Список ненависти

– Боюсь, со всеми этими мерами предосторожности с утра нам труднее будет включиться в учебный процесс, – вздохнула миссис Тейт. – Но, конечно же, так мы будем чувствовать себя в безопасности.

Она провела меня мимо офицеров в административную часть здания. Секретари посмотрели на нас с вежливыми улыбками, но ничего не сказали. Опустив голову, я последовала за миссис Тейт в ее кабинет. Надеюсь, она позволит мне подольше у нее посидеть.

Кабинеты миссис Тейт и доктора Хилера разнились как небо и земля. В кабинете доктора Хилера было чисто и аккуратно, по стенам тянулись ряды полок со справочной литературой. У миссис Тейт все было завалено грудами исписанной бумаги и учебными материалами, словно ее кабинет служил одновременно и комнатой психолога, и подсобкой. Буквально каждый дюйм плоской поверхности покрывали стопки книг и фотографии детей и собак миссис Тейт.

Большинство школьников, сидя в кабинете миссис Тейт, либо жалуются на учителей, либо листают каталог с перечнем университетов. Если она пошла учиться на психолога в надежде работать с проблемными подростками, то, наверное, очень разочарована. Если, конечно, можно быть разочарованным тем, что в твоей жизни не хватает проблемных людей.

Миссис Тейт указала мне на кресло с потрепанной обивкой из искусственной кожи, обошла шкафчик для хранения документов и села за свой стол, заваленный кипами бумаг и стикерами. Наклонилась вперед и сложила руки прямо поверх оставшейся от одного из обедов обертки от фастфуда.

– Я ждала тебя сегодня, – сказала она. – Рада, что ты вернулась в школу. Это требует большого мужества.

– Я решила попробовать, – пробормотала я, рассеянно потирая бедро. – Не обещаю, что останусь. – «Восемьдесят три дня. Время пошло», – повторила я про себя.

– Надеюсь, останешься. Ты хорошая ученица. А! – воскликнула миссис Тейт, подняв палец.

Она потянулась в сторону и дернула на себя ящик шкафа для бумаг. Стоящая на нем фотография черно-белого кота покачнулась, и я представила, как миссис Тейт раз десять в день поднимает упавшую рамку. Она достала коричневую папку и раскрыла ее перед собой на столе. Ящик остался открытым.

– Кстати, об учебе. Ты, кажется, подумывала о поступлении в… – миссис Тейт перелистнула несколько страниц, – в университет штата Канзас. Я ничего не спутала? – Перевернув еще пару страниц, она заскользила пальцем вниз по листу. – Точно. Университет штата Канзас и Северо-Западный университет штата Миссури. – Миссис Тейт захлопнула папку и улыбнулась. – На прошлой неделе я получила из этих университетов требования. Мы немного запаздываем с подготовкой документов, но это не страшно. Тебе, скорее всего, придется письменно объясниться по некоторым пунктам в твоем личном деле, но это тоже не страшно, так как тебе не было предъявлено обвинение в… сама знаешь в чем.

Я кивнула, понимая, о чем она говорит. Только этому обвинению не обязательно значиться в моем личном деле – наверное, не найдется ни одного человека в стране, который бы обо мне не слышал. Я прямо как лучшая подружка всего мира. А может, худший его враг.

– Я передумала.

– Выбрала другой университет? Это не должно быть проблемой. С твоими оценками…

– Нет, я решила вообще никуда не поступать.

Миссис Тейт наклонилась вперед, снова положив руки поверх обертки от фастфуда.

– Совсем никуда? – нахмурилась она.

– Да. Не хочу.

– Послушай, Валери, – мягко заговорила она. – Я знаю, ты винишь себя в случившемся. Думаешь, что ты – такая же как он. Но это не так.

Я выпрямилась и постаралась выжать из себя уверенную улыбку. Сегодня мне меньше всего хотелось поднимать и обсуждать эту тему.

– Миссис Тейт, вот правда, не нужно. – Чтобы успокоиться, я коснулась заднего кармана юбки, в котором лежала наша с Ником фотография. – Я в порядке.

Она подняла руку и посмотрела мне прямо в глаза.

– Я провела с Ником больше времени, чем со своими сыновьями. Он был чересчур дотошным. И всегда злился. Он был из тех ребят, которые видят мир в черном цвете. Его обуревала ненависть. Точнее, она двигала им.

Нет! – хотелось закричать мне. – Неправда! Ник был хорошим. Я это видела.

Мне вспомнилось неожиданное появление Ника однажды вечером, когда у родителей, как всегда после ужина, назревал скандал. Я чувствовала приближение бури: мама что-то ворчала себе под нос, бросая тарелки в посудомойку, а папа мерил шагами коридор между гостиной и кухней, поглядывая на маму и качая головой. Тучи сгущались, и на меня далеко не впервые навалилось ощущение усталости. Хотелось лечь спать и проснуться утром в другом доме и в другой жизни. Фрэнки уже слинял в свою комнату. Видно, он тоже от всего этого устал.

Я поднималась по лестнице наверх, когда раздался звонок в дверь. В соседнее с дверью окно я увидела переминающегося с ноги на ногу Ника.

– Открою! – крикнула я родителям, сбегая вниз, но они уже начали скандалить и не услышали меня. – Привет, – вышла я на крыльцо. – Что случилось?

– Привет. – Ник протянул мне компакт-диск. – Вот, принес тебе. Записал сегодня днем. Под эти песни я думаю о тебе.

– Спасибо. – Я пробежалась взглядом по листочку на обороте коробки, на котором Ник напечатал названия песен и имена исполнителей. – Мне очень приятно.

По ту сторону двери послышался голос папы. Он практически рычал:

– Знаешь, может, я так и сделаю! Может, больше не вернусь домой, Дженни! Отличная идея!

Ник посмотрел на дверь. На его лице отразилось смущение и что-то еще. Жалость? Страх? Может, та же усталость, какую ощущала я?

– Хочешь уйти? – спросил он, сунув руки в карманы. – Несладко тут у вас. Можем немного с тобой побродить.

Я кивнула, приоткрыла дверь и положила диск на столик в коридоре. Ник взял меня за руку и увел на поле за моим домом. Устроившись в траве, мы смотрели на звезды и говорили о… обо всем и ни о чем.

– Знаешь, почему мы так с тобой ладим, Вал? – спустя какое-то время спросил Ник. – Потому что мы одинаково мыслим. Словно у нас с тобой один мозг на двоих. Это классно.

Растянувшись на земле, я закинула на его ногу свою.

– Обалденно, – согласилась я. – Пофиг на родителей. Пофиг на их идиотские ссоры. Пофиг на всех. Кому есть до них дело?

– Уж точно не мне. – Ник почесал плечо. – Я долго считал, что меня никто не поймет. Но ты меня понимаешь.

– Конечно. – Я повернула голову и чмокнула его в плечо. – А ты понимаешь меня. Даже как-то страшновато от того, насколько мы схожи.

– Но это же хорошо?

– Это очень хорошо.

Ник повернулся ко мне и оперся на локоть.

– Здорово, что мы есть друг у друга, – сказал он. – Даже если весь мир нас возненавидит, нам будет на кого опереться. Двое против целого мира. Только мы с тобой.

В тот момент мои мысли были заняты мамой и папой с их вечными ссорами, поэтому я решила, что мы говорим о них. Ник прекрасно знал, как тяжело мне приходится. Своего отчима Чарльза он называл «отчим дня» и все время высмеивал непостоянство матери, меняющей мужчин как перчатки. Я и подумать не могла, что он говорил о нас против… всех.

– Да. Только мы с тобой, – эхом повторила я. – Только мы.

Я уставилась на ковер в кабинете миссис Тейт, оглушенная мыслью: я совершенно не знала Ника. Все наши разговоры о родственных душах были чушью. По части понимания людей я круглая двоечница.

В горле встал ком. Школьная отщепенка оплакивает память своего парня-убийцы. Как это будет выглядеть со стороны? Я и то бы возненавидела себя. Я с трудом сглотнула.

Миссис Тейт откинулась на спинку кресла. Заканчивать разговор она не собиралась.

– Валери, ты строила свое будущее. Выбирала университет. Хорошо училась. Ник не заботился о своем будущем. В будущем его ждало только… это.

С ресниц соскользнула слеза. Я пыталась протолкнуть глоток воздуха в горле – не получалось.

Откуда ей знать, что ждало Ника в будущем? Будущее нельзя предсказать. Боже, если бы я могла предсказать случившееся, я бы его предотвратила. Но я не сделала этого. Не смогла. А должна была бы. Вот что меня терзает. Я должна была его предотвратить. И теперь в моем будущем нет университета. Мое будущее в том, что всему миру я известна как «Девушка, которая всех ненавидит». Так меня прозвали в газетах.