Страница 23 из 29
Довольный отповедью, которой старик ответил Невиллу, избавив тем самым шерифа от необходимости вступать в словесный поединок, сэр Рейнолд снова пришел в благодушное настроение.
– Я разделяю твое сожаление, мой славный Фиц-Осберн. Действительно, жаль, что он не осмелился показаться здесь. Нехорошо было бы завершать праздник по случаю помолвки казнью, но полагаю, что моя дочь и ее нареченный простили бы меня, если бы предводитель шервудских разбойников оказался в руках закона. А он бы, несомненно, был схвачен! Но не будем больше омрачать твое торжество именем этого преступника. Возьми же стрелу!
Шериф протянул старому лучнику награду, но тот неожиданно отклонил руку сэра Рейнолда, почтительно и вместе с тем твердо.
– Милорд, большая честь для меня получить этот драгоценный приз из ваших рук, но я смиренно прошу вас о милости…
– Какой милости ты хочешь? Говори! Тебе не будет ни в чем отказа, – потребовал сэр Рейнолд, уверенный в том, что сможет выполнить любое желание полюбившегося ему старого стрелка.
Старик низко поклонился шерифу и вдруг обернулся в сторону Марианны, смерив ее насмешливым взглядом с головы до ног.
– Было бы только справедливо, если бы эту стрелу, свято чтимую саксами, мне вручила самая прекрасная из саксонских девушек – леди Марианна!
– О!.. – только и смогла произнести Марианна, встретившись глазами со старым лучником.
– Это вам в наказание! Оно еще недостаточно, поскольку этот старик хоть и норманн, но все же доброго рода, а не простолюдин, – торжествующе шепнул епископ и больно сжал руку Марианны. – Даже не думайте отказываться! Я вам приказываю подчиниться!
Между тем Невилл, взбешенный дерзостью норманнского лучника, бросил на шерифа взгляд, полный ярости.
– Мне казалось, Рейнолд, что времена битвы при Гастингсе давно миновали, – с нескрываемой угрозой отчеканил он, – и привычки норманнских стрелков, которые чинили бесчинства над саксонскими девушками, остались далеко в прошлом.
– Гастингс – возможно. Но восстание саксов под предводительством трех графов было позднее, – хмыкнул старик, немедленно найдясь с ответом.
– Право же, мы не можем приказывать благородной девице, – примирительно заговорил шериф. – И надо уважать ее чувства!
Епископ выразительно посмотрел на Марианну, и она, покорно склонив перед ним голову, легко поднялась с кресла и, подойдя к шерифу, протянула руку за серебряной стрелой. Невилл смотрел на дочь с гневным удивлением, а ее лицо было совершенно безмятежным, и на губах играла самая любезная улыбка.
– Милорды, не надо споров! Просьба этого славного старика вовсе не оскорбляет моих чувств и не унижает моего достоинства! Напротив, я с удовольствием исполню ее в знак того, что между саксами и норманнами царит мир!
Взяв стрелу из рук сэра Рейнолда, Марианна спустилась по лестнице ниже на ступеньку и остановилась прямо перед лучником, который почтительно склонил перед ней голову.
– Вы были сегодня первым из лучших – оставайтесь таким же всегда, сколько бы лет ни отмерил вам Господь! – торжественно заговорила Марианна. – Я жалую вам эту стрелу потому, что вы единственный оказались достойным ее чистого серебра. И пусть она исполнит волю того, кто ее выковал: хранит вас от стрел и клинков и приносит победу. Если поможет ей в этом мое благословение, то знайте, что оно всегда будет с вами, доблестный воин!
Лучник так же торжественно принял стрелу из рук Марианны, прикоснулся губами к ее серебряному древку и убрал в колчан, после чего почтительно поцеловал Марианне руку.
– Немедленно уходи! – одними губами проговорила Марианна, стиснув ладонь стрелка. – Безумец, ты действительно хочешь, чтобы праздник закончился твоей казнью?!
Он выпрямился, оказавшись лицом напротив ее лица, и она увидела заискрившуюся солнечными брызгами улыбку в его темно-синих глазах.
– Уходи же! – повторила она.
– Вот теперь я действительно вознагражден! – шепнул он в ответ и, еще раз бережно прикоснувшись губами к ее ладони, выпустил руку Марианны из своей руки.
Поклонившись ей, он отвесил глубокий поклон шерифу и всем его гостям и, сильно прихрамывая, пошел прочь. Когда он уже спустился по лестнице, возле помоста появился Гай. Неосторожно задев стрелка плечом, Гай бросил на него небрежный, скользящий взгляд, нахмурился и попытался разглядеть внимательнее.
– Покорный слуга милорда! – поклонился ему стрелок, взмахнув перед лицом плащом и очертив рукой широкий полукруг.
Марианна поспешила спуститься к ним и подарила Гаю самую очаровательную из своих улыбок. Не обращая на старика никакого внимания, она взяла Гая под локоть, заставив повернуться к стрелку спиной.
– Ты даже не предложил мне руку, – с улыбкой попеняла Марианна, – так хотя бы проводи меня к моему креслу.
– Принцесса! – Гай мгновенно забыл о лучнике. – Прости мне мою невежливость, турнир сильно утомил меня. Я к твоим услугам!
Под руку с Марианной он поднялся к гостям и усадил Марианну в ее кресло между Невиллом и епископом. Наблюдавшая за ними леди Беатрис огорченно вздохнула, но Гай уже склонялся над ее рукой:
– Понравился ли вам турнир, прелестная леди?
– О да! – воскликнула леди Беатрис, мгновенно просияв, и восхищенно посмотрела на Гая. – Разве он мог мне не понравиться, когда вы так щедро одарили меня своей победой!
Между тем епископ одобрительно кивнул Марианне и в знак прощения протянул ей для поцелуя руку с перстнем, отмечавшим его сан.
– Вот это было славно, дочь моя! – снизошел он до похвалы, когда Марианна прикоснулась губами к перстню, тщательно пряча улыбку и лукавые искорки в глазах. – Мне отрадно видеть, что вы в силах смирить свой нрав и исполнить заданный вам урок послушания.
– Жаль, милорд, что вы не успели посмотреть состязания лучников! – продолжала тем временем занимать беседой Гая леди Беатрис.
Гай ответил ей скучающей гримасой.
– Я не люблю забавы для черни, дорогая леди! – сказал он и обернулся к ее брату. – Сожалею, мой друг, что вы не смогли сегодня принять участие в турнире, но я надеюсь в следующий раз непременно преломить с вами копье!
– Поединок с вами будет для меня большой честью! – заверил Бэллон, с искренним восхищением глядя на Гая.
Марианна, не слыша ни слова из их разговора, следила взглядом за седым лучником, мысленно торопя каждый его шаг. Но по непроницаемому выражению ее лица никто не догадывался, каким волнением охвачена вся ее душа.
– Где же сэр Роджер? – спросил шериф, указывая Гаю на кресло и делая знак кравчему, чтобы тот принес вина.
– Он разделяет мое мнение относительно состязания лучников, так что мы увидим его только на ужине, – сказал Гай и, ближе склонившись к сэру Рейнолду, понизил голос: – Но мне показалось, что на самом деле он стыдится предстать перед леди Марианной после своего поражения на турнире.
Сэр Рейнолд рассмеялся и по-отечески потрепал Гая по руке.
– Надеюсь, он не остался на вас в обиде! Что же до состязания лучников, тут я с вами не могу согласиться: сегодня оно было весьма занимательным!
– Чем же? – осведомился Гай самым скептичным тоном.
– Победитель сегодняшнего состязания был выше всяческих похвал. Представьте себе, он поразил все мишени на немыслимом расстоянии и не допустил ни одного промаха!
– Обычное дело для того, кто выигрывает турнир лучников! – снисходительно ответил Гай и повертел головой по сторонам. – Кто же этот стрелок, вызвавший у вас столько восторга?
– Да вы его только что едва не сбили с ног! – рассмеялся Бэллон.
– Этот старик? – медленно переспросил Гай и нахмурился.
Обыскав недоверчивым взглядом турнирное поле, он наконец увидел седого стрелка и резким движением вскочил на ноги.
– Ах вот оно что! – воскликнул он и, оказавшись возле перил, властно махнул рукой, подзывая ратников.
Указав им на лучника, который к тому времени успел уйти довольно далеко, Гай приказал:
– Догоните его и приведите сюда. Если попытается сопротивляться – применяйте оружие!