Страница 8 из 12
Мы крепко держались за руки, и лишь один раз отец Анастасис разъединил нас. Он провел между нами Евангелием и иконой Спасителя, а затем сказал, что отныне между нами будет стоять только Иисус Христос.
После венчания отец Анастасис отвел меня в сторону, вручил свидетельство о нашем венчании, атласную дорожку, на которой мы стояли, венцы, ленту, которой были связаны наши руки, и серебряную чашу, подобную тем, что используют для Причастия.
– Отныне ты хранительница семейного счастья, – с улыбкой сказал отец Анастасис.
Серебряную чашу священник назвал Чашей терпения.
– Когда супруги ссорятся, нужно вместе выпить из этой чаши, и придет примирение, – пояснил отец Анастасис.
Мы венчались в день рождения моего старшего сына Анатолия. Ему исполнилось в этот день шестнадцать лет. Моему второму сыну Семену было тогда десять. На венчании с нами был лишь двадцатилетний Оскар. Не было рядом ни моих сыновей, ни дочки Федора – девятнадцатилетней Татьяны.
Встретив Федора после его третьего кругосветного плавания и обвенчавшись с ним в греческом храме Чарльстона, я была уверена, что наконец ступила на свою дорогу к раю. После венчания мы отправились в свадебное путешествие через океан по маршруту Чарльстон – Ле-Сабльд΄Олон (Франция).
Господь Бог подарил нам путешествие длиною в двадцать два дня, поразительная красота которого дала силы поверить, что наш совместный путь благословен Богом.
Глава 3. Свадебное путешествие через Атлантику
Когда я наблюдала первый в своей жизни закат в океане, то размышляла о том, что редкие люди в городах выходят в ясную погоду полюбоваться небом. Большинство из них, возвратившись с работы, лежат на диванах, уткнувшись в телевизор, или сидят у компьютера, проживая виртуальную жизнь. Уход от реальности – болезнь современного времени. Но эту реальность создаем мы сами, а затем бежим от нее, испугавшись первых серьезных испытаний…
Из дневниковых записей во время пересечения Атлантического океана по маршруту Чарльстон (Южная Каролина, США) – Ле-Сабль-д΄Олон (Франция)
12 июня 1999 года. 19 часов 50 минут
32° 50′ N
79° 20′ W
Я пишу на закате солнца. Океан все время меняет свой цвет и оттенки. Хочется не пропустить ни одного мгновения в этот день, в этот час, в эти минуты.
В первый день плавания было солнечное утро с легким попутным ветром. Мы махали на прощание нашим русским и американским друзьям, отцу Анастасису, обвенчавшему нас и благословившему в путь. Теперь в океане нас сопровождают только птицы.
Две реки, Эшли и Купер, соединились в один поток и долго пестрели серым отливом, пока наконец ясная полоса – граница – обозначила выход в океан. Перед нами раскрылось совсем другое пространство – бесконечно красивое и разнообразное. Океан щедро сиял сине-серебристыми, нежно-голубыми, аквамариновыми, зелено-бирюзовыми и другими пастельными красками неба и воды. Я поймала себя на мысли о том, что, находясь в Атлантическом океане, ощущаешь единство водного пространства. Девяносто семь процентов всей воды на Земле находится в четырех океанах, названных человеком Тихим, Атлантическим, Индийским и Северным Ледовитым. Для меня все океаны были теперь одним целым и частью единого мира.
Когда буксировавший нас катер ушел и мы остались одни, Федор сообщил мне о том, что он изрядно проголодался. Мы присели в кокпите. Муж ловко нарезал помидоры, баночную ветчину, хлеб, разлил в яхтенные кружки калифорнийское красное вино. Я отпила маленький глоточек кислого терпкого напитка, откусила кусочек помидора и почувствовала, что сейчас умру от тошноты, головной боли и спазмов сосудов. Неужели начиналась морская болезнь?
Сообщив с вымученной улыбкой о том, что мне не хочется пока есть, я выкарабкалась из ниши кокпита на палубу и, вцепившись в лебедку, стала глубоко вдыхать полной грудью морской воздух, пристально всматриваясь в горизонт. Так учил меня вести себя Федор на случай приступа морской болезни.
Через минуту я начала оживать, но еще с час сидела прикованной к одному месту, боясь потерять это еле найденное состояние облегчения.
– Какой у океана сейчас цвет? – спросила я Федора.
– Цвет кобальта, – чуть помедлив, ответил муж.
Я мечтаю увидеть с Федором при закате зеленый луч. Из одного французского фильма еще в детстве узнала, что если влюбленные увидят вдвоем зеленый луч, то их совместная жизнь будет счастливой.
В обед на удочку, закинутую Федором, поймался маленький тунец. У красивой перламутровой рыбки были большие печальные глаза, как у теленка. Ее было жалко, она была жертвой наших голодных желудков.
– Она все равно уже не выживет, – успокаивал муж.
Уже неживая рыба была беспощадно брошена в кипяток, и там она сразу поблекла вместе со специями и приправами. Через пятнадцать минут, съев большую чашку ухи, я вдруг почувствовала, что морская болезнь оставила меня.
20 часов 20 минут
Я наблюдала первый в своей жизни закат в океане. Солнце было красным и почему-то немного походило на электрическую лампочку. Что за извращенные сравнения одолевали меня!
– Будет хорошая погода, – сказал Федор.
Солнце уходило в легкие облака, небо было ясным. Закат длился около минуты. С уходом солнца океан на глазах становился сначала серо-стальным, потом стал почти весь черным.
Уходил первый день нашего плавания, наступала ночь. Жаль, что не будет луны. Зато мы увидим ее рождение, и еще я сегодня впервые увижу звезды на небе в открытом океане.
22 часа 12 минут
32° 55′ N
79° 12′ W
Первый день в океане ушел, наступила ночь, но мне не хотелось идти спать. Я сидела в кокпите и слушала шум моря, улавливая каждый оттенок все сильнее темнеющей небесной тверди. На воде начинало что-то мерцать, похожее на светлячков.
– Что это за светящиеся жучки? – спросила я Федора.
– Это не жучки, это водоросли.
– У моря, также как у земли, есть своя зелень и свои деревья, семя, плоды приносящее.
– Ты скучаешь по земле, по ее траве и деревьям?
– Это тоже земля, только почва под водой, а трава и деревья растут в воде. Иногда они берут свое начало с самого дна, к которому прикрепляются своими корнями. Как на суше.
Десять лет, проведенных в большом городе, среди машин и асфальта, породили во мне чувство безмерного голода по общению с природой.
Я работала над книгами и диссертацией в душной, переполненной людьми Москве, а ночью мне снился лес, поля, березки. Мне хотелось скрыться в лесу или в горах, меня тянуло к морю. Однажды я увидела сон, от которого не хотелось просыпаться: тайга и маленький домик, в котором сижу вечерами у печки, наслаждаясь приятным утомлением от дневного общения с природой.
С какой непомерной жадностью смотрела я в последние годы в Москве сквозь оконное стекло на деревья, траву, на небо! Но небесная твердь все казалась мне такой серой и унылой в дождливые дни.
Здесь в океане ощущаешь, как все на земле пропитано жизненными красками, и везде почва и вода, везде растущее живое.
Глубокая ночь. Я сижу в кокпите и смотрю на звездное небо. Почему мне не хотелось любоваться звездным небом на суше? Что мешало мне это делать?
Редкие люди в городах выходят в ясную погоду полюбоваться небом. Большинство из них, возвратившись с работы, лежат на диванах, уткнувшись в телевизор, или сидят у компьютера, проживая виртуальную жизнь. Уход от реальности – болезнь современного времени. Но эту реальность создаем мы сами, а затем бежим от нее, испугавшись первых серьезных испытаний…
Внутри яхты раздалось пение Федора, затем из камбуза показалась его лохматая голова.