Жена героя

На следующий день Самад должен был уехать, потому как его армейская служба ещё не закончилась, а после отъезда мужа его дом превратился для меня в настоящую тюрьму. Мать Самада была на сносях. Если в родительском доме я не занималась домашними делами, то теперь в мои обязанности входило мыть посуду, подметать, готовить тесто на десять или двенадцать человек. Руки у меня были маленькие и слабые, поэтому я не могла замесить тесто так, чтобы оно превратилось в однородную массу. На дворе был ноябрь месяц. Стало холодно и двор занесло сухими желтыми листьями, так что мне приходилось часами сметать их в одну кучу.

Прошло две недели со дня моего замужества. Однажды свекровь решила навестить свою дочь и сказала мне: «Пойду к Шахле, а ты приготовь ужин».

За это время я выполняла любую работу по дому, но готовить не приходилось ни разу. Я пошла на кухню, которая была на первом этаже, разожгла примус, налила воду в кастрюлю и стала ждать, когда она закипит. Огонь в примусе был очень слабый и мне приходилось подкачивать воздух насосом. Наконец вода закипела. Я засыпала рис, который до этого успела перебрать и промыть. От волнения у меня немели руки. Я не знала, когда надо снимать кастрюлю с огня, но на помощь мне пришла золовка Кубра. Я просила Бога, чтобы рис хорошо проварился и чтобы мне не было стыдно за плохо приготовленный ужин, поэтому Господь послал мне её. Как только рис закипел, золовка сказала: «Пора снимать с огня».

Мы вдвоём подняли кастрюлю, слили воду и поставили рис томиться, после чего пожарили для плова картошку, мясо и лук.

Вечером вся семья собралась дома. Я отнесла приготовленную еду в столовую, а сама села в углу кухни и стала молиться, чтобы всё прошло хорошо. Кубра позвала меня, и я в смятении вошла в комнату. Свекровь сидела за столом. Тарелки уже были пустыми, и все родственники одобряли приготовленный ужин.

На следующий день в гости к свекрови пришла соседка. Я в это время подметала во дворе и слышала, как свекровь нахваливала ей мою стряпню: «Вы не представляете, какой вкусный ужин нам вчера приготовила Гадам! Она прекрасно готовит. Недаром дочь Ширин».

Только тогда я впервые почувствовала себя спокойно в доме мужа.

Глава 7

Прошло два месяца со дня нашей свадьбы. Беременность свекрови подходила к концу, и мы ожидали, что у неё скоро должны начаться схватки. Как-то вечером, закончив домашние дела, я собиралась немного отдохнуть. Вдруг Кубра в панике открыла дверь в мою комнату и крикнула:

– Гадам! Беги скорей! Маме плохо!

Мгновенно вскочив с места, я побежала в комнату свекрови и от растерянности совсем не знала, что делать.

– Пошлите кого-нибудь за акушеркой, – наконец сказала я, а затем вспомнила, как поступала моя мать, когда начинались роды у моих сестёр и невесток. Вместе с другими женщинами мы принесли в комнату большой самовар, поставили его в углу и разожгли. Как только первые схватки прекратились, свекровь сказала, что одежда для новорожденного лежит в комоде вместе со старыми кусками материи, которые могли понадобиться в день родов, а несколько больших тазов вместе с чистыми пелёнками стояли под лестницей во дворе. Вместе с другими золовками и невестками я, как сумасшедшая, бегала по дому и приносила всё, что было нужно для родов. Наконец пришла акушерка.

Мне не хотелось видеть свекровь в таком состоянии. Я отвернулась и занялась самоваром, делая вид, что слежу за огнём и жду, когда закипит вода. Услышав крики роженицы, я расплакалась и начала молиться. Через какое-то время крики стали ещё громче и вскоре в комнате раздался плач новорожденного.

Все женщины, сидевшие вокруг свекрови, радостно вскочили со своих мест. Акушерка завернула ребёнка в белую пелёнку и передала родственницам. Я же продолжала сидеть в углу комнаты.

– Гадам, налей горячей воды в этот таз, – попросила меня одна из невесток.

Другая невестка начала мне помогать. Мы поднесли таз к самовару, открыли кран и стали ждать, когда он наполнится.

– Гадам, – сказала мне невестка, – посмотри, какой замечательный братик родился у твоего мужа.

Наполнив таз наполовину, мы поставили его рядом с акушеркой. Свекровь продолжала стонать. Все женщины громко разговаривали, и акушерка сказала им:

– В чём дело?! Помолчите! Во время родов нельзя так галдеть. Дайте мне сделать моё дело. Тут двойня и я не могу достать второго ребёнка.

Когда все замолчали, она обратилась ко мне:

– Гадам, скорее найди машину, чтобы отвезти свекровь в больницу. Я больше ничем не могу помочь.

Я выбежала во двор и увидела свёкра, который сидел на ступеньках и был очень бледен. Он испуганно посмотрел на меня.

«У свекрови двойня, – заикаясь, сказала я. – Она не может родить второго ребёнка. Надо вести её в город, в больницу. Срочно нужна машина».

Свёкор встал и, обхватив голову руками, быстро прочёл молитву имаму Хусейну[9], а потом выбежал на улицу.

Вскоре к дому на машине подъехал мой брат. Несколько человек отнесли свекровь в салон и осторожно уложили. От боли она была почти без сознания. Брат сказал, что отвезёт её в областной центр в Разане. Некоторые женщины уехали со свекровью, а со мной осталась Кубра и младенец, который так и не прекращал кричать.

Мы с золовкой были в полной растерянности и совершенно не знали, что нам делать с новорожденным. Кубра вручила мне ребёнка, завёрнутого в одеяло, и сказала:

– Гадам, посмотри за ним, а я пока сделаю сладкую водичку.

Боясь взять малыша на руки, я ответила:

– Давай лучше ребёнок побудет у тебя, а воду с сахаром я сама приготовлю.

Не дожидаясь согласия золовки, я пошла к самовару, поднесла кружку к кранику и стала наливать воду, а затем, бросив в кружку несколько щепоток сахарного песка, размешала его ложечкой.

Младенец не прекращал плакать ни на минуту. Самовар кипел и от него поднимался пар. Мы хотели потушить его, но на это не было времени. Гораздо важнее было успокоить ребёнка, который прямо надрывался от крика.

Я дала кружку с водой Кубре – поить малыша, но он не мог сделать и глотка. Он открывал ротик, чтобы попить материнского молока, а железная ложка его пугала, поэтому он начал плакать ещё сильнее. Мы с Куброй последовали его примеру. Отчаявшись его успокоить, мы обе расплакались.

Свекровь в тот же день родила второго ребёнка в больнице Разана. Это была девочка. Уже на следующий день мать с младенцем приехали домой. Свекровь ещё не успела выспаться в своей постели, как мы положили к ней новорождённого мальчика, чтобы она кормила его. Мальчик с аппетитом пил материнское молоко, и мы плакали уже от радости.

После рождения близнецов наша жизнь изменилась и приобрела новый смысл. Мне это очень нравилось, но Самад продолжал службу и приезжал домой раз в две недели, а в его отсутствие я чувствовала себя очень одинокой. К счастью, после рождения близнецов в доме чаще стали бывать гости и у меня было так много дел, что не оставалось времени скучать по мужу.

Мне приходилось убирать в доме, мыть посуду, подметать двор, готовить еду. Вечерами я настолько уставала, что, не успев подумать о чём-то, засыпала глубоким сном. Когда через несколько недель Самад приехал домой, то, увидев меня, очень удивился.

– Ты очень похудела, – сказал он. – Ты не больна?

– Это всё от забот о твоём брате с сестрой, – сказала я.

Это была шутка. Я была готова работать и больше, лишь бы муж оставался рядом со мной. Иногда, когда Самад уходил куда-то, я буквально металась по дому, как раненая птица, и не могла дождаться его возвращения. Я всё время смотрела на дверь и думала про себя: «Неужели нельзя эти два дня остаться дома и никуда не ходить?»

Он говорил, что у него есть дела, а я сама должна справляться со своими обязанностями, но я по нему скучала, а он не понимал, почему я хочу, чтобы он оставался со мной. Наверное, ему хотелось услышать от меня, что я люблю его и сильно скучаю, а вместо этого я опускала голову и молчала.

9

Имам Хусейн (626–680) – внук пророка Мохаммада и третий шиитский имам, самый почитаемый после имама Али.