Страница 3 из 14
Такое заявление, конечно, не очень правильно с точки зрения психологии семейных отношений, но иногда так хочется слегка поскандалить.
– Да ты ведь ездить не умеешь! – пустил муженек в ход запрещенный прием. – Вот разобьешь машину и останешься у разбитого корыта.
Я тут же живо представила себе, во что может превратиться моя маленькая красненькая машинка, аж на глаза слезы навернулись.
– Ну и гад же ты, Верницкий. Не успокоился, пока не довел меня до слез, – заявила я и побежала в ванну смывать попавшую в глаз тушь.
На правах угнетенного меньшинства я наотрез отказалась мыть посуду и ушла с кухни. В гостиной, одновременно являющейся нашей спальней, я поудобнее устроилась на диване и оккупировала телефонную трубку. На робкое пожелание супруга посмотреть футбол, последовало мое категорическое «нет»:
– Я хочу поговорить по телефону, а ты мне будешь мешать. Иди на кухню, там смотри.
– Но кухонный плохо показывает, – не желал смириться с поражением Верницкий.
– Ничего, – закончила я диспут. – Ты все равно будешь следить за ходом игры, а не за мимикой игроков.
Разговоры по телефону занимают удивительно много времени. Сколько себя помню, мне еще никогда не удавалось поговорить за один вечер более чем с четырьмя приятельницами. Тем более что после обмена новостями я собиралась затронуть финансовый вопрос. И все же сегодня был поставлен личный рекорд – удалось обзвонить девять человек. Семь из них согласились помочь в трудном деле приобретения железного друга. Конечно, за деньгами еще предстояло покататься, но! В моей виртуальной копилке оказалось за вечер пять тысяч долларов! Осталось выяснить, сколько же стоит моя металлическая мечта.
Но это можно перенести и на другой день. Глянув на часы, я обнаружила, что уже давно первый час ночи. Верницкий, обидевшись, устроился дрыхнуть на кухне. Дочь тоже заснула, так и не дождавшись меня для примирения. Ничего, я же не в бирюльки играла.
ГЛАВА 2
В институте, едва дождавшись свободной пары, я заскочила на кафедру, чтобы отметиться и узнать последние новости. Но возбуждение было настолько велико, что, даже недопив кофе, я побежала в библиотеку. Коллеги на кафедре этому сильно удивились, а Дмитрий Юрьевич, мой научный руководитель, ехидно ухмыляясь, произнес:
– Правильно, может хоть теперь написание диссертации сдвинется с мертвой точки.
Но я, боясь спугнуть счастье, не стала их посвящать в свои планы, а заторопилась в хранилище вековой мудрости. Однако выяснилось, что наша научная библиотека не получает никаких периодических изданий, посвященных автомобилям. Такая вот неудача. Но тут сидевший за одним из столов студент поднял голову и посоветовал:
– А вы бы в интернете поискали что надо.
Это была мысль. Я так и поступила – направилась в центр к Гене. Геннадий Егоркин был моим другом и сетевым администратором. Он проникся охватившей меня нетерпеливостью и усадил за свободный компьютер. Я стала просматривать сайты автомобильных фирм, и вскоре моя настойчивость была вознаграждена. Моей любовью оказался «Пежо 206». Но здесь же меня ждало и разочарование. Цена была совершенно неподъемная. Тогда я полезла на вторичный рынок. И где-то через полчаса нашла искомый вариант. Всего за шесть тысяч триста долларов продавали машину моей мечты: красную, уютную, с люком и раскосыми глазками. Почти новая и только один владелец. Я переписала данные фирмы, поблагодарила Гену и пошла дальше учить студентов управлять своими эмоциями и желаниями.
Когда занятия закончились, я ни секунды не медля, помчалась в автосалон, чтобы окончательно убедиться в правильности своего решения.
Действительность превзошла ожидания. Когда продавец, совсем юный мальчик, с карточкой на груди «менеджер Иван», подвел меня к вожделенному объекту, я просто «поплыла». Машинка стояла такая хорошенькая, такая чистенькая, что сил не было оторваться. Ее глазки смотрели на меня и лукаво подмигивали: «Вот мы и встретились!»
Иван что-то говорил, я же гладила ее теплый, нагревшийся на солнце, ярко-красный бок и шептала:
– Ты будешь моей.
А когда мне предложили посидеть в салоне и я, устроившись в уютнейшем кресле, подержалась за руль, то поняла, промедление смерти подобно.
Следующие два дня пронеслись как в угаре. Семья демонстративно избегала со мной общаться, и только Кэри не бросила меня в эти трудные минуты. Вечером после работы я каталась на встречи по приятельницам и собирала обещанные деньги. Как оказалась правильна старая, советских времен, поговорка: «Не имей сто друзей, не имей сто рублей, а имей сто друзей, и чтоб у каждого по сто рублей!»
К исходу второго дня у меня уже было шесть тысяч в американской валюте. Из них четыре тысячи – чужих. Такая тоненькая пачка из сотенных купюр – эквивалент моей мечты. Укладываясь вечером спать, я грезила, как катаюсь на своей красной машинке с раскосенькими глазками…
…Сережка со мной не разговаривал. Но мне было не до семейных разборок…
…На третий день мое безумство достигло апогея. Сегодня должно было все решится. В институте мне приготовила еще тысячу долларов Оксана. Она работала на кафедре возрастной психологии и была моей давней подругой, еще со студенческой скамьи. Собранных денег теперь хватало на оплату машины, страховку и сигнализацию.
Оксана сама зашла к нам на кафедру и передала деньги под любопытными взглядами коллег. Уже почти весь институт знал о том, что я собираюсь приобрести авто. Ну а пока же, я аккуратно добавила ее доллары в конверт к остальным купюрам.
– И ты не боишься с такими деньгами по институту ходить? – озаботилась Оксана.
– Да нет, – пожала я плечами. – Бандиты у нас не учатся, так что удар по голове мне не грозит. А в салон я поеду на такси.
С тем и расстались. Весь день я летала по институту как на крыльях. Лекции отчитывались на одном дыхании. Студенты-первокурсники на семинаре показались не такими уж и пропащими. Наши дамы, у которых уже имелись машины, наперебой во время перерывов делились знаниями о повадках автомобилей и мужчин-водителей на дорогах.
– Главное, не робей, – твердили они хором, – среди мужиков совершенно дикое количество придурков. Они просто друг на друга внимания не обращают. А как мы что-нибудь нарушим, так сразу сигналить начинают. А ты тоже в ответ на сигнал дави. Покажи, что не боишься их. И сразу знаки учебные навесь везде, и как перекресток проходишь, аварийку включай. Все от тебя как от чумы будут шарахаться.
Вот такими инструкциями пичкали меня целый день коллеги. И только Дмитрий Юрьевич как обычно ехидничал:
– Ну что ж, Лера, хорошее дело – покупка машины. Полезное. Мужу скажешь, что к любовнику поехала, любовнику – что к мужу, а сама – в библиотеку. И работать, работать. Да? Так когда сдашь вторую главу?
Но я выдала что-то туманное и выскочила из института. Чем ближе мы подъезжали к автосалону, тем сильнее билось мое сердце. Не выдержав, я позвонила туда, чтобы выяснить, не случилось ли чего с моей машинкой? Но меня успокоили, что все в порядке.
Расплатившись с водителем, я выскочила из «Волги» и побежала на площадку. Машинка стояла как ни в чем ни бывало и ласково улыбалась мне. Менеджеры, а в просторечье – продавцы, тоже улыбались и, любезничая, повели в контору. Там я внимательно просмотрела все предоставленные документы и полезла в сумку достать деньги.
Но в сумке их не оказалось. Все было на месте: рукопись, блокноты, тетради, органайзер, книги, косметичка. А вот почтовый конверт, в котором я хранила заветную пачку долларов, отсутствовал. Он должен был лежать на самом дне, прикрытый органайзером. Я трижды обшарила сумку. Потом вывернула все ее содержимое на стол, но конверт так и не обнаружился. Все есть, А ГДЕ ДЕНЬГИ?
Я считала себя женщиной стойкой, но это был исключительный случай. Свет в глазах померк, и я потеряла сознание…
…Погрустневшие менеджеры пытались отпаивать меня водой и вином, давали нюхать нашатырь и щупали пульс. Я же лежала в полнейшей прострации на кожаном диване в каком-то кабинете, куда меня занесли в бессознательном состоянии, и рассматривала устройство потолка с воткнутыми в него лампочками.