Страница 3 из 78
Самой смешно.
На улице, прямо под моим окном истошно засигналили, я невольно отвлеклась от печального созерцания себя и поспешила узнать, что происходит. И совсем не удивилась, увидев внизу машину сестры и её саму, ругающуюся с водителем серебристой «хонды». Тот выглядел заметно обалдевшим и на гневные выкрики отзывался как-то вяло, но судя по стремительно наливавшемуся краснотой лицу, терпение и шок должны были вот-вот пройти. Правда, уже в следующую минуту Лизка топнула ногой, откинула назад рыжие волосы, и презрительно выплюнув:
— Слепой идиот, — устремилась к дверям кондитерской.
Я хмыкнула, продолжая с балкона наблюдать за водителем «хонды». Тот в первый момент дёрнулся было вслед за скандальной бабёнкой, с автомобилем которой едва избежал столкновения несколько минут назад, и остался же виноватым во всём, но затем в досаде плюнул, махнул рукой, видимо, решив не связываться, а я мысленно его похвалила. С Лизой, действительно, лучше не связываться. Моя сестра, когда чувствовала, что не права или виновата, становилась жутко упрямой, и готова была сделать всё, лишь бы на своём настоять. Однажды её всё же привлекли к суду за порчу чужого имущества, так она в зале заседаний такой спектакль разыграла, что судья сам ей стакан с водой подносил. А Лиза нервно обмахивалась бумагами, а судье, мужчине лет сорока пяти, скромно улыбнулась. В общем, та ещё актриса.
Я села в своё кресло, неторопливо разложила бухгалтерские бумаги перед собой, а сама уже слышала возмущённый стук каблуков по коридору. Ещё полминуты, и дверь в мой кабинет распахнулась и вошла Лизка. Рыжая и разъярённая. Ослепительная. Она всегда ослепительна в своей ярости.
— Привет, — буркнула она и швырнула сумку от «Chanel» на кресло.
Я кивнула, не отрывая взгляда от бумаг. Надеялась, что сестра поверит в мою беспросветную занятость.
— Ты слышала?
— Ещё бы, — ответила я, едва заметно усмехнувшись.
— Вот ведь повыпускают придурков на дорогу! И он же мне ещё хамит. Назвал меня рыжей дылдой!
— Серьёзно? — Я глянула на Лизу исподлобья и заверила: — Ты красавица.
— Ага, — отозвалась та вполне равнодушно. Села напротив и вытянула длинные ноги. — Что ты делаешь?
— Пытаюсь понять, свожу ли я концы с концами.
— И как?
— Тебе на самом деле интересно?
— Да что ты вредничаешь? Я беспокойство проявляю.
Я улыбнулась.
— Благодарю. Мне стало гораздо легче.
Лизка показательно вздохнула.
— Когда ты вредная, с тобой невозможно разговаривать.
— Ты зачем пришла? Говорила, что занята весь день.
— Вот выйдешь замуж, узнаешь, что на себя времени никогда не хватает.
Я лишь фыркнула.
— Лиза, уж тебе ли жаловаться?
— А ты опять его защищаешь, да? Вот что у тебя за манера? Ты всё время на стороне мужиков. Странно, что ещё не нашёлся умник, который бы тебя к рукам прибрал, и жил бы всю оставшуюся жизнь оправданным.
— Действительно, странно, — согласилась я. — Так что ты хотела?
Лиза помотала ногой.
— Олег хочет отметить день рождения дома. Никакого ресторана ему не надо, гостей; будем лопать шашлыки.
Я пожала плечами.
— Тоже неплохо.
— А Горин?
— А что с ним? Намекаешь, что он привык кушать на льняных скатертях и с фарфора?
— Скажешь, нет? Господин мэр у нас ещё тот выпендрёжник.
— Так может его не приглашать?
— С ума сошла, что ли? Мэра и не приглашать. — Лиза прищурилась, разглядывая меня. — Ты злишься на него?
— Нет.
— Олег сказал, что вы разругались. Вдрызг.
Я отложила ручку.
— Лиз, ну что мне с ним ругаться? Сколько лет прошло.
Сестра печально кивнула.
— Да. А я ведь тебе говорила, дуре. Если бы послушала умную женщину, сейчас была бы женой мэра. — Она ткнула наманикюренным пальчиком в бумаги. — А не сводила бы концы с концами.
— Ты всерьёз считаешь, что я жалею?
— Ну, ты же с ним спишь?
— Нет.
— Ой, да ладно. Из-за чего тогда вам ругаться до сих пор?
— Лиза, я не сплю с ним. У него есть жена.
— Даже когда взгрустнётся?
— Я по нему не грущу. Лёшка сам по себе, а я сама по себе.
— Дура, прости Господи. В кого только.
Я с удовольствием ей подсказала:
— В бабушку. Ты же помнишь, как она дедушку любила.
— Ага, двадцать лет за ним моталась из города в город. Никакой гордости.
Я взглянула укоризненно.
— Лиза, это же твоя бабушка. Ближайший родственник.
Та отмахнулась.
— Да ладно, она сама на смертном одре кляла себя за глупость. Ты ещё мелкая была, а я помню. Дедуля-то наш свинтил на старости лет и зажил с той молодухой.
Я даже застонала вслух. Столько негативной информации о своей семье было вынести очень трудно. История, как наш дедушка загулял на старости лет, была известна всей семье, и на неё было наложено табу. То есть, обсуждать это вслух считалось неприличным. Правда, Лизу это никогда не смущало, она даже при тётках могла поднять эту тему, и, кажется, наслаждалась всеобщим неодобрением и смятением.
Я развела руками, не зная, что сказать.
— Значит, я в бабушку.
Лиза широко улыбнулась.
— А я в дедушку. Всегда чувствовала в себе дурную наследственность. Так что будем делать с днём рождения моего благоверного?
Я пальцами по столу побарабанила, раздумывая. Потом сказала:
— В принципе, почему нет? Рестораны, и правда, всем надоели. Соберём всех у вас дома, в саду, нажарим шашлыков…
Лиза выразительно скривилась.
— Точно, у костра посидим, песни попоём под гитару. Ты такая же, как и Олег, вас вечно тянет в колхоз.
— А ты у нас дама великосветская, я и забыла. — Я из-за стола поднялась, прошлась по кабинету, потом вскинула руку, прося сестру успокоиться. — Я сама всё устрою, всё будет на уровне. Если уж тебя это так беспокоит. Устроим фуршет на свежем воздухе. — И заверила сестру: — Тебе понравится.
Та подозрительно прищурилась.
— Сама займёшься?
— Конечно. Разве есть в моей жизни что-то важнее твоего семейного счастья?
— Не язви, а. Семья — слово всеобъемлющее, в формате 3D. Думай о племяннике.
— Думаю.
— Кстати о нём, — Лиза поспешила подняться, кинув тревожный взгляд на часы. — Пора забирать его с занятий. — К зеркалу подошла, взбила причёску и облизала губы. Затем театрально вздохнула. — А ты говоришь!.. Ни минуты для себя.
Я вернулась за стол, когда Лизка из моего кабинета вышла, сгребла в кучу бумаги и отложила на край стола, а сама уже пыталась выстроить в голове план… мероприятия. От одной мысли о котором я в тоску впадала.
Жорик тоже особой радости не выказал, услышав про «шашлыки».
— И что будем делать?
— Я составлю меню, а ты официантов пригласишь из того же агентства, что и в прошлый раз. Вышколенные ребята были. Закуски закажем в «Аркаде»…
Жорик фыркнул.
— А шашлык сами пожарим, да? Я не умею. Я, вообще, мясо не ем.
— Там без тебя желающие шашлык пожарить найдутся.
— Настоящие мужчины?
Вот тут я рассмеялась.
— Ну да, там их в избытке. Все как один горазды длиной шампуров помериться.
— Фу, — сказал Жорик. — Вы, женщины, иногда бываете такими циничными.
Я фыркнула себе под нос. И подтвердила:
— Да, мы женщины такие. — Вздохнула, настраиваясь на работу. — Давай по делу. Что у нас дальше?
Жорик с готовностью разложил передо мной эскизы. Указал на крайний.
— Это на сегодня. Свадебный. Три яруса. Бисквит, ром, ванильный крем и помадка. Всё уже готово, осталось собрать.
Я поводила пальцем по рисунку, раздумывая, потом поинтересовалась:
— Ты соберёшь? А я украшу.
— Конечно. А вот этот на завтра, обрати внимание на фисташковый крем. Нужно самим проследить, в прошлый раз Машка его испортила.
— Испортит ещё раз, лишится половины зарплаты.
Жорик недоверчиво усмехнулся.
— Ты всегда так говоришь, и это уже не действует. Найди другую угрозу.
Я кинула на него быстрый взгляд и, растеряв пыл, спросила: