Страница 8 из 37
– Где работаешь? – спросил Алик.
– В «вечорке», – ответил Александр.
Он внезапно громозвучно рассмеялся, так, что лиственные тени разбежались от него в стороны, и оперным басом закрепил свое признание:
– В «вечерке», мой друг!!!
– Так ты журналист? – восхищенно спросил Алик.
– Да! – ответил он. – Люди, что может быть интереснее людей? Что может быть интереснее изучения жизни? Ты же понимаешь примерно, о чем я говорю? Ты же в институте работаешь.
– Несколько изобретений у меня есть, но это железо, – ответил Алик. – С людьми туго.
– Интересуйся людьми, полюби их, и люди к тебе потянутся, – ответил Александр.
Ни телевизора, ни люстры в квартире Александра не было. Свет исходил от одинокой настольной лампы. Алик с Александром сидели и разговаривали на самые разные темы, и скучно не было. Александр легко шутил на темы любви. Рассказал историю о хорошем семьянине с двумя детьми, променявшем налаженную семейную жизнь на женщину, с которой переспали все, кто хотел… Удивлял, удивлял и удивлял, показывая сувениры, купленные им в командировках: ракушки, морские звезды… и редкие в то время голографические картинки. Иной раз Алику казалось, что перед ним фокусник.
– Хочешь, покажу завтрашнюю газету? – интригующе предложил Александр.
– Покажи, – заинтересовался Алик.
Александр вынес из кладовки «вечерку», датированную завтрашним числом…
Встречи случались частенько, но Александр никогда не упускал возможность подчеркнуть свою значимость и иногда был весьма капризен.
– Я хорош дозированно, – самокритично говорил он о себе, но в хорошем настроении был неукротим: рассказывал о круизе по странам Средиземноморья, вызывая в душе Алика стремление побывать во всех этих странах, что позднее чудесно осуществилось, оставив в душе уверенность, что может исполниться любая сильная мечта. Он рассказывал о своих любовных приключениях в общежитии и самолете. Они запоем играли в покер. Александр был радушный хозяин, умевший вкусно накормить. Он был Учитель, умевший дать хороший совет и точно оценить ситуацию.
– Не знаю почему, но подружки моей знакомой, Розы, о которой я тебе рассказывал, меня ненавидят, – например, жаловался на жизнь Алик.
– Все это зависть, мой друг, зависть, – ответил Александр. – Они завидуют тому, что ты выбрал ее, а не их, или тому завидуют, что у нее все удачно складывается, а у них нет. Чувств не так много…
И это было так интересно, что Алик боялся неосторожным словом обидеть своего нового необычного друга. Он давал Александру возможность шутить над собой, как разрешают коты играть с собой доброму и полезному хозяину, никогда не обижался, и не пытался ответить уколом на укол: его хорошо кормили занимательными речами и мыслями.
Из этой тринадцатой квартиры Алик вынес стремление к умным книгам, обострившееся умение извлекать радость из самых обычных жизненных ситуаций, счастье настоящего дружеского общения, чувство невероятно пронзительной свежести мировосприятия и точности мышления, изредка возникавших в ходе обычного общения. Александр называл это состояние просветлением в унисон своему литературному любимцу Герману Гессе.
Иногда они ссорились, и как-то их взаимоотношения едва не прекратились. Александр произнес по этому поводу длинную прощальную тираду:
– В жизни всегда есть место суете. А порой суета и есть жизнь. Пожалуй, это самое трудное и важное для человека, живущего не только инстинктами, – избежать, уйти от обыденного, от потока мелочных дел и пустых эмоций. Не надо парить в облаках (это еще одна крайность), но не надо ходить по замкнутому кругу, по колее, где все всем уже известно. Мудр тот, кто умеет дорожить каждым прожитым днем и в буднях находит нечто, сохраняя интерес к людям, природе и тем ценностям, которые имеют вес во все времена. Вся эта философия, мой друг, к тому, что никогда не следует спешно хлопать дверью, строить клетки и выносить приговоры – ни себе, ни ближним. Жизнь многогранна, а тот, кто замечает лишь одну ее грань, обычно мелочен и суетлив и помимо своей воли обделяет, в первую очередь, себя.
Алик после встреч с Александром написал в дневнике:
Небо тучами идет, жизнь – шагами.
Дождь покапает. Пройдет? Нет, он с нами.
Остается до конца грусть в оконце.
Все слабее свет венца Бога – Солнца.
Закрывает по лучу Облаками.
Я по-прежнему шучу вместе с вами.
Посидим и разойдемся к Порогу,
Освещая друг для друга Дорогу.
Что не сказано, а может, забыто,
Будет Будущим для каждого свито.
***
Ощущение загадочного, полного неожиданностей мира журналистики возникло в душе Алика, а дружба с Александром крепла, и его советы не раз помогали в будущем найти правильное решение.
ПРИЧИНА
«Глуп тот, кто надеется прожить жизнь в спокойствии. Наоборот, надо искать волнений, чтобы они не застали врасплох»
Родители! Почему понимаешь, отчего они такие, какие есть, только когда достигнешь их возраста и обзаведешься детьми?! Почему так поздно!? Ребенок растет, как молодое деревце, его взращивает мать-земля, влечет и хранит отец-небо, но ребенок этого не осмысливает – он растет и живет отвлеченно. Он пробивается сквозь все преграды, разрушает все на своем пути, а первое, что является преградой, родители. На них ребенок тренирует свои инстинкты выживания, он пробивает землю и борется с небом. Как правильно и как жаль…
Небольшая полуразвалившаяся усадьба из рассохшегося от времени дерева на высосанной в пыль многолетними огородными урожаями земле приютила Алика с его женой Розой, ожидавшей ребенка. Такова была воля родителей, живших в удобной трехкомнатной квартире и желавших отгородиться от беспокойного сына расстоянием и удобной отговоркой, что молодым нужна полная независимость. Их тревогу понять просто, если знать, что наслушались они разговоров о хитрых деревенских девках, приезжающих в город, чтобы не столько выйти замуж по любви, сколько, пожив недолго замужней жизнью, развестись и отхватить часть благоустроенного жилья, так тяжело доставшегося родителям. О тяжкое бремя подозрительности! Излишне подозрительное сердце влачится на жилах вслед за телом и, терзаясь на ухабах, безвременно истираясь, болит и тиранит.
Молодость взрослых проблем не замечает. Алик любил необычную обстановку. Когда тащил многолитровую алюминиевую флягу с водой на кое-где поржавевшей стальной тачке от ближайшей колонки к усадьбе, где ждала его молодая жена Роза, он радовался и размышлял о дальних дорогах, глядя на проезжавшие мимо, стучащие по рельсам, ребристые красно-белые трамваи.
– Она сильнее тебя. Это плохо. Она будет править в твоей семье, – говорил ему отец накануне свадьбы. – Она тебя подавит.
– Выдумываешь ты все, отец, – ответил Алик. – Все у нас нормально.
– Я жизнь прожил и знаю, – предупреждал отец. – Таких девок на твоем пути будет достаточно.
– Зря ты так, – сказал Алик. – Найти подходящего для жизни человека не просто. У нас с Розой пока получается. Если не получится в дальнейшем – путь всегда открыт. Можно разойтись.
– В нашей семье так не принято, – ответил отец.
– Роза – единственная женщина, которой я предложил выйти замуж. Остальных я не представлял в роли жены, – ответил Алик. – Назовем это экспериментом…
Родители Алика сделали все, что могли, чтобы свадьба не состоялась, дата переносилась несколько раз, приглашенные выбрасывали в мусорные ящики припасенные для ритуала розы, а потом, наперекор желанию Алика, родители изрядно потратились на проведение свадьбы.
– Отец, сколько мы проживем вместе, не знаю, – уговаривал Алик. – Не траться сильно. Небольшой столик, посидим узким кругом.
– Нет, – отвечал отец. – Всю жизнь мечтал женить сына, пригласить на свадьбу своих друзей, чтобы все было красиво.
– Мне этих денег жалко, – говорил Алик. – Зачем тратиться, если результат не известен? Возможно, ничего не получится.