Страница 11 из 14
За годы существования «Дом книги» закрывался лишь два раза: в 1941 г. (на три месяца) и в 2003–2012 гг. (на реставрацию).
Петербургский «Дом книги» прославился и тем, что в его стенах в 1920–1950-х гг. заседали чиновники советской цензуры – так называемый Леноблгорлит (Ленинградское областное и городское управление по делам литературы и издательств), созданный властями в 1922 г. Цензуре подвергалось не только то, что написано или планировалось издать. Работники Леноблгорлита проверяли экспозиции музеев (естественно, до открытия), читали пьесы, утвержденные к постановке театрами, смотрели сами спектакли и изучали фонды библиотек. Да что там книги или пьесы – советские цензоры изучали наклейки на бутылках и спичечных коробках. Заведующего управлением назначали в обкоме компартии (до 1931 г. – в областном отделе народного образования), а его двух заместителей делегировало областное управление ГПУ, затем – НКВД.
Кроме цензуры, Леноблгорлит составлял дополнительные списки литературы (основной рассылал Главлит), подлежащей изъятию из фондов библиотек, разрабатывал методики изъятия книг, их списания и уничтожения. После изъятия книги удалялась и карточка из генерального каталога.
Писатель и литературовед Александр Ильич Рубашкин вспоминал: «Целое крыло на третьем этаже „Дома книги“, противоположное нашему издательству („Советский писатель“), занимало учреждение, которое как бы не существовало. Никаких вывесок, почти никаких посетителей. Это был Горлит, „Главное управление по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР“, вернее, его региональное Управление по г. Ленинграду и Ленинградской области. В этом ведомстве существовал список запрещенных к упоминанию объектов (мосты, заводы, аэродромы), а также нередко обновляемый список не упоминаемых лиц („враги народа“, „поджигатели войны“, „ренегаты“ из компартий Запада и т. п.). Но существовали и другие, неупомянутые мотивы, по которым можно было, ничего не объясняя, задержать книги, „искажающие картину нашей действительности“, произведения „очернительские“, „безнравственные“, религиозные и т. д. Больше всего здесь не любили само слово „цензура“».[12]
На этом рассказ об истории «Дома книги», сооруженного в начале XX в. компанией «Зингер», завершается, а на Невском проспекте нас ждет знакомство еще с двумя историческими постройками.
Дом купцов Меншиковых (Невский пр., 64)
На углу Невского проспекта и Караванной улицы стоит пятиэтажный доходный дом в стиле эклектики, принадлежавший бо́льшую часть своей истории петербургской купеческой семье Меншиковых (Менщиковых).
Застройка этого участка, случившаяся в 1780-х гг., связана с фамилией графа Дмитрия Александровича Зубова, брата фаворита императрицы Екатерины II Платона Александровича Зубова.
Дом в три этажа в стиле раннего классицизма имел два лицевых фасада. Первый этаж украшал руст, на уровне третьего этажа в угловой части дома располагался балкон. Второй балкон украшал фасад со стороны Невского проспекта. Крышу постройки скрывала изящная балюстрада.
Судя по всему, Д. А. Зубов недолго владел этой недвижимостью, и в какой-то момент собственником становится столичный купец Жадимировский.
В то время в городе проживали три брата Жадимировские (Жадимеровские) – Иван Иванович, Алексей Иванович и Яков Иванович, владевшие несколькими домами на Большой Морской и Большой Конюшенной улицах, а также на набережной реки Мойки. Купцы Жадимировские происходили из зажиточных крестьян деревни Жадимирово Ростовского уезда Ярославской губернии и в столицу перебрались во второй половине XVIII в.
Невский пр., 64. Фото начала 1900-х гг.
На карте Санкт-Петербурга до начала XX в. существовал даже остров Жадимировского – в этой части города земельные участки принадлежали Якову Ивановичу. Протоки, отделявшие остров, засыпали в начале XX столетия.
Уже в 1790-е гг. дом на Невском приобретает купец 3-й гильдии Николай Николаевич Меншиков, который оставался его владельцем до 1813 г. В начале XIX в. он дважды избирался петербургским городским головой и был весьма уважаемым человеком в купеческой среде города. Следующим собственником стал его сын, купец 2-й гильдии Никита Николаевич Меншиков, торговавший сукном в Гостином дворе. Именно этого представителя купеческой фамилии в 1830 г., уже в звании купца 1-й гильдии, высочайшим указом возвели в потомственное дворянство. Он, как и отец, успел побывать и петербургским городским головой. Кроме самого Н. Н. Меншикова, в доме проживали его сыновья Павел, Петр и Николай, а в числе владельцев дома значилась и его супруга, получившая, возможно, дом по наследству (после 1843 г.).
Адресные книги Санкт-Петербурга указывают, что следующим владельцем здания являлся Александр Александрович Меншиков, и дом, скорее всего, перешел к нему в промежутке между 1879 и 1881 гг. Считается, что по его заказу в 1881–1883 гг. архитектор В. А. Пруссаков надстроил здание двумя этажами, полностью изменив фасады по моде того времени. А. А. Меншиков приходился внуком Никите Николаевичу Меншикову.
На здании появились треугольные эркеры, украшенные вазонами (не сохранились), угловой балкон третьего этажа из маленького превратился в огромный, или, правильнее сказать, в более длинный. Сохранился балкон со стороны проспекта, но к нему архитектор добавил еще два балкона: здесь же, на уровне пятого этажа, и со стороны Караванной улицы на уровне четвертого. Устроены балконы и на самих эркерах. Центральную часть фасада со стороны Невского проспекта украсил разорванный фронтон с полуциркульным завершением, причем вся надстройка декорирована скульптурой (не сохранилась). Угловой фронтон дополнял сложный рельеф с изображением герба владельцев постройки (не сохранился). Однако можно сказать, что внешний вид дома Меншиковых в основном уцелел до настоящего времени, за исключением указанных утрат.
В. А. Жуковский
Внутри здания и сейчас можно видеть историческую чугунную решетку лестничных перил и кое-где сохранившуюся лепнину.
В 1915 г. дом Меншиковых приобрел Русско-Азиатский банк, но ненадолго – после революционных потрясений 1917 г. от владельцев и арендаторов остались лишь воспоминания.
Последней владелицей дома указана вдова действительного статского советника А. А. Меншикова Александра Павловна, урожденная Воейкова.
Сдавать квартиры в этом доме начал еще Никита Николаевич Меншиков, а первыми знаменитыми арендаторами историки называют поэта Василия Андреевича Жуковского и семью литератора и редактора Александра Федоровича Воейкова.
В. А. Жуковский поселился в квартире, где жила семья Воейковых, в 1822 г., после возвращения из-за границы – путешествие по Европе продолжалось полтора года. Сами Воейковы, Александр Федорович и его супруга Александра Андреевна, урожденная Протасова, жили в доме Меншикова с 1820 г. Александра Андреевна вышла замуж за Воейкова в 1814 г. – ей тогда было 19 лет, а ее избраннику – 35. Особенности молодоженов отметил в своих записках Ф. Ф. Вигель: «Он был мужиковат, аляповат, неблагороден; она же настоящая Сильфида, Ундина, существо неземное, как меня уверяли».[13]
Квартира Воейкова, особенно с переездом Жуковского, становится центром литературной жизни Санкт-Петербурга. По рекомендации поэта А. Ф. Воейкова принимают на должность редактора популярного журнала «Сын Отечества», и, кроме того, он получает должность преподавателя русской словесности в столичном артиллерийском училище. Все это способствует открытию в доме Меншикова литературного салона, хозяйкой которого, естественно, становится Александра Андреевна. Вечера здесь посещают поэты и писатели Е. А. Баратынский, Н. М. Карамзин, П. А. Вяземский, Н. И. Греч, К. Н. Батюшков, Ф. В. Булгарин, И. И. Козлов, историк и государственный деятель А. И. Тургенев, его брат Н. И. Тургенев, генерал В. А. Перовский и многие другие.
12
Рубашкин А. Володя, Алик, Геннадий. Вспоминая о цензуре… // Звезда. 2003. № 3.
13
Вигель Ф. Ф. Записки. М., 2000. С. 182.