Большой переполох

– Конечно, окончена, – не стал приставать Икеда. – Лежи, если хочешь.

Площадка постепенно опустела. Подобрав тренировочное оружие, бойцы двинулись в сторону склада, где ему полагалось храниться. Задержался только Като, который всегда относился к Каори с наибольшим дружелюбием.

– Тебе лучше встать. Простынешь.

– Чушь, – небрежно отозвалась Каори. – Камни нагрелись на солнце, они теплее воздуха.

– А ты вся мокрая. Знаешь, я думаю, тебе не стоит так усердствовать. Это лишнее.

– Как это – не усердствовать?

– Обыкновенно. Береги силы. Вот ты сейчас выложилась полностью, а завтра что будешь делать?

– Но видишь ли, – Каори решила признаваться во всем, – я боюсь, что меня выгонят из отряда, если я буду плохо стараться.

– Не выгонят, – хмыкнул Като. – Нужно вести себя совсем уж скверно, чтобы тебя вышвырнули.

– Но если офицер Икеда скажет, что я не справляюсь с программой тренировок…

– Но ты уже сдала экзамены в Академии. И тебя уже приняли в отряд. Значит, твой уровень достаточен для рядового.

– А если у меня все-таки не будет получаться?

– Просто будешь оставаться рядовым, пока не начнет получаться.

Каори поглядела на него недоверчиво. Почему, интересно, он знает такие вещи, а она нет? Просто потому, что он старше?

– Ладно, – решила она, поднимаясь. – Пойдем. Я постараюсь не усердствовать.

***

Сложности из-за нового бойца начались у Бьякуи намного раньше, чем он ожидал, и пришли с совершенно неожиданной стороны. Слухи и сплетни имеют свойство быстро распространяться, а семья Такато вращалась примерно в тех же кругах, что и Кучики. Не было ничего удивительного в том, что сын Бьякуи Кентаро очень скоро услышал о юном новобранце шестого отряда.

– Папа, – заявил он однажды после тренировки, – я тоже хочу поступить в Академию.

Бьякуя опешил.

– Зачем?

– Чтобы стать курсантом. Я же смогу. Я ничуть не хуже подготовлен, чем эта Такато.

– Тебе еще слишком рано думать об этом.

– Но мне почти двенадцать! А Такато поступила в десять!

Бьякуя нахмурился. Он знал об упрямстве сына, точной копии его собственного. Доводы должны быть очень убедительны.

– Дома ты получишь гораздо более хорошее образование. В Академии готовят рядовых. Мы же учим тебя на капитана.

– Ну и что? – Насупился Кентаро. – Дело только в усердии. Оттуда выходят и сразу хорошие офицеры.

– Наверное, мне стоит пояснить тебе насчет Академии, – вздохнул Бьякуя. – Ведь изначально это заведение задумывалось для того, чтобы обучать в нем руконгайцев, способных стать синигами. Благородные кланы долгое время игнорировали нововведение, разве что самые активные сторонники клана Ямамото поддержали эту идею в самом начале. Ты знаешь кое-кого из тех, кто окончил Академию одними из первых.

– Это командир Кьораку? – Обрадовался Кентаро.

– Верно. Кьораку, Укитаке, Унохана. Они учились в то время, когда Академия была заполнена, в основном, простолюдинами. Но со временем обучение стало обязательным. Опытные наставники смогут найти пробелы в твоем образовании, поправить твои навыки, помочь определить будущее. Это очень удобно, когда все новобранцы так или иначе проходят через Академию. Их изучают, на них составляют досье, капитаны знают, кого берут в отряд. Случается, правда, – тут Бьякуя брезгливо поморщился, – что некоторые благородные кланы проталкивают своих отпрысков в отряд, минуя Академию. Но наш клан никогда так не поступал. Это недостойно и бессмысленно.

– Ну вот, и после этого ты говоришь, что я не должен поступать? – Воскликнул Кентаро.

– Я не говорю, что не должен. Я говорю, что не должен сейчас. Вспомни: Академия ориентирована на руконгайцев. То есть на тех, кто вообще не умеет держать оружие. Как правило, благородные, чье обучение начинается с раннего детства, просто перескакивают первые курсы, пройдя обычные тестовые испытания. Тем не менее, эти тесты тоже нужно пройти. А они включают в себя не только навыки владения мечом, но и множество теоретических основ. Если ты провалишь экзамен, ты будешь заниматься на курсе вместе со всеми.

– И что тут плохого? Я ведь все равно буду учиться.

– Ты потеряешь время, – со всей проникновенностью, на которую был способен, сказал Бьякуя. – Ты застрянешь на первом курсе, или на втором, не важно, и будешь тратить свое время на то, чтобы обучаться основам, которые ты давно освоил. А готовят они рядовых, как я уже говорил. Тебе будет просто скучно! Дома же ты обучаешься именно тому, что тебе нужно. Когда придет время, возможно, ты просто сдашь сразу выпускной экзамен, и тебя зачислят в отряд.

– Но я же могу заниматься и там, и здесь. И наоборот, я так не потеряю время. Вот смотри: мне почти двенадцать, курс обучения шесть лет, значит, к тому моменту, когда я закончу, мне будет восемнадцать. Я буду уже взрослый!

– Но зачем тебе это? – Недоумевал Бьякуя. – Тратить время на занятия в Академии… Кроме того, там не будет твоих сверстников, тебе не с кем будет дружить.

Кентаро насупился. Вопрос о сверстниках был, по правде сказать, довольно больной. Обитатели Общества душ выглядят так, как себя ощущают. Дети, рожденные здесь, понятия не имеют, как им положено себя ощущать, поэтому почти все зависит от того, как их воспринимают окружающие, а в особенности, конечно, родители. Век синигами долог, а это приводит к некоторой инертности мышления. Им просто не хочется видеть своих детей повзрослевшими. И потому дети в Сейрейтее могут расти подолгу.

Пару лет назад Кентаро свел дружбу с двумя руконгайцами, своими ровесниками. Но родители их прожили в Сейрейтее довольно долго и успели заразиться этой инертностью. Им тоже не хотелось, чтобы дети выросли слишком быстро. Но вот у Хисаны не забалуешь. Она вырастила целую кучу детей, внуков и правнуков, пока проживала свою новую жизнь, и прекрасно знала, как должен выглядеть и вести себя ребенок на каждом этапе своего развития. Теперь выходило, что Кентаро выглядел так, как положено мальчишке одиннадцати с половиной лет: он начал вытягиваться ввысь, становиться тощим и нескладным, какими обычно бывают подростки. А вот его приятели на его фоне чем дальше, тем младше выглядели.

– Пап, мне нужен статус, – очень серьезно заявил Кентаро. – Я хочу быть кем-то. Сейчас я кто? Пацан с мечом. А так буду курсант. Форму надену с эмблемами. Все будут видеть, что серьезный парень.

Бьякуя изумленно заморгал. Открыл рот, чтобы заговорить. Понял, что не знает, что сказать. Снова заморгал.

– Эта девчонка поступила, – продолжил рассуждать Кентаро. – Значит, можно. Тогда и у меня получится.

– Погоди, – нашелся, наконец, Бьякуя. – Ты готов потратить зря драгоценное время только ради статуса?

Теперь уж Кентаро растерянно заморгал. Бьякуя с энтузиазмом бросился развивать успех.

– Я не стану тебе запрещать. Как ты решишь, так и будет. Просто взвесь еще раз. Твое время, практическая польза – против статуса курсанта. Что для тебя важнее? Нет, не отвечай сейчас, – он жестом прервал готовые вырваться у сына слова. – Подумай наедине, без спешки, без горячности. И реши все сам. Я уверен, что поступить ты сможешь. Я достаточно тебя подготовил. Но имей в виду, что это означает для тебя множество обязательных занятий, на большинстве из которых тебе будет скучно, но пропускать которые я не позволю. И с другой стороны – те знания и навыки, которые тебе могут дать здесь, дома. С которыми, возможно, тебе вовсе не придется учиться, когда ты станешь взрослым. Подумай. Скажешь мне свое решение позже.

Кентаро насупился, но не возразил. Можно было не сомневаться, что он всерьез задумается.

И все же Бьякуя остался в состоянии легкой паники после этого разговора. Его сын по-настоящему упрям. Если что вбил себе в голову – колом не вышибешь. И если он все же примет решение поступать, бороться с ним будет бесполезно. Бьякуя отдавал себе в этом отчет, поскольку и его собственному напору время от времени приходилось уступать родне, и ничего сделать с ним они не могли. А яблоко от яблони…