Страница 29 из 47
Кончина тяжелобольного Насера 28 сентября 1970 года означала конец целой эпохи в советско-арабских отношениях. Когда в 50-х годах Насер пошел на исключительный по смелости шаг, начав закупать советское оружие и бросив вызов Западу, он не ожидал, что к концу жизни и само его политическое выживание, и судьба Египта окажутся теснейшим образом связаны с Москвой. Насер пользовался высокой репутацией и уважением советских лидеров, и это помогало ему вести египетско-советские отношения через пороги и подводные камни.
Приведу слова ныне покойного А.А. Громыко из его книги воспоминаний: «При всем риске впасть в крайность, подчеркивая роль субъективного фактора в конкретных условиях Ближнего Востока, беру на себя смелость сказать: «Проживи этот человек еще несколько лет, обстановка в районе могла бы сложиться и по-другому»119.
Вернемся к беседе с Е.Д. Пырлиным120.
Е.Д. Пырлин. Из всех, с кем я общался, наибольшее впечатление оставил Насер, и я вовсе не оригинален в своих оценках. Насер – это личность. Эта личность на десять голов выше других деятелей Арабского Востока – и нынешнего, и прежнего поколений. Беседы с Насером запоминались его хваткой, то есть он мог с ходу ответить на трудный вопрос и схватывал проблему целиком. Садат в этом отношении был чем плох? Он мог ухватиться за какую-то деталь, раскручивать эту деталь в ущерб главному. Насер видел проблему всю сразу. Я участвовал в восьми-девяти беседах, и каждая беседа оставляла огромное впечатление, тем более они все продолжались по пять-шесть часов. Насер под конец уже был тяжелобольным человеком. У него было сужение сосудов… Он не мог сидеть в одной позе больше трех минут и все равно выдерживал эти утомительные беседы, утомительные переговоры.
Трижды – в 1956, 1967 и 1970 годах – советская поддержка спасала режим Насера. Советско-египетское сотрудничество достигло беспрецедентных для «третьего мира» масштабов и в военной, и в экономической области. Оно же нанесло ущерб Египту в результате временного разрыва части сложившихся связей с Западом и ограниченного переноса на египетскую почву некоторых элементов советской социально-политической и экономической системы, оказавшихся неудачными и в СССР.
Насер знал и победы, и очень жестокие поражения, но, как бы то ни было, он стоял в ряду гигантов «третьего мира» вместе с Неру, Сукарно, Нкрумой, олицетворявших целую эпоху избавления от политического господства Запада и перехода к сотрудничеству с Советским Союзом. И эпоха, и лидеры, и их политика были противоречивы, и еще предстоит дать им окончательную оценку. Да и возможно ли что-либо «окончательное» в подходе к историческим деятелям и к самому историческому процессу?
Во время правления Насера шло быстрое расширение советского влияния на Ближнем и Среднем Востоке – в хрущевское десятилетие и первые годы после него.
«Советские позиции на Среднем Востоке сегодня сильнее, чем десять лет назад, – писал У. Лакер в конце 60-х годов. – Это произошло не в результате вторжения, не в результате хитрого проникновения. Советский Союз стал средневосточной державой по приглашению. Он не захватил никаких военных баз, но правительства Египта, Сирии, Алжира и Йемена по своей собственной воле предложили ему льготы, к которым он стремился.
Ни одна страна не была захвачена. Не было сделано никакой попытки навязать сверху коммунистическую политическую и социальную систему. В некоторых странах произошли перемены, но в результате внутреннего брожения, а не внешнего давления. Советское влияние выросло не потому, что распространялась коммунистическая идеология, но в результате усилий, предпринятых на различных уровнях для того, чтобы создавать друзей и оказывать воздействие на людей: займы, поставки оружия, политическая помощь, поддержка арабских стран против Запада и Израиля… В ответ Советский Союз не требовал ни баз, ни нефти, ни политического конформизма. Он был готов сотрудничать как с королями и шейхами, так и с ультрарадикальными революционерами. Факт, что некоторые из этих лидеров были воинственными антикоммунистами, не служил препятствием… Израиль был единственным исключением, но и в этом случае причины советской враждебности не были идеологическими. Поставленная между необходимостью выбирать между арабами и Израилем, Москва выступила за более многочисленные батальоны, и сначала она считала, что это – более сильные батальоны…
Советские цели на Ближнем Востоке легко определить: убрать западное влияние из региона и усилить, насколько возможно, советские позиции. Турция и Иран в значительной мере были нейтрализованы»121.
«В результате полутора десятилетий противоречивого, но постоянного проникновения Советский Союз теперь стал средиземноморской державой с признанными интересами на Ближнем Востоке, где он регулирует экономические вложения, осуществляет политическое влияние и использует военные базы», – писал исследователь Шимон Шамир в начале 70-х годов122.
Можно привести десятки высказываний подобного рода, сделанных политическими деятелями и политологами на Западе и в Израиле. Легко по прошествии десятилетий опровергать их или критиковать. Но тогда ситуация воспринималась именно так и на Западе (за редким исключением), и в арабских странах, и в СССР.
Были ли в те годы скептики в Советском Союзе, ставившие под сомнение основополагающие принципы и критерии успеха? Да, были, но только не среди идеологов внешней политики, не в советском руководстве. Если не считать горстки диссидентов, то в успехе ближневосточного предприятия сомневался кое-кто из экспертов-интеллектуалов. Но их мнение не могло стать достоянием общественности, да и заглушалось внутренними сомнениями (может быть, «мы все равно победим»?), и успехами Вьетнама, и появлением советских танков на улицах Праги, вернувших Чехословакию на путь «реального социализма», и переворотом в Чили, который показал отнюдь не «улыбающееся лицо» Запада, если затрагивались его политические интересы.
…Пять миллионов египтян вышли проводить гроб с Насером. Неуправляемая рыдающая толпа оттеснила прибывшего на похороны А.Н. Косыгина от кортежа с телом покойного президента.
Советское руководство не очень доверяло новому президенту Мухаммеду Анвару Садату, но не вмешивалось в борьбу за власть в Египте после смерти Насера. В мае 1971 года Садат смог переиграть и отправить за решетку своих противников – группу Али Сабри, считавшуюся просоветской, и укрепить свою власть. Но без каких-либо успехов в деле освобождения оккупированного Израилем Синая его положение оставалось шатким. Поэтому новый президент Египта начал двойную игру.
С одной стороны, он сделал вид, будто идет на укрепление отношений с СССР, заключив с ним 15 мая 1971 года договор о дружбе и сотрудничестве. Тем самым он рассчитывал максимально насытить свои вооруженные силы советским оружием для возможной войны против Израиля. Для советского руководства нужны были видимость сохранения прежних отношений и даже их формализация как для самоутверждения, так и для торга с США[10].
С другой стороны, Садат начал контакты с США, которым принадлежали его истинные симпатии, в тщетной надежде, что Вашингтон «окажет давление» на Израиль, заставив его пойти на уступки. Завязалась переписка между Садатом и президентом США Никсоном. Но пребывание советских войск на территории Египта было серьезнейшим препятствием для сближения с США, а в Вашингтоне не очень доверяли новому президенту Египта.
1 марта 1971 года Садат посетил Москву, пытаясь убедить советское руководство дать ему больше оружия и делая все необходимые заверения в дружбе и о готовности к «совместной борьбе против империализма».
Комплименты в адрес Советского Союза давались ему без труда. 10 июня 1971 года он заявил в публичной речи: «Наша дружба с СССР не временная, а принципиальная дружба, не этапная, а постоянная. Мы выступали и всегда будем выступать вместе в едином «антиимпериалистическом революционном фронте»123. В этой же речи президент отметил, что Советский Союз «без колебаний предоставляет весь свой опыт в распоряжение молодых независимых государств, борющихся за развитие своей экономики и защиту независимости, не выдвигая никаких условий. Это – действительность, в которой мы живем, а не слова, которые мы слышим»124.
10
Этот договор стал образцом для похожих договоров СССР с 12 другими странами Азии и Африки: Индией (1971), Ираком (1972), Сомали (1974, разорван в 1977), Анголой (1976), Мозамбиком (1977), Эфиопией (1978), Вьетнамом (1978), Афганистаном (1978), НДРЙ (1979), Сирией (1980), Конго (1981), ЙАР (1984).