Искры моей души

— Сначала заедем на рынок, надо купить Джейн зелени и овощей, и еще, сегодня обещали привезти рыбу, мне что-то захотелось рыбного супа, — продолжила бабуля. — А потом проедемся по лавкам, надо заказать мяса у мистера О'Фланнагана и потрохов на пироги, Джейн чудные пироги печет. Ну и, конечно, одежду и обувь тебе, Шелли, негоже, чтобы моя внучка ходила оборванкой, — закончила она.

Мне такой план понравился, мысль, что скоро наконец я обзаведусь нормальным гардеробом, несказанно радовала. Только вот он едва не сорвался, когда при въезде в деревню, расходясь с телегой крестьянина, наша коляска наехала колесом на камень на обочине — дорога оказалась не слишком широкой. Я вцепилась в сиденье, чуть не свалившись от толчка, раздался громкий хруст, и звучное бабулино проклятье. Ого, а я и не знала, что она может такими словечками выражаться. Морин погрозила удаляющейся как ни в чем не бывало телеге кулаком с зажатым кнутом.

— Да чтоб тебе элем подавиться, чертов слепец, — снова выругалась ба, и я не удержалась, хихикнула. — Не смешно, — сердито фыркнула она и слезла на землю, посмотреть, что с экипажем. — Я сейчас и не такое скажу. Ну вот, придется добраться до кузнеца и оставить коляску ему, надо заменить треснувший обод, а пока пешком прогуляться, — Морин вздохнула и выпрямилась. — Потом заберем и проедемся снова, захватим покупки, чтобы не таскать за собой.

— Далеко этот кузнец? — уточнила я, пока ба забиралась обратно.

— Нет, в паре домов отсюда, на окраине, — Морин хлестнула лошадей, и мы медленно поехали дальше. — Потом пройдем до центральной площади, там рынок.

Шум кузницы мы услышали прежде, чем появилась она сама, и ветерок донес запах горячего металла. Равномерные звонкие удары разносились в чистом воздухе, а вскоре показалась и кузница. Бабуля остановилась у распахнутых дверей, откуда и доносился звон молота, и виднелись россыпи искр, и слезла на землю, я за ней, с любопытством оглядываясь. Рядом с кузницей стоял добротный дом с остроконечной крышей, обнесенный аккуратной изгородью.

— Донал. До-онал, — громко крикнула бабушка, дождавшись перерыва в ударах.

Они совсем прекратились, и спустя несколько минут к нам вышел кузнец, Донал, как назвала его ба. Я засмотрелась на широкоплечую фигуру с могучими мышцами, красиво перекатывавшимися под покрытой испариной кожей — на кузнеце кроме кожаных штанов и фартука больше ничего не было. Мои щеки тут же опалило румянцем, я стыдливо отвела взгляд, взволнованно задышав, но исподтишка продолжила рассматривать Донала. Он вытирал руки тряпицей, длинные, каштановые с рыжими искрами волосы были забраны в хвост, лоб пересекала кожаная полоса, чтобы пот не заливал глаза. Какого они цвета, я не рассмотрела со своего места, а вот квадратный, гладко выбритый подбородок и белозубую улыбку — да, отлично. На вид Доналу было не больше двадцати пяти где-то.

— Миссис Линч, — поздоровался кузнец низким, густым голосом, и мое сердечко отчего-то забилось чаше, а внутри все завибрировало, отозвавшись. — Доброго утречка. Что-то случилось?

— Да какой-то пень безглазый столкнул нашу коляску на обочину, на камень, — Морин махнула назад. — Посмотришь, что с колесом? А мы с Шейлой пока пройдемся по рынку и лавкам, — ба улыбнулась, взяв меня под руку. — Внучка моя, насовсем жить приехала, — добавила она, и я успела поймать хитрый взгляд.

Донал перевел глаза на меня, и я чуть не сделала по привычке реверанс, отчего смутилась еще сильнее, и лицо запылало жарче, будто я стояла около самого горна. Странно, обычно перед молодыми людьми я не терялась, никогда.

— Донал Клэнси, очень приятно, мисс, — поздоровался он.

— Добрый день, — пробормотала я, досадуя на собственную косноязычность и замешательство.

— Так посмотришь коляску-то? — весело переспросила бабушка, со странным довольством глядя то на меня, то на кузнеца.

— Конечно, посмотрю, миссис Морин, идите спокойно по своим делам, — Донал сделал несколько шагов вперед, поравнявшись с нами, и я, едва не пискнув, чуть не спряталась за спину бабушки.

Клэнси возвышался надо мной на целую голову, моя макушка едва доставала ему до плеча, и рядом с ним я вдруг ощутила себя хрупкой и маленькой. Странное ощущение, отчего-то волнующее и одновременно беспокойное. Со мной никогда такого не было, ни разу.

— Вот и здорово, — удовлетворенно кивнула ба и потянула меня за собой. — Пойдем, Шелли, пока на рынке все свежее.

Пока мы не свернули за угол ближайшего дома, очень хотелось обернуться, и между лопаток как кто-то легонько щекотал. Я почему-то не сомневалась, что этот Донал смотрит на меня, и от этого лицу делалось еще жарче.

— Славный молодой мужчина, — одобрительно цокнула языком бабуля, врываясь в мои сумбурные мысли. — Между прочим, наш Клэнси завидный жених, полдеревни девиц на него заглядывается, — усмехнулась Морин, несильно подтолкнув меня локтем.

— Ба, — возмутилась я прозрачному намеку и выразительно посмотрела на бессовестную родственницу. — Ты вообще о чем?

— А он так заинтересованно на тебя смотрел, — продолжила она как ни в чем не бывало. — По-моему, ты понравилась ему, Шелли.

— Ба, — повысив голос, повторила я, в который раз за последние несколько минут заливаясь румянцем. — Ну что ты ерунду говоришь.

Морин остановилась и повернулась ко мне, одарив неожиданно проницательным взглядом.

— Вот после праздника и посмотрим, ерунду или нет, — обронила она странную фразу, и мы пошли дальше к центральной площади и рынку.

Покупки немного отвлекли от мыслей о кузнеце, я с удовольствием окунулась в шумную атмосферу, помогая бабушке выбирать продукты и заодно знакомясь — казалось, ее тут знают все, даже мальчишки, сновавшие между лотками. А в свои прежние приезды я в деревню особо не ездила. Я напробовалась разных домашних копченостей, сыров, и прочих вкусностей, и когда мы отправились по лавкам, ближе к ланчу, есть уже не хотела. Еще около полутора часов мы потратили на подбор мне нового гардероба, кое-что купили сразу, кое-что должны были подогнать по моим меркам и привезти к бабушке позже. Больше всего я обрадовалась крепким ботинкам на толстой подошве и удобном каблучке, самая лучшая обувь здесь, за городом, а не те легкие туфельки, в которых я приехала. В лавке галантерейщика я не устояла и купила красивый черепаховый гребень — точнее, бабуля купила, увидев с каким восторгом смотрю на вещицу. Давно я не позволяла себе ничего подобного, и увезла из Дублина лишь простые шпильки для волос и пару серебряных заколок, украшенных жемчугом — все, что осталось от мамы.

Уже ближе к трем часам, когда мои ноги уже слегка гудели от прогулки, мы с бабушкой зашли в ресторанчик, который держала пожилая чета, тоже знакомые Морин, и с удовольствием отведали домашнего рагу, утолив голод.

— Ну, теперь за коляской, — с воодушевлением заявила ба и с усмешкой покосилась на меня. — Заберем покупки и поедем домой, там тоже дел хватает. Или подождешь здесь? — непринужденно добавила она — мы сидели на скамеечке около ресторана, наслаждаясь теплыми лучами солнца.

А у меня при мысли, что снова увижу Донала, кровь прилила к щекам, предательским румянцем с головой выдавая мои эмоции. И даже усталость исчезла, появилась бодрость, хотя всего несколько минут назад я лениво раздумывала, а не дождаться ли бабушку на этой скамейке.

— Пойду, чего тебе лишний крюк делать, — ответила спокойно, изо всех сил сохраняя непринужденный вид и глядя на дом напротив.

— Ну тогда пойдем, — хмыкнула ба и поднялась.

Я почти не помнила обратной дороги, следя лишь за тем, чтобы не споткнуться, дыхание не желало успокаиваться, а волнение щекотало невидимыми усиками. Хорошо, бабушка ничего не говорила, хотя ее взгляд я отлично чувствовала. Собственные странные эмоции к едва знакомому мужчине одновременно вызывали недоумение и досаду, я не понимала, почему вдруг так реагирую. За мной ухаживали видные молодые люди Дублина всего полгода назад, симпатичные и учтивые… А этот всего лишь кузнец. Высокий, сильный, мускулистый, и улыбка у него такая… искренняя и завораживающая… Тьфу, Шейла, нашла, о чем думать, в самом деле. Прекрати немедленно.