Страница 26 из 50
Ренджи с озабоченным видом вернулся к тому месту, где стояли капитаны и Рукия.
– Черт бы его побрал! На том конце трое раненых, – доложил он, указывая в ту сторону, куда ударил луч лазера. – Я туда парней из четвертого направил. А там, – он махнул рукой туда, куда пришлась самая первая атака Нишигаки, – ребята ничего не видят. Он их ослепил этим лучом.
– Чего? – Изумился Хаями.
– Тайчо дерется вслепую. – Ренджи сжал кулаки.
– А по нему и не скажешь, – безмятежно улыбаясь, мурлыкнул Сайто.
– Он ориентируется по реяцу, – сказал Ренджи. – У него это здорово получается. Но все равно…
– Какая нечестная атака! – Возмутилась Рукия.
– Я бы не сказал, – сквозь зубы процедил Хаями. – Каждый использует возможности своего занпакто. Но, Ренджи, тебе лучше выгнать отсюда всех бойцов. Традиции традициями, но он же их всех перебьет!
Словно в подтверждение его слов луч лазера прошелся вдоль края полигона, вспахав землю, и где-то в дальнем конце снова послышались крики.
– Проваливайте все к чертям отсюда! – В сердцах заорал Абарай.
Приказ был принят к исполнению немедленно: синигами бросились врассыпную, вначале те, кто стоял рядом с лейтенантом, а потом, глядя на них, и все остальные.
Между тем битва на полигоне кипела. Бьякуя носился с сумасшедшей скоростью по кругу и зигзагами, маневрируя непредсказуемо, не давая противнику прицелиться в него. Иногда ему удавалось отразить или рассеять Сенбонзакурой направленный в него луч, но чаще лепестки плавились, пропуская атаку. Он даже не мог сообразить, как правильно выставлять щит, поскольку так и не понял, чем именно атакует его враг. Он по-прежнему ничего не видел, кроме смазанных цветных пятен. Так что Бьякуя особенно и не пытался защищаться, предпочитая избегать попадания луча одним маневрированием, а вместо того непрерывно атаковал, стараясь зажать противника в тиски.
Нишигаки занимался практически тем же. Для защиты он расцеплял один луч на множество мелких, создавая этакий лазерный зонтик. Эти лучи были способны сбить большинство лепестков Сенбонзакуры, но только в одном направлении, в то время как другие ухитрялись атаковать его со спины. Поэтому он тоже предпочитал ускользать от нападения, раз за разом уходя в сюнпо. Он зажал подмышкой конец своего занпакто, но прицелиться толком не удавалось, отчасти из-за того, что оба противника непрерывно перемещались, отчасти из-за сверкающей завесы клинков, рассеянных в воздухе над полем боя.
Наблюдатели, хоть и разбежались в стороны, но совсем не удрали, залегли в складках местности подальше от места сражения. Ближе всех засела команда Бьякуи. Сайто, Хаями и Рукия создали по одному кидо-барьеру каждый. На всякий случай, вдруг один из них будет пробит: никто не надеялся в полной мере на свои силы. На полигоне творилось черт знает что, какое-то месиво стали, пробиваемое время от времени ярчайшими вспышками, треск, шипение, запах паленой почвы. Разглядеть сражающихся было почти невозможно. Но, судя по тому, что там творилось, оба были еще живы.
Долго это продолжаться не могло. При столь интенсивном использовании сюнпо и банкая одновременно противники должны были вскоре выдохнуться. И это если никто из них не совершит какой-нибудь ошибки до этого. Бьякуя чувствовал, что уже устал, что начинает задыхаться, а возможности передохнуть хоть мгновение не было никакой. На его теле уже было несколько рваных ран, но пока не опасных: всякий раз он успевал в последний момент уклониться, и атака проходила вскользь. Тем не менее, нужно было срочно на что-то решаться.
Бьякуя предпринял еще одну атаку, подобной которой до сих пор не делал. Его противник – всего лишь теоретик, у него нет такого опыта настоящих сражений, как у капитана Готэй. Два шага – разбег, одновременно с произнесением заклинания, потом – длинный прыжок в коконе лепестков через голову врага. Бьякуя закончил заклинание, находясь точно над макушкой Нишигаки:
– Соурен Сокацуй!
Ударил строго вниз и понял, что попал. Реяцу противника изменилась. Определенно, он серьезно ранен.
Приземление не удалось. Бьякуя не угадал момент, когда под ногами окажется земля, больно ударился ступнями и покатился кувырком. Неважно. Похоже, он только что обеспечил себе серьезный перевес. А может даже победил. Бьякуя перекатился и вскочил, стягивая Сенбонзакуру к себе поближе. И тут что-то горячее ударило прямо в живот.
Нишигаки действительно серьезно пострадал после кидо-атаки Кучики. Он и до того был уже изрядно потрепан, и мощный удар по голове едва его не прикончил. Сил на сопротивление почти не осталось. Неужели, думал он, неужели я снова ему проиграю? Нельзя этого допустить, нельзя, твердил он себе, пока с трудом поднимался на ноги и перехватывал поудобнее свое оружие. Он видел, как его противник не удержал равновесия, рухнул и покатился, и далеко не сразу встал во весь рост. Этого времени хватило Нишигаки, чтобы прицелиться. И он выстрелил.
Бьякуя сперва почувствовал, как отяжелели, стали непослушными ноги, и только потом боль пронзила его до самой макушки. Он понял, что сейчас потеряет сознание. Нет, никак нельзя было позволить ему победить. Чтобы отряд, доверенный Бьякуе дедом, заполучил этот… убийца! И Кучики собрал все оставшиеся силы в один последний удар. Целый вал клинков обрушился на голову врага. А Бьякуя, уже неспособный больше ни на что, рухнул на колени.
Разом изменилась, почти угасла реяцу обоих сражающихся, и наблюдатели немедленно высунулись из-за щита. А вскоре улеглась и пыль, поднятая последними атаками, и тогда стало видно, что Нишигаки лежит без движения, а Кучики сидит на земле, опираясь на одну руку, другую прижимая к животу. Ренджи, Рукия и Хаями тут же метнулись к нему. В том, что бой закончен, уже не могло быть сомнения.
Бьякуя держался изо всех сил. Ему ужасно хотелось отключиться, но он хотел и быть уверенным, что победил. Его враг все еще был жив. Хотя Бьякуя по-прежнему ничего не видел, но он чувствовал реяцу Нишигаки. Кажется, тот не двигался. Но тут послышался новый шум: топот ног, знакомые голоса.
– Бьякуя, ты как? Живой? – Это Хаями.
– Ох, рана, похоже, серьезная. Ренджи, помоги мне. – Это Рукия.
– Держитесь, тайчо! – Это Ренджи.
Чьи-то руки осторожно взяли его за плечи, и Бьякуя сразу их узнал: Абарай. Он потянул Кучики назад, и Бьякуя откинулся затылком на плечо лейтенанта и позволил делать с собой все, что им заблагорассудится. Маленькие теплые ладошки легли на живот и спину, в том месте, где его насквозь прошил луч лазера. Это Рукия. Значит, все будет в порядке, она хороший целитель. Загнуться от потери крови, во всяком случае, не даст. Еще кто-то ободряюще потрепал его по руке.
– Держись, – проговорил где-то над ухом Хаями. – Победа за тобой. Главное держись.
– Точно? – Ухитрился еще прохрипеть Бьякуя.
– Последний удар был твой, – уверенно подтвердил Хаями.
– Так, ребята, быстренько сюда! – Сайто со свойственной ему практичностью уже привел бойцов четвертого отряда. – А вы сходите, посмотрите, что там от второго осталось.
– Разрешите, лейтенант Абарай.
И Бьякуя почувствовал на себе еще чьи-то незнакомые руки. Ренджи выпустил его, и Кучики переложили на носилки. Сразу стало холодно. Кто-то торопливо накладывал повязку на его рану, но все это Бьякуя воспринимал уже едва-едва. Сознание постепенно покидало его.
***
Бьякуя лежал, зажмурившись, но перед глазами по-прежнему мелькали цветные всполохи. Если не шевелиться, то было почти не больно. Он чувствовал, что лицо его ото лба до носа закрывает уже почти высохший компресс. Там, должно быть, ожог. Но, раз уж его не затолкали в какую-нибудь жуткую медицинскую камеру, не нацепили на лицо кислородную маску, не натыкали капельниц, значит, он в порядке. Значит, все его раны они одним кидо вылечат.
Было слишком тихо. Настолько, что слышно было даже через закрытое окно, как шелестит на ветру листва где-то снаружи. Еще какие-то смутные, не разобрать, звуки доносились издали, возможно, голоса. На своей руке, лежащей поверх одеяла, Бьякуя ощущал теплый солнечный луч, и теперь ждал, пока он доползет до лица. Или он движется в другую сторону? Вот этого Бьякуя не мог определить. Больше занять себя было нечем: только наблюдать за солнечным светом, прикидывая, куда он передвинется, да вспоминать подробности прошедшей схватки.