Белокурая бестия

Она была почти на полголовы выше матери, но ее точная копия, только обликом моложе. Лицо нежно-персикового цвета. Золотистые и мягкие словно лен, волосы рассыпаны на хрупких плечах. В вырезе блузки он приметил ромбик-кулон на золотой цепочке. Держа пакеты в руках, офицер смутился, замешкался.

– Еще раз добрый вечер,– приветствовал он, не решаясь перешагнуть через порог.

– Что же вы стоите, Валентин Авдеевич? Проходите, прошу,– пригласила хозяйка квартиры. Он вошел в прихожую.

– Это вам, Любовь Андреевна,– достал из пакета и подал ей три белые гвоздики, завернутые в блестящую фольгу.

– Ой, мои любимые цветы! Обожаю все белое и чистое. Как вы угадали?– она, привстав, прикоснулась губами к его гладко выбритой щеке. Аккуратно вытерла платочком след от губной помады. Он ощутил знакомый запах дорогих духов.

– Знакомьтесь, моя дочь Надя. Помните, как Анна Герман пела «Надежда – мой компас земной…»

– Не сложно догадаться, вы очень похожи и обе очаровательны. По цвету волос только и можно различить, – заметил он.

– Дочь решила стать блондинкой, а у меня естественный цвет, я не признаю красители и “химию”. Так могут нахимичить, что без волос останешься.

– Надежда,– девушка подала теплую и голую по локоть руку с длинными, как у пианистки пальцами, слегка преклонив колено.

– А вам, Надя, молочный шоколад, чтобы жизнь не казалась горькой,– Тернистых положил на ее ладонь плитку “Каприза”, заметил немой укор в ее зеленовато-голубых глазах.

– Спасибо,– сухо промолвила девушка и неожиданно скаламбурила. – Молочный шоколад, наверное для того, чтобы молока больше было?

Он смутился, а Любовь Андреевна пожурила дочь:

– Оставь свои приколы, с ровесниками хохми, прикусили язычок.

«Интересное начало, видно девице палец в рот не ложи, откусит. Надо было ей купить тоже цветы, орхидеи или розы, – с досадой подумал он, вспомнив свои недавние колебания среди обилия благоухающих цветов в букетах и корзинах в подземном переходе под площадью Советской. Он тогда предположил, что Любови Андреевне может, не понравится, что и ее дочери он подарит цветы.

«Попробуй, разберись в этой женской психике, в их логике, чувствах и капризах, – посетовал он.– Кажется, Надежда обиделась. Вот, конфуз, знал ведь, что взрослая девушка, а не ребенок, чтобы потчевать шоколадкой. Ладно, в следующий раз таких проколов не будет. Надо следовать мудрой истине: дарите женщинам цветы. Он подал Чародеевой пакет с шампанским и цитрусовыми, лимонами, апельсинами, киви, гранатами, хурмой…

– А это к чаю или кофе,– достал из второго пакета украшенный розоватым кремом киевский торт в прозрачной пластмассовой коробке.

– Ой, сколько сладостей, нам с Надей нужно соблюдать диету, иначе растолстеем, как та хохлушка Руслана Писанка, что погоду предсказывает, – пошутила Чародеева.– Мужчины любят стройных, изящных под стать топ-моделям. Вот и приходится отказывать себе в удовольствиях.

– Вам полнота и ожирение не грозят, – возразил Валентин Авдеевич, взглянув на загрустившую девушку.– Один раз в неделю можно полакомиться тортом или другими сладостями.

– Другими? Какими же лакомствами? – усмехнулась Надя, многозначительно взглянув на гостя.

– Пирожным, зефиром, шоколадом,– смутившись, перечислил гость.

– А я думала-гадала…– нараспев прошептала Надежда.

– Прошу вас, Валентин Авдеевич, – потеснила дочку мать, указав жестом на открытую дверь гостиной. Под сверкающей хрусталем люстрой он увидел богато сервированный стол – на фаянсе посуды благоухали яства. В маленьких вазочках клюквой поблескивала красная, на другой вазочке черникой – черная икра. На блюдах аккуратно были разложены, нарезанные кольцами колбаса, ломтиками сыр, оливье, салаты, маринованные огурцы и помидоры, дольками лимон, апельсины.

На белоснежных салфетках – серебряные вилки, ножи. В центре стола две бутылки сухого и крепленного марочных вин фирмы «Дионис» и бутылка союз-виктановской водки «Охота». На тумбочке возле телевизора «Филипс» и мебельной стенки, щедро заставленной посудой и сувенирами, сервизами, возвышалась большая богемского стекла ваза.

– Чем богаты, тому и рады,– улыбаясь, пропела Чародеева, внимательно следя за реакцией Валентина Авдеевича, впечатленного увиденным.

– И когда вы только успели управиться? – похвалил он.

– Надюша помогла, первая помощница, вся в меня, характером, красотой и темпераментом, вылитая копия,– с гордостью ответила женщина.– Поэтому холодильник у нас не пустует. Всегда держим продукты про запас, на всякий пожарный случай. Сегодня как раз такой очень приятный случай. Можно сказать, событие.

Они сели за стол. Хозяйка заботливо прикрыла его колени полотенцем. Тернистых кивком головы поблагодарил и аккуратно открыл шампанское. Наполнил хрустальные фужеры.

– За знакомство, за вас очаровательные леди!– предложил он тост, не отличающийся оригинальностью. Выпили, налегли на закуску. Наступила пауза, которую неожиданно разрядила Надежда:

– У вас, Валентин Авдеевич, простите за прямоту, в отношении моей матери серьезные намерения или очередной бурный роман без продолжения? Или так, легкий флирт без последствий. Потешились и разошлись, как в море корабли или, как летчики в небе?

– Надя! Надька! Сейчас же прекрати,– краска смущения залила лицо Чародеевой. – Первый раз в жизни видишь человека и такие каверзные, бестактные вопросы.

– Зачем вам на старости лет в кошки-мышки играть,– заупрямилась дочка.– Давно уже не маленькие, знаете, для чего сходятся мужчина и женщина.

– Какая ты у меня умная-преумная, постыдилась бы Валентина Авдеевича. Что о нас подумает. Это у вас, молодых да ранних, не успели познакомиться и в тот же день в постель, а потом разбежались.

– Для меня это далеко не праздный вопрос, – не уступала Надя.– Я должна знать, чтобы планировать свою жизнь, избрать тактику поведения в связи с неожиданными переменами и обстоятельствами.

– Лучше сосредоточь свой интеллект, свое чрезмерное любопытство на подготовке к зимней сессии, подчисти “хвосты”, а то провалишься с треском,– посоветовала мать.– В сугубо личных отношениях мы с Валентином Авдеевичем разберемся сами.

– Мне ваша матушка, Любовь Андреевна, очень нравится, – заявил Тернистых, чтобы уладить спор. – Я готов ей с радостью предложить свою руку и сердце. Последнее решающее слово за ней.

Он смело взглянул на Чародееву, но та, взволнованная его признанием, не торопилась с ответом. По нежному взгляду, которым она его одарила, нетрудно было догадаться, что согласна. Возможно, такое решение у нее родилось еще там, в универмаге, когда впервые увидела майора и отдала ему визитку. Обмен влюбленными взглядами не ускользнул от наблюдательной дочери.

– Давайте еще выпьем по одной,– уклонившись от прямого ответа, предложила Любовь и Валентин Авдеевич, будучи джентльменом, не стал настаивать.

– Что будем пить? Сухое или крепленое вино? – спросил он сначала старшую, а затем и младшую Чародеевых.

– Пожалуй, крепленое вино, но немного, чтобы не опьянеть,– промолвила Любовь Андреевна.

– А вы, что предпочитаете? – лукаво усмехаясь, встретила его вопросом Надя.

– Я, если позволите, «Охоту». Целебный, настоянный на крымских травах, напиток повышает тонус.

– Потенцию,– бесцеремонно уточнила девушка.

– Надь, опять ты за свое, не смущай гостя, прикуси язычок,– одернула ее мать.– Тебе даже шампанское нельзя пить, становишься развязанной и агрессивной.

– Если шампанское нельзя, тогда попробую «Охоту»,– отбросила она за спину длинные роскошные волосы, пропустив мимо прелестных ушей замечание матери. Он сначала наполнил вином “Сурож” фужер Любови Андреевны, а затем отвинтил колпачок на прямоугольной бутылке «Охота». Наполнил золотистым напитком пятидесятиграммовые хрустальные стаканчики.

–3а ваше очарование, любовь и согласие! – провозгласил он тост и тихо скомандовал себе.– Господа офицеры!

Выпил стоя. Надежда последовала его примеру и, даже не закусив, зааплодировала в ладони: