера.

Для начала решила остановиться на группе из двадцати Вайятху, чтобы убедиться, что смена психических установок прошла нормально, и никто из них не сходит с ума. Для остальных я организовала поиск таблеток, которыми их пичкали всю жизнь. Что-то нашлось в императорских покоях, что-то – у родственников принцессы, и к вечеру восемьдесят шесть страдальцев были обеспечены суточной нормой своих лекарств.

Процесс возвращения Вайятху к нормальной жизни свободных существ начался.

Следующие три дня были заполнены под завязку земноводными. Меня попробовали, было, привлечь к хлопотам по организации императорской свадьбы, но я отбивалась руками и ногами, и, в конце концов, от меня отстали, предоставив заниматься зеленокожими. Правда, принцесса недоумённо морщила носик, а её родня явно сочла меня какой-то извращенкой: возиться с целой сотней постельных рабов! Фи! Лавиния смотрела страдальческими глазами, но остальные ГИО-изменённые отнеслись к моему «помешательству» с пониманием. А большего и не требовалось, мнение местных аристократов меня не интересовало, – до того они надоели мне за время подготовки коронации.

И вообще, я куда больше переживала за ход эксперимента с резкой сменой установок, чем за свою репутацию в мирасском высшем обществе. «Выпущенные на свободу» гуманоиды реагировали, примерно, одинаково: сначала замирали в шоке, а потом начинали потихоньку прощупывать границы дозволенного, робко осваивая окружающий мир. Двадцать первопроходцев держались кучкой, видимо, так им было проще и спокойнее. Всей толпой они перемещались от обеденного стола, за которым ели, к матрасам, расстеленным на полу (от кроватей все, как один, отказались), потом к разложенным ярким игрушкам, и снова к столу. Это организованно-хаотичное движение вызывало у меня некоторое недоумение. То ли Вайятху, несмотря на смену психоустановок, до обморока боялись даже намёка на самостоятельную жизнь, то ли предпочитали решать сложности исключительно большим дружным коллективом.

Радовало только то, что освободившись от привязок к старым хозяевам, вчерашние рабы отнюдь не торопились найти себе новых. Наоборот, они старательно шарахались от всех людей, за исключением всё тех же троих служителей, уже снискавших, видимо, их доверие. Я в число исключений не входила. Впрочем, Вигор, заглянувший на минутку, – тоже. Что где-то даже радовало.

Моё полное погружение в мир земноводных прервалось только однажды, на второй день после того, как я встала. Ко мне в кабинет ворвался всё тот же неугомонный эскулап, переполненный энергией.

- Тэш, оторвись ненадолго, мы хотим тебе кое-что показать!

- Что?

Дел было – вагон и маленькая тележка, и отвлекаться, если честно, было некогда.

- Это сюрприз. Но тебе понравится. Давай, давай! Вставай! Это не займёт много времени.

Памятуя, что Вигору, как и стратегам, проще подчиниться, чем упираться, я пошла следом за генетиком, который только что не пританцовывал от удовольствия. «Мой» гвардеец, само собой, пошёл следом.

Идти и вправду, оказалось недалеко: в достопамятный кабинет Грасса, который, на самом деле, был ничем иным, как ещё одним командным пунктом. Вообще, арх-генерал натыкал их во всех местах, где предпочитал останавливаться, чтобы никогда и никто не смог захватить его врасплох.

На этот раз в кабинете обнаружились оба стратега, Лавиния и Авинор. Когда мы вошли, нас приветствовали радостными возгласами.

- Привет, Жужелица! – возопил Эдор. – Ты только посмотри на это!

Судя по всему, на экраны транслировалось то, что присходило в одной из казарм: по горам тел медленно ползали какие-то механизмы.

- Что это? – с недоумением спросила я. – Вы придумали, как их переработать?

- Мирасса придумала! – торжественно объявил Эктор. – Помнишь, мы просили местных горцев поговорить с ней через своих жрецов? Так вот, она откликнулась! Представители этого замечательного народа попросили разрешить им войти в каждую из казарм, принесли что-то вроде земли, в ведёрках. Рассыпали прямо у входа, и велели не входить никому в бункеры в течение трёх дней. И вот, гляди, что произошло.

На одном из экранов появилось крупное изображение тела. Вернее, того, что от него осталось. А осталось совсем немного: только голые кости, и те выглядящие подозрительно хрупкими.