18+

– Привет, Динка! Рада слышать! Как дела?

Веселая, похоже, чуть подвыпившая. Музыка слышится. Голоса.

– Привет. Нормально. День сплю, ночь работаю. Тихо, спокойно.

– Ну и отлично! Девчонки звонят? Как дела у них?

Вот те нате хрен в томате! Она же не может не знать, что девочки знают о ее приезде к нам.

– Вроде бы все хорошо. На Столбы ходили, утром писали. Ты не дома что ли?

– Нет, у очередного днюха. Гуляем.

– Ясно. Какие новости? Или тебе некогда?

– Ну почему это некогда? Я ж не в «моя дорогая редакция»! Да какие новости. Я тебе скажу пол новости, если ты обещаешь не требовать вторую половину. Все-равно узнаешь потом.

– Пол новости? А так бывает?

– Это как предложение до запятой. Так говорить или будешь ждать полную?

– Ты же редактор, должна знать, где сказано «А», должно следовать «Б».

– То есть, будешь ждать полную?

– То есть, давай, гони мою половину!

– Руслан звонил. Пять раз. На пятый я ответила. Ездила к вам, он сильно настаивал, хотел поговорить. Убедил только тем, что это в твоих интересах. Ты знаешь, я бы иначе ни за какие блага мира с ним не общалась. Ездила. Поговорили. Все. Запятая и дальше многоточие.

– Я, право, не знаю, как реагировать.

– Я, честно, тоже. Но у нас это к разным вещам относиться. У тебя к тому, что до запятой, а у меня к тому, что после. Так что…

– Ничего я не поняла, Жанн, скажи просто – какой гадости мне ждать?

Нервное напряжение выступило на глазах крупными слезами и гуляло по коже морозной дрожью. Я точно сойду с ума.

– Дина, подруга, ну что ты такое говоришь? Я уже слышу слезы. Перестань, никаких гадостей, я тебе клянусь! Никогда в жизни я бы не скрыла от тебя готовящиеся гадости! Не плачь, пожалуйста!

Я разрыдалась. Нервы ни к черту. Мне не проводницей работать надо было, а на похоронах плакальщицей. Было бы натурально и жалобно.

– Не могу я так, Жанка, сил нет больше! Вот вроде не пьет… пока… и девок не трогает, а я не могу никак расслабиться. Все время беспокоюсь, боюсь. Не верю ничему и подвох ищу везде. Ты же знаешь Руслана, он может быть подлым и опасным. Не могу я так!

– Скажу одно – он тебя любит. Но как-то… ненормально. Ты всегда для него богиней была, с детства. Он еще класса с седьмого на тебя без лихорадки в глазах не смотрел. Он вцепился в тебя судорожно скрюченными пальцами и боится отпустить хоть на мгновение или просто ослабить хватку. Пальцы надо разжимать постепенно. Он успокоится, только если будет уверен, что ты никуда не денешься. Иначе… Страшно представить…

Тревога затянула внутренности огромным тугим узлом. Я и сама понимала это. Я не могла, как все нормальные люди, сесть и поговорить с мужем, сказать, что «ухожу, давать дружить семьями». Это не про Руслана. Он бы просто убил меня. Потом себя. Поэтому я и придумала эту работу проводницей, о чем теперь сильно жалею. Будь я рядом, мне было бы проще держать в узде его настроение и купировать его импульсивные выходки, как я уже научилась это делать. Я была эгоисткой, подумав только о своем спокойствии и доверив ему дочерей. За что и расплачиваюсь полным отсутствием душевного равновесия.

– Жанн… Прекрати! Я и так в таком состоянии, что разорвалась бы на части. Одна бы половина бежала без оглядки, куда глаза глядят, вторая домой рвется от беспокойства.

– Хочешь, я буду заглядывать к ним? Или могу девочек забрать на дачу на три дня до твоего приезда. Завтра не могу, есть важное дело.

– Руслан не отпустит. Мне кажется, он их вместо заложниц оставил, чтобы манипулировать мной. Я никуда не денусь, пока они там. Он же это понимает и давит меня, давит, давит. Играет в хорошего отца… Жанка, я не могу больше. Я постоянно хочу плакать, у меня все валится из рук, я ничего не хочу, кроме как зарыться в подушки, спрятаться и чтобы никто не нашел, не трогал.

– Дин, я все понимаю. Мне так жаль тебя, сама с мокрыми глазами. Я из-за ваших историй замуж выйти не могу, боюсь. Как скажет мне кто, что любит, я и бегу без оглядки. У вас с Русланом не жизнь, а «американские горки». Ты то счастлива до соплей, то соплями же и обливаешься. Кровавыми.

– Так и есть. И разобраться не могу, что чувствую к нему. То бесит до рези в животе, то люблю, как не знаю кто. Меня все бы в нем устраивало, если бы он только не давил, доверял, я же поводов не давала. Он всем хорош, если бы не пил, не бил, девок не обижал излишними требованиями, и не манипулировал.

– Вот манипулятор он да, отменный. Всегда таким был. Но в отношении тебя это, опять же, от болезненной любви. Может, он помешался слегка на этой почве? Не понятно, что это. Вроде из хорошей семьи, детских моральных травм не было… Хотя… Чужая семья – потемки. Вы вот тоже смотритесь внешне любящей счастливой благополучной парой, а какой котел у вас кипит, мама дорогая… А может гипертрофированное чувство собственности, тогда без психолога или даже психиатра не обойтись.

– Ага, скажи ему только про психолога… Я уже говорила. Никогда в жизни он пойдет.

– Как знать, как знать… Диночка, меня уже тащат за руку. Ты же в ночь работаешь? Я приеду домой, попереписываемся. Целую. Все будет хорошо.

– Ладно. Правда, пиши. А то совсем хреново что-то…

– Обязательно! Все, пока.

От разговора с подругой осталось двойственное чувство. Я верила подруге, что ни на что мне во вред она бы не подписалась. Но впервые у нее от меня была тайна, да еще с моим супругом. Невероятное событие. И это ее «как знать»… Неужели ей удалось убедить Руслана обратиться за профессиональной помощью? Не это ли то самое «после запятой»? Жанка ведь знает, что я сейчас по косточкам разложу наш разговор. Может, это намек, чтобы облегчить мои муки неведения? Может, позвонить Руслану?

– Привет, Руслан.

– Динка! Привет, родная! Как дела?

– Хорошо. Спокойно. Ночью мало станций и работы.

– Назад тоже в ночь?

– Да.

– Дин, у меня дело в Москве образовалось…

– Ты что, прилететь собираешься? Опять начинаешь?

– Дин, ну дослушай! Я, наоборот, не хочу лететь именно потому, что ты так и подумаешь! Я хочу, чтобы дело решила ты.

– Какое дело еще? Я ничего не понимаю в твоих делах.

– Это не мои дела. Ты же знаешь, чем я занимаюсь. Ну не все знаешь, но ты же умница, сама догадываешься. Так вот, там нужно встретиться со Степаном… Помнишь? У нас жил.

– Помню. Что у него опять случилось?

– Не знаю пока. Но уверен, ты решишь его проблему без меня. Он звонить будет через час. Я узнаю, в чем вопрос. Ты согласна?

– Я не умею креативно решать чужие проблемы. У меня своих хватает!

– Твои проблемы должен решать твой муж, то есть я!

– Ох, Руслан… Ты их виртуозно мне доставляешь, а не решаешь…

– Дин, ты о чем сейчас?

– О том, что ты давишь на меня. Хочешь честный разговор со всеми моими претензиями?

– Конечно!

– Тогда обещай мне, что не станешь девочек держать около себя. Пусть они гуляют с друзьями, съездят к Жанне на дачу, к бабушкам и дедушкам. Почему ты на работу не пошел? Чтобы они не умотали к старикам? Они у тебя заложники наших проблем?

– Н-нет… Я не думал, что это так плохо выглядит… Ты на самом деле так думаешь?

– Думаю. На самом деле. И мне от этого очень плохо.

– Могу себе представить…

В голосе мужа чувствовалось задумчивое размышление… Намек на удивление… Неужели он правда не понимает, что давит и манипулирует?

– Сомневаюсь. Что завтра собираешься делать?

– Да ничего особенного… Дело есть с утра. Потом как получится… Все зависит от того, как пройдет встреча…

– Спроси девочек, чем бы они хотели заняться. И не придумывай им развлечение, если они просто захотят поноситься с друзьями. Быть хорошим отцом не значит занимать все их время своим вниманием.

– Я спрашивал их. Купаться хотели поехать с Олегом и Ванькой. Я уже круги надул и денег им на купальники дал. Пока я езжу, они купят сами. Дин… Я, правда, так хреново все делаю?