Танкисты(Повесть)

Разведчики ушли.

Уже начало светать. Из салона крытой машины по лесенке спустился генерал Шубников — в гимнастерке, без пояса.

— Чего вы тут шумели?

— Да разведчики пленного привезли. «Мертвая голова» перед нами. Значит, эту дивизию перебросили из Донбасса на усиление четвертой танковой армии. Хотят не пустить нас в Харьков.

— Ничего у них не получится. Поздно. Что у Гольцева?

— Ведет бой за шоссе. Вечером должен взять Казачью Лопань. Полагаю необходимым направить к нему на усиление мехбригаду Пантелеева и истребительный противотанковый полк.

— Согласен. И давай передвигать наше хозяйство вперед, вот сюда, — Шубников показал на карте, лежащей на столе у Бородина. — А я сейчас умоюсь и поеду к Гольцеву.

Через полчаса танк и машины КП корпуса двинулись по проселочной дороге в сторону шоссе Белгород— Харьков.

Поезд — паровоз, два пассажирских вагона, три платформы с зенитными пушками, две платформы с легковыми машинами и товарный вагон — медленно проследовал мимо станции и, стуча колесами на стрелке, стал сворачивать на запасный путь. Поезд остановился около длинного пакгауза, в тени деревьев, почти прижавшихся к железнодорожному полотну, и солдаты в черных комбинезонах быстро расчехлили зенитки. Дверь товарного вагона с грохотом раскрылась, и на землю один за другим стали спрыгивать солдаты. Они выстроились вдоль состава, взяв автоматы на изготовку.

Раскрылась дверь салон-вагона, и по ступенькам быстро соскочил офицер в полевом кителе с погонами обер-лейтенанта. Он ловко подставил под последнюю лесенку маленькую скамеечку и помог сойти на землю — платформы здесь не было — пожилому военному в кожаном пальто и генеральской фуражке.

Командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн вышел из вагона, внимательно оглядел застывших по стойке «смирно» солдат охраны и негромко спросил обер-лейтенанта, встретили ли генерал-полковника Цейтцлера. Тот ответил, что самолет Цейтцлера благополучно приземлился и генерал-полковник уже едет сюда — его встретили генерал-майор Крафт и полковник Варнеке, охрана обеспечена.

Манштейн кивнул и не спеша зашагал вдоль вагонов, разминая ноги и расправляя спину, побаливавшую с утра. У паровоза стояли офицер и группа солдат — все с автоматами на изготовку. Офицер вытянул руку в фашистском приветствии. Генерал-фельдмаршал в ответ вяло махнул рукой и повернул в сторону своего вагона.

К железнодорожному полотну подъехала большая серая машина «хорьх» с брезентовым верхом и резко остановилась. Из машины легко выпрыгнул низенький полнеющий генерал и направился навстречу Манштейну.

Они поздоровались и поднялись в вагон.

Приезд сюда, на этот полустанок в район Харькова, в самый разгар русского наступления начальника генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Цейтцлера совсем не обрадовал командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Манштейна. До встреч и бесед ли сейчас с представителем фюрера, когда сегодня утром пришло сообщение, что советские стрелковые дивизии уже ведут бой на улицах Белгорода, а танковые соединения противника уже перерезали шоссе Белгород — Харьков и движутся на юго-запад. Да и вообще Манштейн недолюбливал Цейтцлера — эту «шаровую молнию», как его прозвали в генштабе, и не только за его кругленькую фигуру, а, прежде всего, за его жесткую требовательность и оперативность, когда речь шла о подготовке личных докладов фюреру. Генерал-фельдмаршал полагал, что должность начальника генерального штаба в этот критический период должен был бы занять он, Манштейн, впрочем, эту мысль, он знал, поддерживали и многие другие генералы. Только он, герой Крыма, человек, который прошлой зимой, командуя группой армий «Дон», после Сталинградской катастрофы сумел в какой-то мере стабилизировать фронт и даже вновь захватить Харьков и Белгород, способен возглавлять генштаб вермахта. Фюрер, недовольный тем, что Манштейн так и не сумел в декабре деблокировать окруженную трехсоттридцатитысячную группировку Паулюса, весной, после взятия Харькова сменил гнев на милость и наградил его «дубовыми листьями» к Рыцарскому кресту, который он получил еще за поход во Францию. Фюрер поручил ему командовать мощной группой армий «Юг», которая должна была летом перейти в наступление и сокрушить весь южный и юго-западный фас Курской дуги и вместе с северной группой генерал-полковника Модели, соединившись с ней в районе Курска, окружить и уничтожить советские войска во всем этом огромном районе — осуществить операцию «Цитадель», в разработке которой участвовал и Цейтцлер. Манштейн был уверен, что добьется победы в этом третьем летнем наступлении.

«Тигры», «фердинанды», «пантеры», на которые так уповал фюрер, да и он, Манштейн, не смогли создать перелома. А после Прохоровского танкового сражения русские не только восстановили свою оборону, но уже в начале августа смогли перейти в решительное контрнаступление, рассекая подчиненные ему, Манштейну, войска — группу армий «Кемпф» и 4-ю танковую армию генерала Гота. Не удался предусмотренный генштабом контрудар.

Так что совсем не вовремя приехал посланец фюрера.

Фельдмаршал и генерал-полковник вошли в просторный салон и сели на мягкий плюшевый диван у полированного стола. Цейтцлер осмотрел обшитые красным деревом стены вагона с изящными бронзовыми плафонами и заметил, не без скрытой иронии, что здесь весьма удобно. Генерал-фельдмаршал спокойно ответил, что поезд помогает ему быстро перемещаться в нужный пункт и руководить сражением, а вагон этот захвачен в Крыму — он из числа тех, что принадлежали императорской фамилии, — и здесь действительно удобно работать.

Подали кофе.

Цейтцлер, отпив немного, сказал, что с обстановкой на фронте его уже ознакомил в пути генерал-майор Крафт и он весьма огорчен тем, что, очевидно, сегодня будет сдан Белгород и нависла угроза над Харьковом.

Манштейн не стал успокаивать начальника генерального штаба, положение действительно серьезное, но фюрер, как он понимает, не обещает дать новые резервы, а лишь приказывает держаться. Между группой генерала Кемпфа, находящейся в районе Харькова, и 4-й танковой армией генерала Гота — разрыв, в который устремились советские танковые и механизированные корпуса. Но, заметил Цейтцлер, фюрер считает сдачу Харькова невозможной, иначе путь Советам к Краснограду, Полтаве, к Днепру будет открыт.

Манштейн нахмурился, ничего не ответил и после паузы предложил генерал-полковнику вместе съездить к генералу Кемпфу.

— Нет, нет, господин фельдмаршал, — заторопился Цейтцлер, — вопрос о Кемпфе уже решен, фюрер приказал заменить его другим командующим и переименовать названные группы — теперь это будет восьмая армия.

Фельдмаршал пожал плечами и сказал, что он не видит возможности сейчас резко изменить обстановку в районе боевых действий, если ему не дадут новых танковых дивизий или не разрешат сдать Донбасс и перебросить сюда освободившиеся там дивизии.

Цейтцлер постарался изменить тему беседы. Он стал расспрашивать фельдмаршала о составе наступающих войск русских. Манштейн вынул из кожаного бювара несколько листов бумаги с напечатанным текстом и протянул их генерал-полковнику. Потом добавил, что русское командование весьма энергично руководит наступлением. Танковые и механизированные корпуса, которые имеются в распоряжении командующего Воронежским фронтом Ватутина и командующего Степным фронтом Конева, сумели глубоким маневром обеспечить взятие пехотой Белгорода и теперь угрожают всей группе «Кемпф» оперативным окружением в районе Харькова.

Пришел адъютант и что-то тихо сказал фельдмаршалу, тот кивнул и, обращаясь к генерал-полковнику, сказал, что поезд должен уйти с этой станции, здесь небезопасно. Цейтцлер ответил, что он, собственно, выполнил поручение фюрера и хотел бы до темноты улететь в ставку.

Они допили кофе, и Цейтцлер, чтобы как-то смягчить неуместность своего визита, ознакомил фельдмаршала с положением дел на других участках советско-германского фронта. Он сказал при этом, что его весьма беспокоит и продвижение Центрального советского фронта генерала Рокоссовского, который в ближайшие недели, очевидно, войдет в пределы Украины, в Приднепровье севернее Киева. Двинулся и русский Западный фронт. Словом, положение тяжелое. И, очевидно, резюмировал начальник генерального штаба, нам не придется больше наступать.