Жена героя

– А где же чемодан с вещами, который принёс Самад?

– Умоляю, не выдавай меня, – зашептала я Хадидже. – О нём должны знать только мы с тобой.

Тогда невестка отвлекла брата каким-то разговором, взяла его под руку и вывела из комнаты.

Глава 4

Время шло. Иногда Самад ненадолго появлялся, а иногда его не было целыми месяцами. В стране царил хаос: антишахские демонстрации докатились уже до деревни. Прошла весна, потом – лето, вслед за ним наступила и минула осень. Пришла зима, которая выдалась очень холодный в тот год.

Когда Самада не было, я его совсем не вспоминала, однако с его приездом всё менялось и у меня появилось предчувствие, что между нами вот-вот должно что-то произойти. Мысль об этом меня сильно беспокоила. Однако внимательность ко мне отца успокаивала меня, и я быстро забывала обо всех тревогах.

До наступления нового года оставалось несколько дней. Мать приготовила праздничный ужин и пригласила родственников, ведь она славилась своим гостеприимством на всю деревню. Никто во всём Каеше не умел так вкусно готовить. Все ценили её за добродушие и звали не иначе как «дорогая Ширин».

В тот день к нам пришли сёстры и невестки, чтобы помочь на кухне. Семью Самада мы тоже позвали в гости.

Вечером я заметила, что часть гостей поднимается на плоскую крышу над нашей комнатой и начинает там петь и танцевать. Посредине крыши было окошко, как во всех домах нашей деревни. В скором времени пришли ребята и сообщили, что Самад и его друзья собрались на крыше. Мы продолжали сидеть и слушать песни, как вдруг увидели, что через окошко на крыше по веревке спускается какой-то свёрток, свисая прямо над корен[5].

В тот вечер мы позвали в гости и нескольких моих подруг. Они захлопали в ладоши и начали кричать:

– Гадам, возьми свёрток!

Я не могла поверить, что Самад в качестве жениха устроил всё это представление для меня как для своей невесты, поэтому даже не сдвинулась с места и только сказала:

– Идите и возьмите сами.

Одна из моих подруг потянула меня за руку и сказала:

– Иди быстрее!

Делать было нечего. Я подошла, встала на корей, а Самад вздумал пошутить и потянул за верёвку, чтобы я не смогла ухватиться. Мне пришлось встать на цыпочки, но Самад ещё больше подтянул верёвку, и через отверстие в потолке я слышала, как он смеётся.

«Сейчас я тебя проучу», – подумала я про себя, нагнулась и, делая вид, что собираюсь спуститься с корей, поставила одну ногу на пол. Самад подумал, что мне надоело и я уже не буду пытаться ничего ловить, поэтому отпустил верёвку и подарок оказался прямо над моей головой. Тогда я быстро повернулась и ухватилась за него. Самад понял, что проиграл, и отпустил верёвку. Гости захлопали в ладоши, подошли ближе и отвязали свёрток. Затем они отнесли его на середину комнаты и развязали.

И на этот раз Самад не поскупился. Купил блузки, шаровары, юбки, платки: всё по последней моде, а ещё – дорогие ткани тончайшей работы. Все гости были в восторге. Мать тоже купила кое-что для Самада. Она принесла свои подарки и сложила их на тот кусок ткани, в который прежде были завёрнуты подарки для меня. Самаду полагались ботинки, бельё, носки, рубашка, ткань на брюки, мыло и кристаллический сахар.

Мать завернула подарки и прикрепила этот новый свёрток к верёвке, свисавшей с потолка, а потом сказала мне:

– Гадам, милая, попроси Самада потянуть за верёвку.

Я встала на стол-корси, но растерялась, не зная, как мне назвать Самада. Это было в первый раз, когда мне пришлось обратиться к нему. Сначала я несколько раз потянула за верёвку, но никакой реакции не последовало, потому что на крыше в это время все пели и танцевали. Из-за спины я услышала голос матери:

– Гадам! Быстрее. Попроси же его.

– Самад… Самад… Самад… – позвала я.

Я слышала сама, как дрожит мой голос. От стыда я не могла пошевелиться. Но ответа не последовало. Мне пришлось опять потянуть за верёвку и крикнуть:

– Самад! Самад!

Сердце сильно стучало в груди. Дыхание прерывалось. Услышав мой голос, Самад наклонился через проём и с удивлением смотрел на меня. Этот взгляд заставил моё сердце биться ещё быстрее. Я указала на свёрток. Самад радостно потянул за верёвку и поднял его наверх, пока друзья на крыше продолжали хлопать в ладоши и плясать. Затем они спустились вниз и прошли в комнату, где сидели мужчины. После ужина члены обеих семей начали обсуждать предстоящую свадьбу. На следующий день к нам пришла мать Самада и пригласила нас в гости.

Мать велела мне: «Гадам, пойди к сёстрам и невесткам и скажи, что госпожа Гелии на завтра зовёт нас к себе». Я надела чадру и пошла, а на улице встретила Самада с корзиной на плечах. Увидев меня, он безумно обрадовался, рассмеялся и поставил корзину на землю. «Здравствуй», – сказал он. Только тогда я впервые ответила на его приветствие. Мне показалось в тот момент, что я совершила большой грех, и от этой мысли вся задрожала, а вслед за этим, как всегда, убежала.

Увидев одну из сестёр во дворе её дома, я сообщила ей о приглашении и попросила передать другим сёстрам и невесткам, а сама опрометью понеслась домой. Я знала, что Самад шёл за мной по переулкам. Мне не хотелось, чтобы он меня опять встретил, и поэтому следовало пробежать незамеченной.

По дороге я увидела своего дядю, который ехал на машине, и попросила его остановиться.

– Что случилось? Почему ты так побледнела? – спросил он.

– Ничего страшного. Я просто спешу. Хочу быстрее добраться до дома.

Дядя открыл дверь машины и сказал:

– Давай садись, подвезу.

Господь Бог меня услышал! Мы проехали несколько улиц. В зеркало заднего вида я увидела, как Самад, стоя в начале улицы, с удивлением смотрел на меня.

В скором времени наши родственники начали часто ходить друг к другу в гости, а спустя несколько месяцев отец купил барана, чтобы заколоть его. Он дал какой-то обет, который хотел исполнить, и мать пригласила в гости семью Самада, чтобы они тоже поучаствовали в этом.

Рано утром мы сели в микроавтобус, который отец взял напрокат. Положив барана в багажник, мы отправились в мечеть, к гробнице святого, на вершину горы. Машина ехала в гору очень медленно, и водитель сказал нам:

– Машине тяжело. Пусть несколько человек сойдут.

Я, мои сёстры и невестки вышли. Самад пошёл за нами и хотел воспользоваться случаем, чтобы поговорить со мной, но я нарочно шла впереди или среди сестёр и невесток, болтая с ними. Самад очень рассердился из-за этого.

Наконец мы добрались до гробницы святого. Барана зарезали, сняли шкуру, разделали тушу на несколько частей и раздали собравшимся там людям. Часть мяса оставили на обед и поставили варить суп. Рядом с гробницей был небольшой сад, принадлежавший мечети. Увидев спелую вишню, я захотела её попробовать. Самад стал обрывать ягоды. Он несколько раз позвал меня, чтобы я помогла ему, но я каждый раз делала вид, что очень занята. Увидев, как Самад обрывает ягоды, сёстры и невестки решили помочь ему, а тот набрал горсть и отдал сестре со словами: «Отнеси эти ягоды Гадам. Она от меня бегает. Я собрал это для неё. Она сама сказала, что ей хочется вишни».

До самого вчера я ни разу не обратила внимания на Самада, а после это случая тот стал реже навещать родных. «Увольнения закончились», – объясняла его мать.

Время от времени Самад приезжал в выходные по четвергам и пятницам, заглядывал к нам, и каждый раз меня шёл разыскивать его брат Саттар. Всякий раз Самад привозил что-нибудь в подарок, а однажды привёз мне золотые сережки. Они были очень красивыми, и я знала, что он потратил на них много денег.

В другой раз он привез мне наручные часы. Увидев этот подарок, отец сказал: «Поблагодари жениха и обращайся с часами аккуратно. Они дорогие, японские».

В скором времени начали говорить о свадьбе. По вечерам родственники обеих семей собирались вместе и обсуждали, как лучше всё организовать. Вплоть до того времени мы с Самадом ни разу даже толком и не поговорили.

5

Корси́ – традиционный иранский низкий стол с жаровней внизу. Сверху стелется тёплое одеяло, краями которого укрывают нижнюю часть тела для обогрева.