Страница 9 из 14
– Разве это так плохо наблюдать, как мать кормит своё любимое чадо? – спрашивал, как бы оправдываясь, сам себя Леонид. Он продолжал безотрывно смотреть на Илгу, любуясь ею и мечтая соединиться с ней вновь, как он проделывал это в волшебной палатке.
Его эротические химеры прервала Илга, уже успевшая сменить свою полусельскую домашнюю одежду на костюм деловой женщины. Белая блузка, строгого синего цвета жакет и юбка, а также черные туфли на высоком каблуке в считанные минуты превратили Илгу из смазливой молодой крестьянки в элегантную неприступную женщину. Леонид ведь не знал, что она несколько лет назад закончила физикоматематический факультет университета и сейчас преподавала математику в торгово-экономическом техникуме. Он с восхищением смотрел на улыбающуюся роскошную леди, стоящую перед ним, и с трудом узнавал в ней симпатичную девушку в жёлтой штормовке, с которой провёл незабываемые ночи на Кавказе.
– Что же ты застыл, Лёня? – схватила его за руку Илга и потащила его к выходу. С другой стороны дома, от вторых его ворот, отходила широкая, посыпанная гравием грунтовая дорога. Возле ворот стоял красного цвета старенький «Москвич». Перехватив удивлённый взгляд Леонида, Илга улыбнулась и почему-то виноватым голосом сказала:
– Да, это моя машинка. Я же не в Сибири живу, а в Прибалтике. Мне её папа подарил. Он у меня занимает высокую должность главного инженера строительного треста.
Она раскрыла дверь и чуть ли не втолкнула слегка оцепеневшего Леонида в салон. Они долго кружили по Риге, Илга показывала ему заповедные уголки родного города, куда вряд ли заводили туристов экскурсоводы и путеводители. Когда начало смеркаться, зашли поесть в необычный ресторан, оформленный в рыцарском стиле. А ещё через полчаса пили кофе в знаменитом кафе «13 стульев». Около полуночи Илга остановила машину на окраине города возле какого-то неказистого малопривлекательного трёхэтажного здания. На вопросительный взгляд Леонида она слегка присела, совершив своеобразный книксен, и, улыбаясь, пропела:
– Вы уж простите, господин Могилевский, что не определила вас в «Интурист» или в другие офигенные апартаменты, но посмею предположить, что в комнате, которую сейчас попадём, будет гораздо просторнее, чем в прошлом году в палатке.
Слова Илги полностью оправдались. Это была просторная комната студенческого общежития, которую уступил ей на ночь какой-то родственник. «Роскошный люкс» по обстановке мало чем отличался от палатки. Интерьер комнаты состоял из полуоборванных зелёного цвета обоев, обветшалого стола и двух покосившихся табуреток. Зато в центре громоздился огромный, почти новый, полосатый матрас с двумя взбитыми подушками. Собственно, именно эта полосатая подстилка и должна была являться реальной фишкой сегодняшней ночи. Не успел Леонид подумать, что архаичный матрас будет намного уютнее, чем еловые ветки на сырой земле, как Илга водрузила на стол незабвенную бутылку «RIGAS BALSAM».
– Похоже, милая, ты меня хочешь сегодня забальзамировать, – расхохотался Леонид.
– Нет, дорогуша, – нарочито серьёзным голосом откликнулась Илга, – сегодня я планирую лишить тебя тех остатков твоей мальчиковой девственности, которые, по неизвестной мне причине, оставила мне в наследство твоя жена.
Не успел Леонид подивиться проницательности Илги, как она с ходу, подогнув коленки, запрыгнула на него и одарила своим долгим обжигающим французским поцелуем. Уже одной этой прелюдии хватило, чтобы кровеносные сосуды её подопечного расширились до такой степени, что он был готов немедленно разорвать на ней все одежды и заняться с ней грубым совокуплением, как пьяный матрос со стервозной портовой шлюхой.
Но Илга неожиданно оттолкнула его и сердито проронила:
– Постой, Лёнчик, не торопись. В то время как ты каждую ночь трахал свою милую жёнушку, я уже забыла, как выглядит обнажённый мужчина. У меня уже год не было секса. Так что, берегись! А сейчас давай, как ты выразился, немного пробальзамируемся.
Илга схватила бутылку и стала маленькими глотками с небольшими перерывами опустошать её содержимое. Леонид удивлённо взирал на потрясающую блондинку в строгом синем костюме и думал:
– Как же так получилось, что ему, простому советскому инженеру, досталась такая ослепительная женщина, ведь такие шикарные дамы бывают только в кино. Как же так случилось, что красивая и образованная женщина целый год обходилась без мужского внимания.
И тут Леонида будто электрическим разрядом пронзило, будто кто-то в мозгах невидимый рубильник включил. Выхватив у Илги бутылку и отпив из неё несколько больших глотков, он сокрушённо пробормотал:
– Илга, милая моя, как же так получается? Если у тебя год не было встреч с противоположным полом, откуда взялся этот милый ребёнок, которого ты при мне вскармливала?
Илга стояла спиной к Леониду, поэтому он не увидел, как её подрумяненное лицо покрылось белизной, а на глазах показались слёзы. Не поворачиваясь к нему, она тихо прошептала:
– Знаешь, Лёнчик, ты, и в самом деле малоцелованный мальчик, если веришь каждому слову, сказанному женщиной. Я ведь специально так сказала, чтобы сильнее возбудить тебя, и, кажется, мне это удалось.
Леонид подбежал к Илге и, крепко прижав её к себе, задыхаясь, прошептал:
– Может, я и действительно малоцелованный мальчик, но, всё-таки, не окончательный идиот. Может, я и не заканчивал мехмат, как ты, но элементарные расчёты делать умею. А они, милая моя, показывают, что палаточной любовью мы с тобой занимались меньше года назад.
Илга мягко приложила ладошку к губам Леонида, с тем чтобы прекратить его разгневанную тираду, но он, отведя её в сторону, сердито продолжил:
– Ты мне тогда ещё сказала, мол, Лёня, не надо нам презервативов, я обещаю тебе, что наш секс будет безопасный. Так что этот беленький младенец вполне может быть моим сыном.
Илга, вырвавшись из его объятий, ни слова не говоря, стала медленно расстегивать ремень на его брюках. Присев на корточки, она сняла с него туфли. Американские синие джинсы, купленные по случаю на барахолке, уже самостоятельно упали на пол. Завороженный Леонид и не заметил, как через мгновение его короткие трусики оказались там же, где и джинсы. Ещё через мгновение он, абсолютно обнажённый, оказался на табуретке, а не успевшая снять свой учительский костюм Илга примостилась у его ног. Ну а дальше невероятное стало очевидным. Она обхватила своими пухлыми губами головку его мужского достоинства и, осторожно надавливая своим влажным языком на самое эрогенное место, на его уздечку, стала периодически двигать им по всей поверхности орудия. Это уже был не просто мастер-класс, а какое-то беспамятство, в которое впал Леонид. Это была свалившаяся с неба блаженная нирвана, это был безбожный кайф, который он никогда прежде не испытывал. Это небытие, куда ввела его эта неземная женщина, он не забудет никогда.
Расслабленный и осчастливленный, Леонид в одночасье забыл о ребёнке, которого уже считал своим, забыл о Светлане, оставшейся в далёкой Сибири, забыл обо всём на свете. Он продолжал сидеть на старом табурете, а Илга медленно, как на никогда не виденном им стриптиз-шоу, снимала с себя свой классический синий костюм. Оставшись в комплектных сиреневого цвета бюстгальтере и трусиках, она не спеша продефилировала перед обомлевшим Леонидом. Он хотел было привстать со своего табуретного бенуара, чтобы помочь ей освободиться от оставшегося неглиже, но она небрежно оттолкнула его и стала сама снимать самые сокровенные части женского туалета. Не отрываясь, смотрел сибиряк на её чуть располневшую после родов фигуру, которая стала ещё более привлекательной, на тугую и округлую попку, на стройные, заканчивающиеся у заветного лобка ноги и думал, что есть Бог на свете, если привёл его на латышский хутор, где жила прекрасная женщина Илга.
А прекрасная, полностью обнажённая женщина кружилась по давно неубранной комнате и нежным голоском напевала: «Ночью в тихих улицах Риги жду я, жду я, вновь тебя жду я…»