Средства ничего не значат

– Я просто подумала, что мы с тобой встретились не случайно, – выпалила она и тут же, словно устыдившись своего порыва, развернулась и стремительно зашагала назад по улице.

Бьякуя смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду. Все-таки он решительно ее не понимал.

***

Он так никому и не рассказал об очередном покушении. Не то чтобы не хотел. Просто когда вспоминал, как его голова лежала на ее коленях, желание говорить об этом сразу исчезало. Бьякуя никому не мог этого рассказать, вообще никому, даже Хаями. Все это касалось только его одного. На расспросы Ренджи о рассеченной брови коротко буркнул: «Не имеет значения», – и не хотел знать, о чем подумал лейтенант.

Прошло уже три дня, и за это время Минори ни разу не попалась ему на пути. И все же Бьякуя замечал, что его мысли постоянно возвращаются к этой женщине. Она спасла его жизнь. Вот так запросто, даже не считая, что сделала что-то особенное. Пережила рядом с ним два не самых приятных приключения. Это он привычный, а ей каково? Не будет ничего удивительного, если она не захочет больше к нему приближаться, чтобы не вспоминать про все это. А ее последние слова насчет «судьбы» и «неспроста»… нет, это сгоряча. Потом она подумала и решила держаться подальше. И все же эти три дня Бьякуя дисциплинированно отправлялся ночевать домой, хотя ему и было привычнее оставаться в расположении отрядов.

В то утро Бьякуя торопливо шагал через город, не глядя по сторонам. Он не допускал даже мысли, что слоняется здесь каждый день туда и обратно в тайной надежде еще раз увидеть ту женщину. Поэтому он не оглядывался и не сбавлял шага, двигаясь отработанным, привычным маршрутом. Как вдруг…

– Доброе утро, Кучики-сан!

Бьякуя узнал этот голос и едва не споткнулся. Несомненно, это был ее голос. Он вскинул голову, недоуменно огляделся, так, будто и в самом деле не ожидал увидеть ее здесь. Минори выглядела сегодня особенно нарядной, в изящном красном кимоно с золотыми драконами. В ее руках была большая корзина. И она приветливо улыбалась ему.

– Мы стали часто встречаться с вами, – заметила она.

«Только третий раз», – подумал Бьякуя, но вслух сказал:

– Да, и в самом деле.

Он опять ничего не понимал. Сейчас она улыбалась, но говорила с ним подчеркнуто вежливо. Так, будто они просто соседи, и привыкли годами сталкиваться на этом углу, раз за разом обмениваясь дежурными любезностями. Но в тот вечер, когда едва миновала опасность, и она почти обнимала его, бессильно лежащего на земле, в ее глазах была тревога, и она использовала совсем другие слова, другие местоимения, другие интонации. Она так и не назвала его по имени, но, кажется, к тому шло. Бьякуя не ждал, конечно, что она при встрече бросится ему на шею, но полагал, что можно было бы обойтись без формальностей.

– Спешите на службу? – Вежливо осведомилась Терашима, так, будто всего лишь старалась поддержать светскую беседу.

– Да, – суховато ответил Кучики. – И уже практически опаздываю.

Соврал, конечно, не опоздает тот, кто владеет сюнпо, но он решительно не понимал, как себя с ней держать. Так, будто ничего не было? Кажется, на это она намекает?

– Что ж, тогда не стану вас задерживать, – она негромко рассмеялась. – Но, раз уж мы так удачно столкнулись…

Минори откинула ткань, прикрывающую корзину, и вытащила наружу небольшой сверток.

– Вот, возьмите. Вам пригодится.

Бьякуя принял узелок, оглядел с недоумением. Кажется, в платок была завернута какая-то коробка.

– Что это?

Минори снова рассмеялась, на этот раз громче и веселее.

– Секрет. Откроете, когда придете на службу.

– Хорошо. Спасибо, – вежливо поблагодарил Бьякуя.

– Хорошего дня, – и она улыбнулась как-то загадочно, а потом словно смутилась и заспешила прочь. Нет, определенно, здесь что-то происходит.

Бьякуя мужественно дотерпел до штаба, хотя ему ужасно хотелось распечатать сверток и понять, наконец, что все это значит. Но он сперва устроился за столом, обстоятельно рассортировал бумаги, выслушал устный отчет лейтенанта о текущих делах, провел с ним короткое оперативное совещание, распределив работу на этот день, и только потом, когда Ренджи зарылся в графики, пододвинул к себе сверток, который все это время назойливо притягивал его взгляд с дальнего конца стола.

Бьякуя развернул платок. Под ним оказалась красиво расписанная деревянная коробка. Бьякуя осторожно снял крышку… и ошеломленно уставился внутрь.

Бенто.

Это был старательно оформленный обед. И этого Бьякуя ожидал меньше всего. Откуда? Она что, просто шла куда-то по своим делам, и у нее случайно оказался в корзине лишний бенто? Не будь дураком, одернул он сам себя. Это было бы слишком нелепо. Она нарочно ждала тебя там. Нарочно подстерегала, может быть, с раннего утра, чтобы передать это. Она приготовила это специально для тебя.

– Э? – Абарай уже и сюда сунул свой излишне любопытный нос. – А с каких пор вы таскаете еду из дома?

– Не твое дело, – огрызнулся Кучики, поспешно запаковал коробку и сунул ее в ящик стола.

Когда наступило время обеда, Ренджи умчался в столовую, а Бьякуя остался в кабинете. Осторожно, словно не веря в реальность происходящего, вытащил коробку из стола. Открыл, вдохнул запах…

Это было давно. Было время, когда он приносил с собой бенто, заботливо приготовленное руками любимой женщины. Немногие из офицеров могли поступать так же. Счастливчики вы, семейные люди, с завистью говорили сослуживцы, у вас есть кому приготовить обед. И эти счастливчики с гордостью разворачивали свои бенто в общей столовой.

На самом деле Бьякуя ее никогда об этом не просил, но она откуда-то узнала. И каждый раз давала ему с собой такую вот коробочку, а если он был на дежурстве, порой прибегала сама и приносила ее. Бьякуя говорил, что это вовсе не обязательно, что ей нет необходимости утруждать себя этим, но его сердце таяло от нежности.

Ты счастливчик, Кучики, твоя жена так любит тебя.

С тех пор он больше никогда не брал с собой бенто. Это ушло вместе с ней. Никто больше не приготовил бы его с такой заботой, с такой любовью, а без этого все лишалось смысла. Просто пообедать можно и в столовой.

Бьякуя взял в руку палочки, пододвинул ближе коробку и снова остановился. Это был не просто обед. Это был ритуал. Теперь, когда он капитан, он может обедать не по расписанию, а когда вздумается. Ему не приходится больше сидеть в шумной столовой с остальными бойцами. Он может поесть один, может пообедать дома или, если приспичит, даже в рабочем кабинете, как сейчас. Но на мгновение ему вдруг захотелось оказаться там, в далеком прошлом, среди бойцов отряда, и чтобы все видели, как он разворачивает свой обед, и чтобы всем было ясно, что кто-то ждет его дома. Бьякуя осторожно подцепил палочками кусочек рыбы, попробовал. Было вкусно.

Он вдруг задумался, почему никогда раньше даже не задумывался о том, почему до сих пор один. Хисана… она по-настоящему любила его. Она хотела, чтобы он был счастлив. И как такое могло получиться? Когда он успел превратиться в этого мрачного хмыря, которого побаиваются даже домашние, даже та, кому он сам предложил называться его сестрой?!

Бьякуя был уверен, что, если бы ему удалось сейчас спросить Хисану, она бы сказала: конечно. Она бы не хотела, чтобы он вечно оставался один. Но когда ему было думать об этом? Он ушел с головой в работу, стараясь спастись от одиночества. Заставил себя думать, что чувства не имеют для него никакого значения. И кто бы, глядя на его каменную физиономию, решился к нему подступиться? Да и он сам никогда никого не замечал. Где ему замечать, если он в расположении отрядов круглосуточно пропадает?

Нет, какие-то женщины в отряде, конечно, были. Но они видели в нем лишь командира, а он в них – только подчиненных. Кучики вообще не привык различать своих бойцов по половому признаку. Синигами есть синигами. Форма, занпакто, реяцу. Ничего кроме.

Но вот эта женщина… И откуда только взялась на его голову? Она красива. Да, это следует признать. И явно ему симпатизирует. Нет никаких причин, чтобы не познакомиться поближе.