Страница 9 из 11
И остальные газетные заголовки оказались не лучше: «Риа Каро и Эдвин Харн устроили любовные игры во время тренировки!», «Страсть на поле боя!», «Невеста наследника Армерии была замечена в страстных объятиях его друга!».
И ведь ни одного кадра, где я душу Эдвина! Или, к примеру, где он устраивает прорыв нежити! Ничего! Только те снимки, которые выглядели более чем неприлично, и момент, где я приподнимаюсь, и лицо Харна совсем рядом с моим, словно мы только что целовались, а может, собираемся, или где он надо мной и смотрит мне в глаза, или где я практически в его объятиях, опрокидываю его на снег, или…
— Я просто хотела убить Эдвина! — мой голос дрожал от возмущения подобной несправедливостью и вообще бесчестного подлога и…
Что обидно — газетчики ведь точно видели, и как нежить напала, и насколько я была зла, и что пыталась душить некроманта, и…
— Я… — Подбородок задрожал.
— Риа, речь вообще не о тебе сейчас, — попытался успокоить меня Дан, который даже отодвинулся от Эдвина и приготовился наблюдать, чего сейчас с ним сделают.
Но я не сдержалась:
— Это так подло! Это вообще подло! Это… Они же все видели! — Меня просто трясло и от смущения, и от обиды, и от всей этой вопиющей несправедливости. — И я…
И тут лорд Гаэр-аш холодно произнес:
— Адептка Каро, позвольте поинтересоваться, а что вы вообще тут делаете в таком виде?!
У меня все возмущение по поводу газетчиков вмиг испарилось, Дан хмыкнул, Норт спокойно ответил:
— Моя невеста находится здесь, во-первых, потому что ей требовалось лечение, и во-вторых, потому что она моя невеста.
В комнате повисло молчание.
Прервал его ректор:
— Каро, немедленно в женское общежитие!
Я вздрогнула, но за меня вновь ответил Норт:
— При всем моем уважении, лорд Гаэр-аш, я вынужден повторно напомнить вам, что Риаллин является моей невестой, ко всему прочему — она только из ванной, и посему, даже будучи просто посторонним человеком для леди, я как целитель воспрепятствовал бы ее прогулкам на морозе!
Именно в этот миг мне и стало страшно. Действительно страшно, потому что темно-серые глаза ректора вдруг начали заполняться тьмой, причем столь стремительно и явственно, что испугалась не только я — подскочили Дан и Эдвин, причем оба мгновенно выставили щиты — Дан прикрыл себя, Эдвин нас обоих, встав передо мной.
И только Норт сохранил непостижимое спокойствие, более того, ровным тоном произнес:
— Леди кен Эриар официально моя невеста. И находится здесь по собственной воле.
Так как я стояла за спиной Эдвина, то видеть происходящее уже не могла, потому лишь затаила дыхание, едва услышала:
— Твою невесту, Дастел, весьма качественно скомпрометировали.
И ответ Норта:
— Разберемся.
Хлопнула дверь.
И почти сразу капитан нашей команды начал раздавать указания:
— Риа, спать. Пауль, с нами. Это вечерние выпуски газет, утренних быть не должно.
— Нам нужен Гобби, — сказал Дан.
И на этом и я, и учебники были забыты. Некроманты быстро перекусили, фактически на ходу, собрались, Норт на прощание подошел, обнял мое лицо ладонями, заставил посмотреть на себя и почти приказал:
— Из комнаты не выходить. Браслет я бы на твоем месте снял. И не переживай, с газетчиками мы разберемся. Поешь — и спать.
На это я попыталась было возразить и напомнить, что у меня своя комната есть в общежитии и…
— Риа! — заорал вдруг психанувший Дан. — Тебя сегодня убить пытались! Ложись спать, чудище неугомонное!
Эдвин ничего не сказал, просто молча собрал все газеты и вышел первым. Норт наклонился, нежно поцеловал в кончик носа и тоже ушел. Дан выходил последним, для пущей убедительности сурово продемонстрировав мне отсекание головы, указал на меня же пальцем и изобразил жест повторно.
— Да ладно, — не выдержала я, — ничего смертоубийственного ты мне не сделаешь.
Он скривился, но затем насмешливо заметил:
— Да мне и не надо, могу просто не вмешиваться и постоять в сторонке в следующий раз. И ты не поверишь, но этого вполне будет достаточно для того, чтобы насладиться сомнительным удовольствием наблюдения за твоей смертью.
Вот Тьма…
— Спать, я сказал! — собственно, сказал свое последнее слово Дан, после чего вышел за дверь, чтобы, определенно паясничая, захлопнуть ее магией.
Таким невеселым образом я осталась наедине с Салли и ужином.
Саламандрочка соскользнула с окна, пробежалась по полу и вскоре устроилась у меня на плече, забравшись под халат. Она тосковала по Рику, как и я. И наверное, как и я, понимала, что перевод Рика из Некроса был одной сплошной несправедливостью! Нельзя просто вот так вот взять человека и, даже не спросив его, убрать от меня, просто потому, что лорду Гаэр-ашу не понравилась моя влюбленность в адепта Тарна!
Но говорить что-либо ректору? Я боялась. Просто боялась. И почему-то тех, кто раз за разом организовывал покушения, опасалась гораздо меньше, чем лорда Гаэр-аша. Не знаю почему, но как-то так.
«За что мне эта безумная, сжигающая страсть, Риа?»
Горько усмехнулась. На сегодняшний день от безумной и сжигающей страсти главы Некроса плохо только мне, Рику и Салли.
— Все будет хорошо, — прошептала я, погладив саламандрочку.
Она тяжело вздохнула и прижалась ко мне сильнее.
А я постаралась отвлечься от грустных мыслей и огляделась. Находиться одной в комнате Норта было немного не по себе, но уйти я не рискнула. И не потому, что точно знала — мне влетит за самоуправство, просто… просто не хотела расстраивать парней. И даже самой оказалось странно осознавать это.
Вернувшись в ванную, я расчесала влажные волосы, надеясь, что так они быстрее высохнут, и когда Норт вернется, я смогу уйти к себе, не заставляя его «как целителя препятствовать».
При мысли о Норте рука с расческой остановилась, а после и вовсе опустилась.
Салли заинтересованно высунула мордочку из-под халата, удивленно посмотрела на меня, я успокаивающе улыбнулась в ответ и снова взглянула на себя в зеркало. На какой-то миг мелькнула мысль, что сегодня я могла умереть. Мелькнула — и пропала. Осталась сотня других. О Норте, его поцелуе, об Эдвине и о том, как извратили все случившееся газетчики… о лорде Гаэр-аше я подумала и снова вздрогнула.
«За что мне эта безумная, сжигающая страсть, Риа?»
Я все не могла понять, почему раз за разом повторяю про себя эту фразу, и вдруг неожиданно осознала — тревожило слово «сжигающая». Где-то на уровне интуиции я ощущала угрозу именно в этом обозначении, а вовсе не в слове «безумная».
В памяти промелькнули другие, звучавшие несколько ранее, слова ректора:
«Как же сильно ты мне нравишься, девочка…»
И это тоже было странно. Столь быстрый переход от «ты мне нравишься» до «эта безумная, сжигающая страсть». Как-то неестественно. Я положила расческу на полочку, взгляд скользнул по скопившейся пыли в самом ее углу, и мне вспомнилась другая пыльная полочка — в запрещенной библиотеке. Та, что оказалась на месте книги из раздела «Окрейо» — чувства.
То есть все началось с чувств примерно две недели назад?
А после чувства перешли в «Рхеа» — страсть, чтобы стать «Рхао» — болезненной страстью. Там и тогда я не обратила внимание, а сейчас вспомнила — на месте книги из раздела «Окрейо» пыль имелась, на месте взятых книг из раздела «Рхеа» гораздо меньше, но и там пыль была. А вот на месте книг из раздела «Рхао» было чисто. Эти книги ректор взял в тот самый вечер.
Две недели…
Всего две недели, и интерес ко мне как к девушке стремительно трансформировался в болезненную страсть?! Как такое возможно?
Вспомнилось откровенно злое: «Я хочу обладать тобой, и это сильнее меня».
Посмотрела на себя в зеркало, решила, что особо обладать тут нечем. Ни красотой, ни формами я не отличалась, и снова пришла мысль, что все это как-то странно. Пугающе, шокирующе и… странно. Лорд Гаэр-аш возглавляет Академию некромантии уже пять лет. За пять лет никто и никогда… По крайней мере я не слышала о его отношениях с адептками или даже преподавательницами. О том, что у главы Некроса совершенно жуткий характер, все знали, а вот об отношениях с женщинами — никто. Даже слухов не ходило.