Страница 12 из 14
Литературные вечера прекратились в 1827 г., с отъездом Александры Андреевны на лечение за границу, где она скончалась от чахотки 16 февраля 1829 г. и была похоронена на греческом кладбище в Ливорно (Италия).
В браке с Воейковым у нее родилось четверо детей: Екатерина, Александра, Андрей и Мария. В момент смерти А. А. Воейковой самой младшей дочери исполнилось всего три года, а самой старшей было 15 лет, однако все заботы о детях взяли друзья и родные Александры Андреевны – В. А. Жуковский, В. А. Перовский, доктор К. К. Зейдлиц. Сам Воейков, увлеченный новой пассией, А. В. Деулиной, попросту забыл о своих детях и участия в их судьбе больше не принимал. Вне брака у него родилось четверо детей от Деулиной и сын Дмитрий Доброславский от связи с Авдотьей Николаевной Воейковой (не кровной родственницей).
Кроме работы в журнале у Греча, А. Ф. Воейков редактировал газету «Русский инвалид» (1822–1838 гг.) и журнал «Славянин», печатал литературную критику и переводы Вергилия, Жака Делиля и Шарля Милльвуа. Сам он сочинял стихи еще с юности, причем первое свое поэтическое произведение Воейков опубликовал в 1806 г. в «Вестнике Европы».
Переезд Жуковского к Воейковым неслучаен, поэт приходился дядей Александре Протасовой (мать девушки была сводной сестрой Василия Андреевича). Родители девушки, Андрей Иванович Протасов и Екатерина Афанасьевна Бунина, жили в своем имении в Тульской губернии, и, кроме Саши, у них была еще старшая дочь Мария. После кончины Андрея Ивановича мать с дочерьми переехали в Белев, где вскоре поселился и Жуковский, причем здесь он становится учителем у девочек.
Василий Андреевич поддержал идею брака Александры и А. Ф. Воейкова и даже подарил на свадьбу своей племяннице балладу «Светлана». Кроме этого, он продал свою деревню ради приданого Александры Андреевны.
Конечно, поэт делал это из любви к своей несчастной сестре, ради племянницы, но не все так просто – Жуковский был влюблен в Марию Андреевну Протасову. Однако любовь эта не могла иметь счастливое завершение. Суровая действительность разыгралась перед двумя возлюбленными, словно они стали героями романа Жан-Жака Руссо «Новая Элоиза», где учитель-разночинец влюбляется в свою подопечную, происходившую из дворянской семьи, и девушка отвечает взаимностью.
В Петербурге у Воейкова жили и Екатерина Афанасьевна, и Маша, но, как оказалось, счастливым брак их родственницы Александры не был, и «бедствия рука» не обошла стороной ее семейную жизнь.
По рассказу Жуковского, «…возвратясь в Дерпт, он (Воейков. – А. Г.) начал мучить их своими бешеными противоречиями, пугал их беспрестанно то самоубийством, то дуэлью с Мойером, то пьянством, каждый день были ужасные истории».[14] В дневнике в ноябре 1815 г. Маша записала: «Я крепко решилась убежать из дома куда-нибудь. Авось Воейков сжалится над несчастьем мам<еньки> и Саши – потеряв меня, они будут несчастны. Мы ездили с визитами, в это время В<оейков> обещал мам<еньке> убить Мойера, Жуковского, а потом зарезать себя. После ужина он опять был пьян. У мам<еньки> пресильная рвота, а у меня идет беспрестанно кровь горлом. Воейков смеется надо мной, говоря, что этому причиной страсть, что я также плевала кровью, когда собиралась за Жуковского».[15]
Отношения В. А. Жуковского с Машей Протасовой повторили историю, изложенную в романе Руссо, но дальше – больше. Между влюбленными возникло непреодолимое препятствие, а именно их родство. Мать девушки Екатерина Афанасьевна выступила категорически против брака, и взяла с Жуковского тайное слово, что тот откажется от своей любви к Маше либо обязуется навсегда покинуть их дом. В письме к А. П. Киреевской (ее двоюродной сестре) весной 1814 г. она писала: «Моя надежда вся на Бога; он видит истинное мое желание исполнить предписание Его святой воли, установленной церковью, который глава есть Христос. С добрым, милым моим Жуковским также было у нас изъяснение, после которого, тоже, мне кажется, нельзя ему иметь надежду, чтоб я когда-нибудь согласилась на беззаконный брак, или лучше просто, потому что тут браку нет. На него я мало надеюсь, он долго не возвратит своего спокойствия, особливо в здешней стороне. Голову поэта мудрено охолодить, он уже так привык мечтать; да и в законе христианском все, что против его выгоды, то кажется ему предрассудком».
Страстная любовь к девушке пройдет через всю жизнь поэта, через их письма и объяснения. В итоге Маша Протасова выйдет замуж за профессора Ивана Филипповича Мойера и уедет в Эстляндию. Муж, зная о ее чувствах к Жуковскому, тем не менее будет очень бережно к ней относиться. Во время родов 14 марта 1823 г. Маша умерла, и Жуковский написал на ее кончину одно из лучших своих стихотворений «19 марта 1823»:
В одном из писем поэт напишет: «Судьба прогремела мимо нас, поколотив нас мимоходом».[16]
Из дома Меншикова семья Воейковых выехала в 1826 г.
В числе коммерческих организаций, в разное время арендовавших у Воейковых помещения под конторы, можно назвать Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк, представителя американской фирмы «Ундервуд», фирму «Спорт», инженера Р. Э. Эрихсона, фотографа И. И. Карпова, портного Краута. Это, конечно, неполный список. В доме находился магазин фабрики Якова и Иосифа Конов (Jacob & Josef Kohn) – известного австрийского производителя мебели, поставлявшего в Россию, в частности, знаменитые стулья из бука с гнутыми ножками. Почитателей оружия сюда приглашала вывеска «Центральное депо орудия», а для любителей сладостей работал магазин фабрики «Г. Ландрин». На первом этаже дома располагался магазин товарищества М. С. Кузнецова – во второй половине XX столетия его помещение долгое время занимал магазин «Фарфор. Стекло. Хрусталь», а ныне здесь открыт ресторан.
Санкт-Петербургско-Азовский коммерческий банк учредил во второй половине 1880-х гг. известный русский финансист, купец 1-й гильдии тайный советник Яков Соломонович Поляков, происходившей из уважаемой семьи купцов и промышленников.
14
Из письма к А. П. Елагиной от 19 января 1816 г. Цит. по: Гайнуллин М., Бобылева В. Эстонская пушкиниана. Таллин, 1999. С. 181.
15
Цит. по: Уткинский сборник. Письма В. А. Жуковского, М. А. Мойер и Е. А. Протасовой. М., 1904. С. 11.
16
Из письма к А. П. Елагиной, ноябрь–декабрь 1822 г.